Задание 7. Использование коммуникативно-эстетических возможностей русского и родного языков: распознавание и характеристика основных видов выразительных средств фонетики, лексики и синтаксиса (звукопись, эпитет, метафора, развёрнутая и скрытая метафоры, гипербола, олицетворение, сравнение, сравнительный оборот, фразеологизм, синонимы, антонимы, омонимы) в речи: все задания

(1)В тот памятный день, когда Колька вернулся из пионерского лагеря, в центре стола, как настоящий кухонный король, красовался пирог, купленный Еленой Станиславовной. (2)Мама когда-то сама пекла пироги к праздничным дням и вообще даже в будни любила повозиться на кухне. (3)Елена Станиславовна предпочитала полуфабрикаты и готовые обеды.

(4)Колькин отец женился на Елене Станиславовне через три года после смерти мамы.

(5)В дом она пришла не одна: с нею вместе явилась и её дочка Неля.

(6)Неля была младше Кольки, но в доме она сразу сделалась старше, как бы важнее, потому что училась в музыкальной школе. (7)В большой комнате, на самом видном месте, было установлено чёрное блестящее пианино, и оно сразу заполнило собой всю квартиру…

(8)Елена Станиславовна зорко следила за тем, чтобы у Кольки и Нели всего было поровну, но Нелино пианино, её музыкальное будущее не оставляли в доме даже крохотного местечка для Колькиных увлечений. (9)Впрочем, по мнению Елены Станиславовны, увлечения эти пока и не обнаруживались, но, может быть, могли ещё появиться… (10)Лечение птиц в семье серьёзным увлечением не считалось.

(11)Когда Колька появился на пороге, Неля бросилась к своему пианино – и грянул марш. (12)Но она не сумела доиграть до конца…

– (13)Где моя Чёрная Спинка? – крикнул Колька.

(14)Чёрной Спинкой он называл любимую раненую чайку, которую нашёл прошлым летом и всю зиму лечил.

– (15)Она… была на кухне, – ответил отец.

(16)Колька увернулся от объятий отца и выскочил из комнаты. (17)Все трое – отец, Елена Станиславовна и Неля, – переглянувшись, неуверенно двинулись за ним.

(18)В кухне на столе стояла пустая клетка… (19)Эту клетку Колька построил очень давно, с маминой помощью. (20)Внутри клетки, в горшочке с землёй, рос куст, чтобы птица могла, присев на него, вспомнить свой родной лес. (21)Сейчас листики на кусте свернулись в сухие трубочки: его, наверное, давно уже никто не поливал. (22)Дверца клетки была открыта. (23)В пустой банке из-под консервов валялось несколько жёлтых зёрен.

– (24)Вы давали ей рыбу? – тихо спросил Колька.

– (25)Нет… (26)У нас не было времени возиться с рыбой, – ответил отец. – (27)А вот зёрна…

(28)Колька боялся задать главный вопрос, оттягивал его.

– (29)А ногу ей перевязывали?

– (30)Ну… кажется, да.

– (31)Но ведь тут, на кухне, темно, жарко… и пахнет газом. (32)Зачем же вы её… сюда?

– (33)Ты знаешь, Николай… – отец в ответственные минуты всегда называл его так. – (34)Ты знаешь, что Неля нигде летом не отдыхала, что она много занималась, а птица кричала, хлопала крыльями, чем-то там шуршала. (35)Мешала ей…

(36)Неля и правда всё лето была в городе, потому что хотела заниматься с известным профессором.

– (37)Чёрная Спинка, значит, тебе очень мешала? – избегая главного вопроса, спросил Колька у Нели.

– (38)Да, мешала! – звонко, дребезжащим от надвигающегося плача голосом ответила девочка.

– (39)Недаром тебя в школе зовут Писклёй!

– (40)Ещё бы… (41)Ведь я сестра Свистуна! – (42)Глупое прозвище Колька получил именно из-за своей любви к птицам.

– (43)А ты мне не сестра… – выпалил Колька.

– (44)Вот видишь, мама? (45)Ты видишь!.. – голос Нели становился всё тоньше, словно натянутая струна. (46)Наконец струна лопнула. (47)Неля зарыдала.

