Х л е с т а к о в . … Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня лёгкость необыкновенная в мыслях. Всё это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф»... всё это я написал.

А н н а А н д р е е в н а . Скажите, так это вы были Брамбеус?

Х л е с т а к о в . Как же, я им всем поправляю статьи. Мне Смирдин даёт за это сорок тысяч.

А н н а А н д р е е в н а . Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?

Х л е с т а к о в . Да, это моё сочинение.

М а р ь я А н т о н о в н а . Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.

А н н а А н д р е е в н а . Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.

Х л е с т а к о в . Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.

А н н а А н д р е е в н а . Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!

Х л е с т а к о в . Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.) Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.

А н н а А н д р е е в н а . Я думаю, с каким там вкусом и великолепием дают балы!

Х л е с т а к о в . Просто не говорите. На столе, например, арбуз – в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку – пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я. И уж так уморишься, играя, что просто ни на что не похоже. Как взбежишь по лестнице к себе на четвёртый этаж – скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель...» Что ж я вру – я и позабыл, что живу в бельэтаже. У меня одна лестница стóит... А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я ещё не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж... ж... ж... Иной раз и министр...

Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев.

Мне даже на пакетах пишут: «Ваше превосходительство». Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал, – куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять место? Многие из генералов находились охотники и брались, но подойдут, бывало – нет, мудрено. Кажется, и легко на вид, а рассмотришь – просто чёрт возьми! После видят, нечего делать, - ко мне. И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры... можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров! Каково положение? – я спрашиваю. «Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немного смутился, вышел в халате: хотел отказаться, но думаю: дойдёт до государя, ну да и послужной список тоже... «Извольте, господа, я принимаю должность, я принимаю, говорю, так и быть, говорю, я принимаю, только уж у меня: ни, ни, ни!.. Уж у меня ухо востро! уж я...» И точно: бывало, как прохожу через департамент, – просто землетрясенье, всё дрожит и трясётся как лист.

Городничий и прочие трясутся от страха.

Хлестаков горячится ещё сильнее.

О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого... я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам.» Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш... (Поскальзывается и чуть-чуть не шлёпается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)

Г о р о д н и ч и й (подходя и трясясь всем телом, силится выговорить). А ва-ва-ва... ва...

Х л е с т а к о в (быстрым, отрывистым голосом). Что такое?

Г о р о д н и ч и й . А ва-ва-ва... ва...

Х л е с т а к о в (таким же голосом). Не разберу ничего, всё вздор.

Г о р о д н и ч и й . Ва-ва-ва... шество, превосходительство, не прикажете ли отдохнуть?.. вот и комната, и всё что нужно.

Х л е с т а к о в . Вздор – отдохнуть. Извольте, я готов отдохнуть. Завтрак у вас, господа, хорош... Я доволен, я доволен.

Н.В. Гоголь. «Ревизор»

(А.С. Грибоедов. «Горе от ума»)