(1) Я стояла в ординаторской, смотрела на фикус и думала о своих пациентах.
– (2) Кира Петровна! (3) О чём вы так задумались?
(4) Обернулась. (5) Рядом стоял доктор Чагин – низенький, массивный человек, зав. отделением травматологии и ортопедии. (6) Тяжёлое, крупное, волевое лицо с янтарными, пронзительными, немигающими глазами. (7) Железно-седые, густые волосы враскидку каким-то острым клювом сходятся на лбу. (8) Общее впечатление – недоброй, умной, насупленной птицы.
(9) Он стоял, опершись на палку, кряжистую, витую, с загнутой ручкой. (10) Говорили, что потерял ногу на войне. (11) И, что ещё страшнее, – семью. (12) В больнице Чагин держался особняком, дружбы, даже приятельства ни с кем не заводил. (13) Всех тут звали по имени-отчеству, а его почему-то не Глеб Евгеньевич, а доктор Чагин. (14) Замкнут, ироничен, опрятно одет...
(15) Стояли мы с ним у кадки с фикусом. (16) Этот фикус был особенный. (17) На его верхушке красовался свежий зелёный побег – третий за зиму.
– (18) Что это вы так пристально разглядываете? – спросил Чагин.
– (19) Да вот на фикус смотрю.
– (20) Что же вы в нём усмотрели?
– (21) Упрямый субъект. (22) В книге «Комнатные растения» сказано: если срезать побег у верхушки, фикус начинает ветвиться. (23) А этот – ни в какую. (24) Стрижём его, стрижём. (25) А он всё растёт в одном направлении – вверх.
– (26) Черта, достойная уважения, – серьёзно ответил Чагин. – (27) Его урезали, его искалечили, а он всё остаётся собой.
(28) С того нашего разговора прошло много времени. (29) И я, врач, после сложного перелома бедра оказалась пациентом. (30) Несколько операций, много боли, вытяжение, костыли. (31) Сначала лежала в больнице в Москве, потом отправили в родной город. (32) Доктор Чагин – именно ему предстояло заниматься моим дальнейшим лечением.
(33) Снова рентгены, анализы, опять рентгены. (34) Снова гимнастика, физиотерапия. (35) Снова костыли, от которых невыносимо болели плечи...
(36) Примерно месяц я пробыла в родной больнице. (37) И вот Чагин пригласил меня в свой кабинет – поговорить. (38) Мне показалось, что сердце моё остановилось. (39) Кабинетик крохотный, совсем игрушечный, всё впритык: стол, топчан, кресло. (40) Сели.
– (41) Помните, – начал он, – наш разговор в коридоре у фикуса?
– (42) Не помню. (43) Какой фикус? (44) Какой разговор?
– (45) А я помню. (46) Фикус – упрямый, стойкий. (47) Его стригут, укрощают, калечат, а он растёт всё в том же направлении – вверх, вверх и вверх.
(48) Я вспомнила всё это. (49) И поняла, зачем Чагин позвал меня.
– (50) Сращения нет? – всё же спросила я с крупицей надежды.
– (51) Сращения нет. (52) И новая операция вряд ли что-нибудь даст.
– (53) А перспективы?
– (54) Полной реабилитации ждать нельзя. (55) Частичная возможна. (56) Всё это зависит от Вас.
– (57) Значит, до конца – на этих костылях?
– (58) Может быть, без них, с палкой. (59) Хожу же я с ней. (60) С работой справляюсь. (61) Значит, справитесь и вы.
(62) Я закрыла лицо руками.
– (63) Испугались?
– (64) Нет. (65) Осмысливаю.
– (66) Самое главное – не впадать в отчаяние, не жалеть себя. (67) Не замыкаться в собственных бедах. (68) Не обижаться на весь мир, а продолжать жить. (69) Человек, если он стоит этого имени, – хозяин своих настроений. (70) Это я вам говорю как врач врачу. (71) И как калека калеке.
(72) Вот оно, это страшное слово – калека. (73) Сколько раз говорила его сама себе. (74) Всё ещё надеясь, не веря, что навсегда. (75) Впервые услышала его от другого человека. (76) Пошатнуло, но не сбило с ног.
(77) Отняла руки от лица. (78) Взглянула прямо в глаза Чагину. (79) Даже улыбнулась.
– (80) Молодец, – сказал он. – (81) Фикус.
(по И. Грековой*)
*И. Грекова – литературный псевдоним; настоящее имя – Елена Сергеевна Вентцель (1907–2002) – русский прозаик, советский математик, автор учебников по теории вероятностей и исследованию операций, доктор технических наук, профессор.