(48)До сих пор Елена Станиславовна молчала. (49)В глубине души она считала, что должна была более чутко отнестись к Колиной просьбе, внимательней последить за больной птицей. (50)Она хотела признать свою вину, но последняя Колькина фраза мигом изменила все её намерения.

– (51)Как ты можешь так? (52)Коля! (53)Неля видит в тебе своего брата… (54)И эта Чёрная Спинка действительно мешала ей заниматься!

– (55)Где же она сейчас? – спросил Колька, не слыша ничего, кроме того, что касалось его обожаемой птицы.

(56)Елена Станиславовна опустила голову.

– (57)Она сдохла, – набравшись мужества, ответил отец.

(58)Колька качнулся… (59)Его поразило и то, что не стало любимой птицы, для которой он привёз из лагеря целую банку мальков, и то, что отец сказал о её смерти вот так прямо и грубо.

– (60)Она умерла, а не сдохла. (61)Умерла из-за вас! – крикнул Колька. (62)Он схватил огромную клетку и, спотыкаясь, побрёл во двор, как слепой.

(По А.Г. Алексину*)

* Анатолий Георгиевич Алексин (1924–2017) – русский советский и израильский писатель, сценарист и драматург.

(1)В тот памятный день, когда Колька вернулся из пионерского лагеря, в центре стола, как настоящий кухонный король, красовался пирог, купленный Еленой Станиславовной. (2)Мама когда-то сама пекла пироги к праздничным дням и вообще даже в будни любила повозиться на кухне. (3)Елена Станиславовна предпочитала полуфабрикаты и готовые обеды.

(4)Колькин отец женился на Елене Станиславовне через три года после смерти мамы.

(5)В дом она пришла не одна: с нею вместе явилась и её дочка Неля.

(6)Неля была младше Кольки, но в доме она сразу сделалась старше, как бы важнее, потому что училась в музыкальной школе. (7)В большой комнате, на самом видном месте, было установлено чёрное блестящее пианино, и оно сразу заполнило собой всю квартиру…

(8)Елена Станиславовна зорко следила за тем, чтобы у Кольки и Нели всего было поровну, но Нелино пианино, её музыкальное будущее не оставляли в доме даже крохотного местечка для Колькиных увлечений. (9)Впрочем, по мнению Елены Станиславовны, увлечения эти пока и не обнаруживались, но, может быть, могли ещё появиться… (10)Лечение птиц в семье серьёзным увлечением не считалось.

(11)Когда Колька появился на пороге, Неля бросилась к своему пианино – и грянул марш. (12)Но она не сумела доиграть до конца…

– (13)Где моя Чёрная Спинка? – крикнул Колька.

(14)Чёрной Спинкой он называл любимую раненую чайку, которую нашёл прошлым летом и всю зиму лечил.

– (15)Она… была на кухне, – ответил отец.

(16)Колька увернулся от объятий отца и выскочил из комнаты. (17)Все трое – отец, Елена Станиславовна и Неля, – переглянувшись, неуверенно двинулись за ним.

(18)В кухне на столе стояла пустая клетка… (19)Эту клетку Колька построил очень давно, с маминой помощью. (20)Внутри клетки, в горшочке с землёй, рос куст, чтобы птица могла, присев на него, вспомнить свой родной лес. (21)Сейчас листики на кусте свернулись в сухие трубочки: его, наверное, давно уже никто не поливал. (22)В пустой банке из-под консервов валялось несколько жёлтых зёрен. (23)Дверца клетки была открыта и приглашала всех желающих посмотреть на хаос, царивший внутри.

– (24)Вы давали ей рыбу? – тихо спросил Колька.

– (25)Нет… (26)У нас не было времени возиться с рыбой, – ответил отец. – (27)А вот зёрна…

(28)Колька боялся задать главный вопрос, оттягивал его.

– (29)А ногу ей перевязывали?

– (30)Да…

– (31)Но ведь тут, на кухне, темно, жарко… и пахнет газом. (32)Зачем же вы её… сюда?

– (33)Ты знаешь, Николай… – отец в ответственные минуты всегда называл его так. – (34)Ты знаешь, что Неля нигде летом не отдыхала, что она много занималась, а птица кричала, хлопала крыльями, чем-то там шуршала. (35)Мешала ей…

(36)Неля и правда всё лето была в городе, потому что хотела заниматься с известным профессором.

