(1)Рядовой Федосеев, телефонист, появился на батарее с хорошими новостями: он сам видел, как фашистов выбили из Красной Поляны.
(2)Теперь нетрудно было догадаться, что батарею вот-вот
перебросят на другой участок.
(3)Лейтенант решил воспользоваться этим. (4)Увидел замполита и попросил разрешения, пока батарея будет менять позицию, отлучиться в город ему и молоденькому телефонисту Федосееву: парень никогда не видел Москвы.
– (5)За счёт положенного времени разрешу, – сказал замполит
строго. – (6)В самом деле, негоже защитнику Москвы не увидеть Москвы!
(7)Выбрались заулками и переулками на Дмитровское шоссе, потом на трамвае добрались до станции метро «Сокол», вошли в почти невидимую дверь, окутанную морозным паром. (8)Федосеев был разочарован тем, что на станции не оказалось эскалаторов, но в вагоне всё очень понравилось.
(9)Неожиданно быстро доехали до площади Революции. (10)Москвич-лейтенант сказал, что она в самом центре города. (11)Пора выходить.
(12)Федосеев весьма неуверенно ступил на эскалатор. (13)Всё ему было ново в подземном этаже Москвы. (14)«Стоять справа, проходить слева, тростей, зонтов и чемоданов не ставить». (15)Те, кто спускается им навстречу по соседнему эскалатору, только что с мороза – румяные, особенно девушки… (16)Но вот снова твёрдый пол под ногами.
(17)Они перешли площадь, прошагали мимо Стереокино, мимо
Центрального детского театра, постояли на площади Свердлова.
(18)Фасад Большого театра, знакомый Федосееву по фотографиям и киножурналам, неузнаваем. (19)Вся верхушка завешена двумя декорациями: слева двухэтажный дом, правее роща. (20)Лейтенант объяснил, что это камуфляж.
(21)Вышли на Красную площадь, и Федосеева сопровождало
ощущение, что он ходит по давно знакомым местам. (22)Лейтенант
обещал показать Минина и Пожарского, народных ополченцев старой Руси, но памятник заложили мешками с песком.
(23)А вот Пушкин, до которого они вскоре дошли, оказался ничем
не укрыт: стоит с непокрытой головой, бронзовые плечи присыпаны
снегом. (24)Лейтенанта это всерьёз тревожило. (25)Правда, в пепельном небе маячит аэростат воздушного заграждения, но всё же…
(26)По бульварам дошли до Арбата и не торопясь вернулись на
площадь Революции. (27)Вторично спустились в метро: есть время
прокатиться, осмотреть подземные дворцы. (28)Понравилась Федосееву станция «Маяковская» со стальными колоннами, приглянулись «Красные ворота» – красные и белые плиты под ногами.
(29)В огромном бомбоубежище, каким стало московское метро, складывался свой быт. (30)На станции «Арбатская» на служебной
двери – табличка «Для рожениц». (31)На станции «Курская» работал
филиал публичной Исторической библиотеки: он открывался, когда
прекращалось движение поездов. (32)Федосеев проникся уважением к подземным читателям: занимаются в часы воздушной тревоги!
(33)Телефонистом владела радость узнавания нового большого
города. (34)Это чувство острее у человека, который мало путешествовал и жил где-то в медвежьем углу. (35)А ещё в сердце Федосеева всё больше росла гордость: не всякому довелось защищать столицу такой страны.
(36) Но каждый солдат, где бы он ни воевал, защищал столицу.
(37)Ему было что защищать!
(По Е. Воробьёву*)
*Евгений Захарович Воробьёв (1910 – 1991) − прозаик, публицист,
участник Великой Отечественной войны, является автором многих книг,
посвящённых военному времени.