Хочу выразить слова искренней благодарности всему персоналу ПКО и лично заведующему отделения Терещатову Ивану Александровичу! Спасибо за ваш профессионализм, чуткое и доброе отношение к пациентам! Когда наш родственник вернулся к вам после лечения в Александровской больнице, он был в ужасном состоянии. Но после реабилитации, проведенной у вас, он смог практически полностью восстановиться. Спасибо за ваше внимательное отношение и заботу о пациентах! Вы оказываете колоссальную помощь пациентам и их родственникам!

Вера Агапова

1 июля

В июне 2022г. мы вместе с мамой Мальковой Беллой Михайловной приняли решение поместить ее в ПНИ 10. Я сама инвалид, пенсионер и сил ухаживать за мамой уже не было. Мы заранее узнали условия и решили, если ей там будет плохо, переведу ее в больницу Ксении Блаженной при Александро-Невской лавре. Там большая очередь. Но не пришлось воспользоваться этим вариатом. Профессианализм и гуманное отношение персонала и лечащего врача Аникиной Натальи Сергеевны меня очень радует. Еще есть такие врачи, которые помнят клятву Гиппократа. Спасибо огромное за ее доброе сердце. Здоровья, сил и всех благ.

людмила мадорская

6 февраля

Все нормально для больных людей .Чисто. Есть где погулять. Кормят. Дают фрукты. Единственно хочу спросить. Почему такой дорогой магазин открыт для инвалидов?Почему на бедных зарабатывают? От кого это зависит?