– (37)Чёрная Спинка, значит, тебе очень мешала? – избегая главного вопроса, спросил Колька у Нели.

– (38)Да, мешала! – звонко, дребезжащим от надвигающегося плача голосом ответила девочка.

– (39)Недаром тебя в школе зовут Писклёй!

– (40)Ещё бы… (41)Ведь я сестра Свистуна! – (42)Глупое прозвище Колька получил именно из-за своей любви к птицам.

– (43)А ты мне не сестра… – выпалил Колька.

– (44)Вот видишь, мама? (45)Ты видишь!.. – голос Нели становился всё тоньше, словно натянутая струна. (46)Наконец струна лопнула. (47)Неля зарыдала.

(48)До сих пор Елена Станиславовна молчала. (49)В глубине души она считала, что должна была более чутко отнестись к Колиной просьбе, внимательней последить за больной птицей. (50)Она даже хотела признать свою вину, ведь жить одной семьёй – значит разделять или хотя бы принимать интересы членов семьи, бережно относиться к чувствам других и к тому, что так горячо любимо ими. (51)Но последняя Колькина фраза мигом изменила все её намерения.

– (52)Как ты можешь так, Коля! (53)Неля видит в тебе своего брата … (54)И эта Чёрная Спинка действительно мешала ей заниматься!

– (55)Где же она сейчас? – спросил Колька, не слыша ничего, кроме того, что касалось его обожаемой птицы.

(56)Елена Станиславовна опустила голову.

– (57)Она сдохла, – набравшись мужества, ответил отец.

(58)Колька качнулся… (59)Его поразило и то, что не стало любимой птицы, для которой он привёз из лагеря целую банку мальков, и то, что отец сказал о её смерти вот так прямо и грубо.

– (60)Она умерла, а не сдохла. (61)Умерла из-за вас! – крикнул Колька. (62)Он схватил огромную клетку и, спотыкаясь, побрёл во двор, как слепой.

(По А.Г. Алексину*)

* Анатолий Георгиевич Алексин (1924–2017) – русский советский и израильский писатель, сценарист и драматург.

(1)Наши войска отступали перед сильным напором врага. (2)Полк должен был разрушить мост на пути наступления неприятеля.

(3)Во время сапёрной работы прапорщик доложил командиру полка:

– (4)Господин полковник, унтер-офицер Фёдоров предлагает…

– (5)Какой Фёдоров? (6)Который спас меня?

– (7)Так точно. (8)Он предлагает интересную вещь, а именно: взорвать минированный мост тогда, когда через него пойдёт неприятельская артиллерия. (9)У него очень смелый план. (10)Благоволите его выслушать.

(11)Призвали Фёдорова.

– (12)Изволите видеть, ваше высокоблагородие, вот этот глиняный обрыв берега, вот на нём все дыры – это гнёзда стрижей. (13)С обрыва весь мост как на ладони… (14)Я бы думал так: мост заминировать, а взорвать его, когда по нему пойдёт войско и, главное, орудия. (15)Для этого провода от мин провести под землёй к обрыву, а оттуда я взорву врага.

– (16)Каким образом?

– (17)Сверху этого обрыва выкопайте землянку, чтобы одному человеку залечь в ней, проведите к ней – ведь всего сто шагов от моста – концы проводов, заройте меня в эту землянку, сверху заровняйте землю, чтобы и следов не было, а между стрижиными гнёздами сделайте из землянки такую же дырку, в которую я и дышать буду, и наблюдать за мостом. (18)Как он с артиллерией пойдёт, так я и взорву, и конец ему.

– (19)Но и тебе тоже. (20)Взрыв мощный: взлетишь на воздух вместе с мостом. (21)А если и уцелеешь, то сам из землянки без входа не выберешься. (22)Ведь это значит тебя заживо на верную, беспощадную смерть отправить.

– (23)Точно так. (24)Меня закопаете одного, а я уж, должно быть, после взрыва побольше за собой в могилу потащу… (25)Ведь тогда не зря погибну хоть, а за наших, за землю родную…

(26)Полковник задумался.

(27)Несколько месяцев спустя Становой справлял свои именины. (28)В числе гостей были воинский начальник, священник и прапорщик с двумя Георгиями, которые красовались у него на груди.

