«При более слабых преемниках Петра были опять колебания в положении верховной власти, и один раз, при воцарении <…>, честолюбивым верховникам чуть-чуть было не удалось достичь ограничения самодержавной власти, которого они добивались сперва в пользу олигархического верховного тайного совета, а затем в пользу Сената. Но эта попытка ввиду противодействия многочисленных представителей провинциального дворянства, как раз в это время съехавшихся в Москву, ни к чему не привела. Те "пункты", которыми <…> сперва ограничила свою власть, были ею разорваны по просьбе большинства этого самого провинциального дворянства.
Другая императрица принципиально признаёт самодержавную власть неограниченной и крепко держится за своё самодержавие, но в то же время она сознаёт необходимость смягчения деспотизма верховной власти. Это смягчение она пытается и теоретически обосновать: она старается найти ясное отличие правомерной монархии от деспотической формы правления.
Практически это смягчение отражается на самих формах проявления власти. <…> стремится искоренить наиболее жестокие формы наказаний по суду. Самодержавие она решительно отстаивает, мотивируя его необходимость обширностью российской монархии и разнородностью её частей.
Любопытно, однако, отметить, что внука своего Александра она воспитывает при помощи республиканца Лагарпа в принципах либерализма и сознательного признания прав человека и гражданина».
