(1)…Его звали Костей. (2) Я не помню, чтобы этот мой первый друг хотя бы когда-нибудь рассердился, – он вечно был весел и всегда улыбался. (3) Милый Костя!
(4) Его давно нет на свете, и я вспоминаю о нем с особенной любовью, как о
родном и таком близком человеке, которого не можешь отделить от самого
себя.
(5) В детской дружбе заложена какая-то таинственная сила, которая проходит
через всю остальную жизнь. (6) Те, кого мы любили в детстве, служат точно
путеводными маяками для остального жизненного пути. (7) Моя встреча с
Костей окрасила не только мое детство, но и юность дорогими впечатлениями и
первым дорогим опытом. (8) С ним вместе мы начали самостоятельную жизнь…
(9) Вместе с Костей же явилась и новая книга.
(10) – У меня отец всё романы читает, – рассказывал Костя, коверкая ударение. –
(11) И чем страшнее, тем лучше для него. (12) Хочешь, почитаем вместе? (13) Есть
"Черный ящик", "Таинственный монах", "Шапка юродивого, или
Трилиственник".
(14) Я, конечно, согласился с величайшим удовольствием.
(15) Отец Кости имел привычку перечитывать свои любимые "романы" по
нескольку раз, и книги имели очень подержанный вид, а некоторые листы были
точно изжеваны теленком…
(16) – Люблю почитать романы, – говорил отец Кости. – (17) Только я по-своему
читаю... (18) Меня, брат, никакой сочинитель не проведет. (19) Я сперва
прочитаю конец романа, если все благополучно кончилось, ну, тогда я уж с
начала за него примусь. (20) Учен я довольно... (21) Прежде, бывало, читаешь-читаешь, а до конца дочитал, – глядь, либо кого убили, либо кто умер. (22) Нет,
покорно благодарю!.. (23) Я и без сочинителя знаю отлично, что все мы помрем.
(24) Мало ли горя кругом, а тут еще в книге его вычитывай...
(25) Его звали Романом Родионычем. (26) Это был человек маленького роста, с
большой кудрявой головой. (27) Он тоже вечно улыбался, как и Костя, – это была
фамильная черта. (28) Роман Родионыч был заводским служащим и занимал
должность запасчика, то есть заведовал амбарами с хлебом, овсом и разными
другими материалами, как сальные свечи, веревки, кожи и проч. (29) Наш завод
хотя и был небольшой, но служащих было достаточно. (30) Они все были из
крепостных и образование получили в заводской школе. (31) Дальнейшее
образование шло "своим умом" и почерпалось главным образом из случайно
попадавшихся под руки книг.
(32) Мы сейчас слишком привыкли к книге, чтобы хотя приблизительно оценить
ту громадную силу, которую она представляет. (33) Важнее всего то, что эта
сила, в форме странствующей книги в коробке офени, сама приходила уже в то
далекое время к читателю и, мало того, приводила за собой другие книги… (34) Я
сравнил бы эти странствующие книги с перелетными птицами, которые
приносят с собой духовную весну. (35) Можно подумать, что какая-то невидимая
рука какого-то невидимого гения разносила эти книги по необъятному простору
Руси, неустанно сея "разумное, доброе, вечное". (36) Да, сейчас легко устроить
домашнюю библиотеку из лучших авторов, особенно благодаря
иллюстрированным изданиям; но книга пробивала себе дорогу в самую глухую
пору, в доброе старое время ассигнаций, сальных свечей и всякого движения
родным "гужом". (37) Здесь нельзя не помянуть добрым словом старинного
офеню-книгоношу, который, как вода, проникал в каждую скважину. (38) Для
нас, детей, его появление в доме являлось настоящим праздником. (39) Он же
руководил и выбором книг и давал, в случае нужды, необходимые объяснения.
(40) Один из таких офеней лично мне невольно доставил большое огорчение.
(41) Как все дети, я очень любил рисовать, а у него в коробе среди других
сокровищ оказался атлас для самообучения рисованию. (42) Вся беда была в
том, что он стоил целых два рубля, – сумма, по тогдашнему счету и по нашему
бюджету, громадная…
(43)– Нет, не могу, – заявил отец. – (44) Если рубль, то еще можно, а двух рублей
нет.
(45) Я отлично понимал, что значит слово "нет", и не настаивал. (46) Так атлас и
ушел в коробе офени к другому, более счастливому покупателю, а мне его жаль даже сейчас. (47) Уж очень хотелось учиться рисовать, а учиться было не по
чему.
(По Д. Мамину-Сибиряку)
Д. Мамин-Сибиряк (1852–1912) – русский прозаик и драматург.