Роман о великой любви Книга четвертая Глава сто двадцать девятая Холодность к лицу покойнику

Глава сто двадцать девятая
Холодность к лицу покойнику

        Узнав о выступлении на рыночной площади философа-стоика, Великая Мария стала искать человека, который смог бы вкратце пересказать ей его речь. Таким человеком оказалась одна из женщин, приглашенных ею для вскармливания грудных младенцев.  Выслушав эту женщину, Великая Мария захотела встретиться с философом-стоиком.
       Одновременно с этим её служанке Саре удалось узнать, что философ-стоик завтра утром отплывает в Неаполь, но до этого он должен будет выступить в таверне, в стенах которой ему был предоставлен обед и ночлег.  
        В саму таверну, где за столами собралось около двух десятков мужчин, наших героинь не пустили. В связи с чем, им обеим пришлось довольствоваться открытым окном. Стоя возле окна, они могли слышать всё, о чем говорил своим слушателям философ-стоик.   
        Окончив своё выступление, философ-стоик в сопровождении трех местных философов, покинул таверну.
         - Вы позволите задать вам вопрос? - приблизившись к философу-стоику, спросила у него Великая Мария.
        - Женщины редко обходятся одним вопросом, - ответил он ей. – Но я готов уделить вам свои три минуты.  
       - Ты решил остаться, Музоний? – окликнули философа его попутчики-мужчины.
       - Я догоню, идите, - ответил он им. – Какой вопрос вы хотели мне задать? – обратился он к Великой Марии.
       - Вы когда-нибудь кого-нибудь любили? – спросила у философа Великая Мария.
      — Любил ли я? — удивился философ. — Да, я любил и продолжаю любить.
      — Кого же?
      — Мудрость, — ответил философ.
      — А свою мать, жену, подругу?
      — Подругу? — переспросил философ. — Нет, подругу я не любил.
      — Вы много раз публично признавались в любви к некому Вечному началу, но как это Вечное начало относится к вам, ко мне, к моей служанке?
      - Вечное начало дарит нам всем свободу выбора, - ответил философ-стоик.
     - А мне показалось, что ваше Вечное начало, предоставив всем людям свободу выбора, никому из них не обещало своей любви. Для того, чтобы понравиться вашему Вечному началу, человек должен стать внутренне холодным и невозмутимым. Но подобная холодность более присуща покойнику. Похоже, нас всех выдали замуж за Вечное начало против нашей воли. О какой же свободе можно в таком случае говорить?
      — Вы правы лишь в том, что нас всех выдали замуж за Вечное начало, не спросив на то нашего согласия, - ответил Великой Марии философ-стоик. - Отсюда и ваше предвзятое отношение к нему. Если вы внимательно меня слушали, то должны были бы понять, что в нашей жизни вслед за причиной следует следствие. Вечное начало призвано следить за тем, чтобы этот закон не нарушался. Вы можете испытывать любовь к Вечному началу, но это не избавит вас от его гнева, если Вечное начало сочтет нужным вас наказать. Теперь я хочу сказать о любви в ее сугубо земном понимании. Влюбленный юноша часто оправдывает свои неразумные поступки тем, что он был лишен своей воли и не мог владеть собой. Его воля и разум были парализованы тем чувством, которое он испытывал к предмету своей страсти. Вся бескрайняя вселенная приобрела для такого глупца размер лица той дамы, в которую он влюблён. Стоики приравнивают таких людей к персонам, утратившим рассудок. Безрассудство не удел стоика. Философу предпочтительней оставаться девственником, чем совершать нечто под воздействием низменных влечений к существу из плоти и крови. Невозмутимость даруется тому, кто смог познать истину.
      — Тот, кого я люблю, тоже оставался невозмутимым не только перед лицом своих судей, но и перед лицом человека, отрицавшего существование всякой истины. Но его невозмутимость была обусловлена огромной любовью ко всем людям и осознанием своего долга пред ними. Раз ваше Вечное начало не способно испытывать чувство любви, то оно лишено и способности прощать. В этом вас сможет убедить причинно-следственная связь, на которую вы так усердно молитесь. Тот, кого я люблю, призывал людей любить друг друга. Любить так, как Он сам возлюбил всех нас. С точки зрения вашей философии, это явное безрассудство. Но и ваша причинно-следственная связь способна объяснить лишь закипание воды в кастрюле.
         - Мне нужно идти, - прервал философ-стоик речь нашей героини. – Я обещаю по пути в Неаполь обдумать ваши слова. До свидания.
        — Симпатичный дядька, — глядя вслед философу, сказала Сара. — Глуповат слегка, но, бог даст, поумнеет. Лучше заблуждаться, чем жить совсем без всяких мыслей в голове.