(1) Сергей Есенин с глубокой тоской рассказывал всегда о родном селе Константинове на берегах Оки и, вероятно, из патриотического пристрастия преувеличивал его красоты. (2) Выходило, что другого такого места нет на земле. (3) И с такой же любовью поэт перечислял животных, памятных ему с детства, не забывая ни единого щенка или котёнка. (4) А в городе не мог равнодушно пройти мимо извозчичьей лошади, дворового пса. (5) Сидя на скамеечке, любил подсвистывать птицам. (6) И любое существо платило ему дружеской приязнью.
(7) Однажды шли мы с Сергеем рано утром по одной из линий Васильевского острова. (8) Над Невой поднималось июльское солнце.
(9) Где-то у Академии художеств к нам пристал бездомный пёс. (10) Он шел робко, виновато, волоча понурый хвост. (11) Есенин обернулся к нему и тихо свистнул.
(12) – Что, собачка, колбаски хочешь?
(13) Пёс понимающе шевельнул хвостом. (14) Сергей толкнул меня под локоть: «Смотри, улыбается!» (15) И я действительно увидел подобие улыбки на унылой собачьей морде.
(16) Мы проходили в это время мимо торговой лавочки. (17) Продавец только что снял болты со ставней. (18) Есенин легко взбежал по ступенькам и попросил целый круг дешёвой колбасы и большую горбушку белого хлеба. (19) Колбаса была разрезана на аккуратные мелкие кусочки.
(20) Пёс ожидал нас у крыльца, заранее облизываясь. (21) Сергей присел перед ним на корточки, и началась непередаваемая беседа. (22) Трудно сказать, кто из них был более доволен. (23) Пёс, несмотря на свой голод, брал кусочки деликатно и не отказывался от промежуточных ломтиков хлеба. (24) С той же, видимо, охотой выслушивал он и шутливые есенинские поучения.
(25) Затем мы двинулись дальше. (26) Собака не отставала ни на шаг. (27) Скоро к ней присоединилась другая. (28) Не успели мы дойти до моста, прибавилась третья. (29) Все они получили свою долю и бежали за нами, весело облизываясь.
(30) Милиционер покосился на нас подозрительно, потому что теперь мы шли в сопровождении шести – восьми собак разных пород и темпераментов.
(31) – Ну, однако, довольно, – сказал Есенин, разделив остатки хлеба и колбасы, – позавтракали, а теперь по домам!
(32) И он, остановившись, свистнул каким-то особенным образом. (33) Не отстававшие до тех пор псы сразу рассыпались в разные стороны.
(34) Сергей, довольный, сдвинул картуз на затылок и улюлюкнул им вслед.
(35) – Понимают! – добавил он с усмешкой. – (36) Всякая тварь меня понимает. (37) Я им свой человек!
(По В.А. Рождественскому*)
* Всеволод Александрович Рождественский (1895-1977) – поэт, друг Сергея Есенина.
