(1) Мать Глебова работала в кинотеатре билетершей, и на любой фильм он мог пройти без билета. (2) А иногда в дневные часы, когда мало зрителей, мог даже товарища провести, а то и двух. (3) Эта привилегия была основой могущества Глебова в классе. (4) Он пользовался ею расчетливо и умно: приглашал мальчиков, в дружбе которых был заинтересован, от которых чего-либо ждал взамен, иных долго кормил обещаниями, прежде чем оказывал благодеяние, а некоторых навсегда лишал своей милости. (5) Так продолжалось, и глебовская власть — ну, не власть, а, скажем, авторитет — оставалась непоколебленной, пока не возник Левка Шулепа.
(6) Левка переехал в большой дом на набережной откуда-то из пригорода или даже, кажется, из другого города. (7) Он сразу произвел впечатление — у него были кожаные штаны! (8) Первые дни он держался надменно, поглядывал своими голубенькими глазками на всех сонно и презрительно, ни с кем не заводил разговор и сел на одну парту с девчонкой. (9) Во время уроков он невыносимо скрипел штанами.
(10) Его решили проучить, вернее, унизить. (11) А еще точнее — опозорить. (12) Была такая расправа, называвшаяся «огого»: затаскивали на задний двор, наваливались кучей и с криками «огого!» сдирали с осужденного штаны. (13) Такую операцию задумали произвести с новичком. (14) Это было бы сладостью: стащить с него удивительные скрипучие штаны, пусть бы он поплясал, а девчонки смотрели бы на это из окна, их предупредили. (15) Глебов горячо подговаривал расправиться с Шулепой, который ему не нравился — ему вообще не очень нравились те, кто жил в большом доме, — но в последний миг решил не участвовать. (16) Может, ему стало стыдно. (17) Он смотрел из двери, выходившей на заднюю лестницу.
(18) Они зазвали Левку после уроков на задний двор — их было человек пять: Медведь, Сява, Манюня, еще кто-то, — окружили Левку, о чем-то заспорили, и вдруг Медведь, главный силач класса, охватил Левку за шею, опрокинул его рывком навзничь, остальные с криками «огого!» набросились. (19) Левка сопротивлялся, бил ногами, но его, конечно, смяли, скрутили, кто-то сел ему на грудь, и вдруг раздался громкий треск, будто лопнула автомобильная шина. (20) Тут все пятеро кинулись в стороны, а Левка поднялся на ноги. (21) Кожаные штаны были на нем, а в руке он держал пистолет. (22) Он еще раз выстрелил в воздух. (23) Пахло дымом. (24) Была минута ужаса. (25) Глебов почувствовал, как у него подгибаются ноги. (26) На него мчался Медведь с вытаращенными глазами, оттолкнул Глебова и побежал, прыгая через ступени, вверх по лестнице.
(27) Потом оказалось, что у Шулепникова был пугач, очень красивый заграничный пугач, который стрелял особыми пистонами, производившими звук выстрела настоящего пистолета. (28) Шулепников вышел из этой истории молодцом, а нападавшие были посрамлены и затем всячески старались помириться и подружиться с обладателем замечательного пугача.
(29) Но дело так просто не кончилось. (30) Вдруг явился директор вместе с завучем и милиционером и стал кричать, что бандиты должны быть наказаны. (31) Директор требовал, чтоб назвали бандитов по именам. (32) Шулепников не хотел. (33) Он сказал, что не заметил: устроили «темную» и разбежались. (34) Он рассказывал потом, что отец его наказал — запер в ванной на целый вечер, а в ванной было темно и ползали тараканы, — требуя, чтоб он назвал имена. (35) Но Шулепа не назвал никого. (36) Так Левка Шулепников из человека, которого собирались на весь свет опозорить, превратился в героя.
(37) И с этого времени зародилось то свинцовое, та тяжесть на дне души Глебова…
(38) Нет, зависть — совсем не то мелкое, дрянное чувство, каким представляется.
(39) И нет несчастнее людей, пораженных завистью…
(По Ю. В. Трифонову)