Римма Давидян

19 апреля 2023

Я записала это видеообращение, не согласовав его ни с кем из руководства, и думаю, что это правильно. Я обращаюсь к Валентине Матвиенко и Татьяне Голиковой, в Минтруд – к Антону Котякову, Ольге Баталиной, в Минздрав – к Михаилу Мурашко. Я обращаюсь к тем, кто должен защищать права детей и взрослых, – Татьяне Москальковой и Марии Львовой-Беловой. Я обращаюсь к Председателю комитета по социальной политике Елене Фидриковой. С просьбой наказать виновных в смерти детей в психоневрологическом интернате № 10 города Санкт-Петербурга. Неделю назад я просила руководство Санкт-Петербурга обратить внимание на ситуацию в ПНИ № 10, которым руководит Иван Александрович Верёвкин, и перечислила имена детей, умерших там за последнее время. Это Ира Кудрявцева, Ксюша Игнатьева, Таня Васильева, Миша Гринёв, Марина Кожемякова, Олег Лёвкин. Я сказала тогда, что есть ещё один мальчик – Алексей Дельвари, который, если ситуация не будет изменена, станет следующим в этом списке. Вчера, 17 апреля Лёша Дельвари умер в Александровской больнице в Санкт-Петербурге. Первый раз я увидела Лёшу Дельвари полтора года назад. Питерская благотворительная организация “Перспективы” обратилась в Народный фронт из-за состояния крайнего истощения у проживающих в отделении милосердия ПНИ № 10. Мы информировали директора интерната и руководство Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга о недостаточном качестве ухода за ребятами с ТМНР. Говорили и писали о том, что каждому такому подопечному нужен индивидуальный пост и специализированное питание. Всех этих ребят можно было спасти. Однако в интернате нет персонала, не хватает денег и рук. Хотя… есть волонтёры, неравнодушные люди из числа сотрудников или волонтёров благотворительных организаций, которых в интернат не пускают. Ни в этот, ни во многие другие. Не пускают при нехватке рук, просто потому что очень боятся, что такие истории, как история с Лёшей Дельвари, вылезут наружу. Но они все равно вылезут. Все тайное становится явным. Скажите, разве директор интерната-опекун не виноват в этих смертях? Разве не он должен представлять интересы своих подопечных и бить в набат, если ему не хватает денег и сотрудников? Лёша Дельвари не раз попадал в больницу, и последняя его госпитализация выглядела ужасно. Сотрудники интерната привезли его в Александровскую больницу, оставили его в приемном покое и уехали. Врачи не сочли госпитализацию обоснованной, но не смогли отправить Лёшу обратно, потому что до интерната нельзя было дозвониться, и за мальчиком просто не присылали машину. Директор интерната Иван Александрович Верёвкин пренебрегает распоряжением Татьяны Голиковой об обязательном индивидуальном сопровождении тяжелых инвалидов при госпитализации. Лёша остался в больнице без надзора, подхватил внутрибольничную инфекцию, попал с этой инфекцией в реанимацию. Обеспечить ему индивидуальный пост могла благотворительная организация «Перспективы», но, в нарушение требований федерального законодательства, больница отказалась пустить волонтера в реанимацию. Только через личное вмешательство Председателя Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга Дмитрия Лисовца мне удаётся добиться права на посещение для сопровождающих лиц в больницах Санкт-Петербурга. Скажите, разве это не является обязанностью опекуна? После выписки Лёши Дельвари я вместе с Еленой Фидриковой приехала в ПНИ № 10, и мы снова говорили с директором о нарушении всех мыслимых норм по количеству ухаживающего персонала, об отсутствии сопровождения в больницах, и Верёвкин в очередной раз пообещал, что это больше не повторится. Тем не менее, 17 апреля Алексей Дельвари был доставлен в Александровскую больницу один, без сопровождения. Он провел время в одиночестве без близких рядом среди кафельных стен и незнакомых звуков в отделении приемного покоя и к полудню умер. Один. Скорее всего, в заключении о причинах смерти мы увидим «полиорганную недостаточность», «отек легких» или «отек мозга». Но истинная причина его смерти и смерти остальных шестерых ребят — в крайней степени истощения и в отсутствии должного ухода за детьми сиротами в ПНИ № 10. Я понимаю что сейчас стране не до ПНИ, и не до сирот. Но всё же понимаю, что сейчас, как никогда прежде важно показать гражданам, что помощь рядом. Ребенок с нарушениями развития может родиться в каждой семье и каждый ребенок может осиротеть. Я уверена, что если смерть Лёши Дельвари не останется незамеченной, то во многих других городах и во многих других интернатах отношение к тяжелобольным сиротам будет меняться. В некоторых интернатах стоимость пребывания одного ребенка в месяц свыше 120 000 рублей. Это серьезные деньги. Пребывание тяжелобольного ребенка в семье стоит дешевле. А в интернате одна санитарка на 10-15 человек просто физически не успевает их всех накормить, переодеть, погулять с ними. Каждого обнять. ДДИ — это фантастически жестокая, неэффективная, бесчеловечная форма содержания детей-сирот с тяжёлыми нарушениями развития. Лёша Дельвари умер, как умирают дети в интернатах по всей стране — от голода и нелюбви. При этом даже хоронить Лёшу будут волонтеры «Перспектив». Интернаты сирот не хоронят. Для них Лёша — это ПСУ, получатель социальных услуг. Для системы интернаты — это стройки, койко-дни, подушевик. Лёша Дельвари умер. Но есть другие примеры. Есть Саша Жидков. Два года назад его забрали из интерната при поддержке проекта Народного фронта “Регион заботы” в любящую семью. В семью очень бедную. Где четверо приемных детей. Его забрали умирающим, чтобы он умер дома. На руках у тех, кому не все равно. И в этой бедной семье, где нет ухаживающего персонала, Саша не умер. Он вырос, набрал вес, начал говорить. Эта разница, которую вы видите на фотографиях, не стоит денег. Эта разница — в любви и заботе. В интернате никто не говорит сироте «ложечка за маму» или «ложечка за директора». В интернат после смерти одного ребенка по предписанию Министерства приедет следующий. Лёша Дельвари умер. Но можно больше не позволить детям умирать? Сегодня в этом же интернате, в этой же 9-ой группе находятся Настя Немцова, слепоглухая девочка с расщелиной неба. Она лежит привязанная поперек кровати, и к ней никто не подходит, потому что некому. В этой же группе Андрей Воронов, Саша Плохих, Ваня Могучев. Это ребята, у которых уже крайне низкая масса тела. Которые умрут, если с ними рядом не будет постоянных заботливых рук. Помощь сироте - это руки и люди, которым не все равно. В Питере это сотрудники и волонтеры «Перспектив», которые знают и помнят Лёшу еще маленьким, с детского дома. Для них он не ПСУ, а голубоглазый блондин, весельчак и любимчик персонала. Любит игрушки, сам управляет своим инвалидным креслом. Что мы видим: то, что изображено на фото – ненормально, несмотря на то, что стоит достаточно дорого государству и налогоплательщикам. При этом результатами проверки интернатов органами опеки практически всегда являются однотипные заключения о том, что все хорошо. Я знаю, что интернаты нельзя быстро расформировать. Я знаю, что деинституционализация займет десятилетия. Но я также знаю, что уже сегодня можно открыть двери, пустить волонтеров, установить другие показатели эффективности для директоров, а не как сегодня: • Выполнение государственного задания • Соблюдение целевых показателей по заработной плате • Своевременное представление отчетов о работе • Обеспечение пожарной и эпидемиологической безопасности. Нет, другие должны быть показатели эффективности: - развитие форм социального обслуживания, которые стимулируют сохранение ребенка в семье и возвращение в семью (дневная форма, пятидневная форма) - стимулирование родителей забирать детей на выходные и праздничные дни, совместное проведение отпуска, каникул; - взаимодействие с волонтерскими и благотворительными организациями; - коэффициент обеспеченности детей значимыми взрослыми-волонтерами; - количество детей, которые учатся за пределами интерната; - соответствие штатной укомплектованности интерната 940-му Приказу Минтруда. Ставьте такие показатели. Сделайте так, чтобы Лёша Дельвари стал последним умершим от равнодушия опекуна. Чтобы смерть этого ребенка сироты вчера, в апреле 2023 года, на Пасхальной неделе, чтобы эта смерть что-то изменила. Нюта федермейстер

В июне 2022 года в Александровской больнице умерла дочь моих знакомых, которая попала туда в мае из ПНИ-10. О болезни и смерти руководство интерната не сообщило отцу ( с матерью девочки в разводе). Зато об этом стало известно третьим лицам, которые стали претендовать на квартиру. Думаю, это не единичный случай утаивания информации от родственников, которые по ряду причин не могут часто навещать своих близких в интернете.