(1)Игру в мяч я не особенно люблю; мне теперь уже двенадцать лет; я сама
считаю себя уже совсем большой, и мне даже обидно, что гувернантка ещё
считает меня способной увлекаться такою детскою забавой, как игра в мяч; тем
не менее я выслушиваю приказание с большим удовольствием, так как оно
предвещает мне полтора часа свободы.
(2)Верхний этаж принадлежит специально маме и Анюте, но теперь они обе
сидят в своих комнатах; в большой зале никого нет.
(3)Я несколько раз обегаю вокруг залы, погоняя перед собою мячик; мысли мои
уносятся далеко.
(4)Как у большинства одиноко растущих детей, у меня уже успел сложиться
целый богатый мир фантазий и мечтаний, существование которого и не
подозревается взрослыми. (5)Я страстно люблю поэзию; самая форма, самый
размер стихов доставляют мне необычайное наслаждение; я с жадностью
поглощаю все отрывки русских поэтов, какие только попадаются мне на глаза, и
я должна сознаться — чем высокопарнее поэзия, тем она более приходится мне
по вкусу. (6)Баллады Жуковского долго были единственными известными мне
образцами русской поэзии. (7)В доме у нас никто особенно этою отраслью
литературы не интересовался, и хотя у нас была довольно большая библиотека,
но она состояла преимущественно из иностранных книг; ни Пушкина, ни
Лермонтова, ни Некрасова в ней не было. (8)Я никак не могла дождаться того
дня, когда в первый раз досталась мне в руки хрестоматия Филонова, купленная
по настояниям нашего учителя. (9)Это было настоящим откровением для меня.
(10)В течение нескольких дней спустя я ходила как сумасшедшая, повторяя
вполголоса строфы из «Мцыри» или из «Кавказского пленника», пока
гувернантка не пригрозила, что отнимет у меня драгоценную книгу.
(11)Самый размер стихов всегда производил на меня такое чарующее действие,
что уже с пятилетнего возраста я сама стала сочинять стихи. (12)Но гувернантка
моя этого занятия не одобряла; у неё в уме сложилось вполне определенное
представление о том здоровом, нормальном ребёнке, из которого потом выйдет
примерная английская мисс, и сочинение стихов с этим представлением никак
не вяжется. (13)Поэтому она жестоко преследует все мои стихотворные
попытки; если, на мою беду, ей попадется на глаза клочок бумажки, исписанный
моими виршами, она тотчас же приколет его мне к плечу, а потом, в
присутствии брата и сестры, декламирует моё несчастное произведение,
разумеется, жестоко коверкая и искажая.
(14)Однако гонение это на мои стихи не помогало. (15)В двенадцать лет я была глубоко убеждена, что буду поэтессой. (16)Из страха гувернантки я не решалась
писать своих стихов, но сочиняла их в уме, как старинные барды, и поверяла их
моему мячику. (17)Погоняя его перед собой, я несусь, бывало, по зале и громко
декламирую два моих поэтических произведения, которыми особенно горжусь:
«Обращение бедуина к его коню» и «Ощущения пловца, ныряющего за
жемчугом». (18)В голове у меня задумана длинная поэма «Струйка», нечто
среднее между «Ундиной» и «Мцыри», но из неё готовы пока только первые
десять строф. (19)А их предполагается сто двадцать.
(20)Но муза, как известно, капризна, и не всегда поэтическое вдохновение
нисходит на меня как раз в то время, когда мне приказано играть в мяч. (21)Если
муза не является на зов, то положение моё становится опасным, так как
искушения окружают меня со всех сторон. (22)Рядом с залой находится
библиотека, и там на всех столах и диванах валяются соблазнительные томики
иностранных романов или книжки русских журналов. (23)Мне строго-настрого
запрещено касаться их, так как гувернантка моя очень разборчива насчёт
дозволенного для меня чтения. (24)Детских книг у меня немного, и я все их уже
знаю почти наизусть; гувернантка никогда не позволяет мне прочесть какую-
нибудь книгу, даже предназначенную для детей, не прочтя её предварительно
сама; а так как она читает довольно медленно и ей постоянно некогда, то я
нахожусь, так сказать, в хроническом состоянии голода насчёт книг; а тут вдруг
под рукой у меня такое богатство! (25)Ну, как тут не соблазниться!
(26)Я несколько минут борюсь сама с собой. (27)Я подхожу к какой-нибудь
книжке и сначала только заглядываю в неё; переверну несколько страничек,
прочту несколько фраз, потом опять пробегусь с мячиком, как ни в чем не
бывало. (28)Но мало-помалу чтение завлекает меня. (29)Видя, что первые
попытки прошли благополучно, я забываю об опасности и начинаю жадно
глотать одну страницу за другой. (30)Нужды нет, что мне попался, может быть,
не первый том романа; я с таким же интересом читаю с середины и в
воображении восстанавливаю начало. (31)Время от времени, впрочем, я имею
предосторожность сделать несколько ударов мячиком, на тот случай, чтобы —
если гувернантка вернется и придет подсмотреть, что я делаю, — она слышала,
что я играю, как мне приказано.
(32)Обыкновенно моя хитрость удаётся. (33)Я вовремя услышу шаги
гувернантки, подымающейся по лестнице, и успею к её приходу отложить
книжку в сторону, так что гувернантка останется в убеждении, что я всё время
забавлялась игрою в мяч, как следует хорошему добронравному ребёнку.
(34)Раза два или три в детстве случилось мне так увлечься чтением, что я ничего
не заметила, пока гувернантка как из-под земли не выросла передо мною и не
накрыла меня на самом месте преступления. (35)В подобных случаях, как
вообще после всякой особенно важной провинности с моей стороны,
гувернантка прибегала к крайнему средству: она посылала меня к отцу с
приказанием самой рассказать ему, как я провинилась. (36)Этого я боялась
больше всех других наказаний.
(По С. В. Ковалевской*)
* Софья Васильевна Ковалевская (1850—1891) — знаменитый русский математик, талантливая писательница, оставившая большое литературное
наследие.