(29)За чаем прапорщик Фёдоров рассказывал откровенно и просто о том, за что ему дали офицерские погоны и золотой крестик.

– (30)Могилу сапёры вырыли хоть куда... (31)Провели четыре толстых газовых трубы – в две дышать, в две глядеть. (32)Весь мост на виду мне, а им только видны стрижиные гнёзда и ничего больше. (33)Батюшка пришёл, исповедал и приобщил… (34)Ну, просто как покойника хоронили… (35)Да ведь и не было у меня шанса выжить – все понимали.

(36)Пришло время лезть. (37)Полез, потом лесенку убрали, боязно стало, а я только крикнул: «Закрывай скорей!»

(38)Страшно стало. (39)Сверху всё смолкло: только камыш на берегу шепчет. (40)Ушли, значит… (41)Смотрю я на мост – никого. (42)Дышать немного тяжело – сырой землёй пахнет… (43)Видно, не проходил через трубу воздух. (44)И ко сну клонит… (45)Думаю, впрочем: засну – не проснусь, задохнусь тут. (46)Смотрю: из-за моста скачет взвод казаков… (47)Значит, враг близко. (48)Проскакали казаки, а так минут через десять неприятельская кавалерия. (49)С коней послезали и четверых отправили к мосту. (50)А провода у меня и справа, и слева. (51)Только соедини – и мост взорван. (52)Мучило меня только одно: вдруг неприятель раздумает идти по мосту, пропал я, малый, зря… (53)Разведчики сели на коней и поехали шагом по мосту, а трое отделились и поскакали назад. (54)Потом вижу пыль за мостом… (55) Кавалерийский полк идёт, а за ним полк пехоты и там артиллерия… (56)Чувствую уже безумный испуг… (57)Меня и тянет провода соединить, но жду. (58)Двинулись орудия, а руки у меня дрожат, зубы стучат, сердце замирает, задыхаюсь. (59)Ну, думаю, пора, а то ещё задохнусь, зря заряд пропадёт. (60)Соединил провода… (61)Как шандарахнет! (62)Будто вся земля взорвалась – такой сильный был взрыв.

(63)Он смолк.

– (64)Ну а как же вы спаслись? – спросил кто-то.

– (65)Очнулся я в госпитале. (66)Я открыл глаза и ничего не говорю и ничего не понимаю. (67)Ищу трубу, чтобы подышать… (68)На другой день сам командующий армией пришёл и о награде сказал...

– (69)А как же всё-таки вы спаслись?

– (70)Ничего не знаю. (71)Видать, наши, когда пошли вражеский урон подсчитывать, меня заметили. (72)Видно, взрывом выбросило меня из земли… (73)Стало быть, вся земля вокруг меня взорвалась, а самого уберегло… (74)Только вверх, к воздуху выбросило. (75)Живого…

(По В.А. Гиляровскому*)

* Владимир Алексеевич Гиляровский (1855–1935) – русский и советский писатель, журналист, краевед.

(1)В переписке с Колькой Оля часто упоминала о какой-то важной просьбе, но Колька никогда не придавал её словам значения. (2)Он обещал дворовым ребятам вести переписку с уехавшей девочкой, но выполнять её поручения не был обязан. (3)Вся эта девчачья ерунда настоящего мужчину интересовать не должна. (4)Что у неё там в голове может быть важного? (5)Одна чепуха!

(6)Но однажды Кольке пришло письмо. (7)Оля всё же рассказала о том, что так долго её волновало:

«(8)Коля! (9)Скоро мама окончательно закончит все вопросы с работой (ты сам знаешь), и мы переберёмся в другой город.

(10)Две наши комнаты на первом этаже в доме строителей, где мы жили с папой и бабушкой, отдадут другим людям. (11)Ты должен сделать так, чтобы туда въехала наша школьная гардеробщица Анна Ильинична.

(12)Я давно уже заметила, что она как придёт с работы, так со своими дочками-двойняшками, девчонками лет по пяти, до темноты во дворе гуляет. (13)Будто они в детском саду не нагулялись! (14)Оказалось, семья гардеробщицы на десяти метрах умещается – в крохотной комнатушке, при кухне. (15)А ведь их пятеро! (16)Как же это несправедливо. (17)У Анны Ильиничны взрослая дочь, муж её какие-то экзамены заочно сдаёт, и, чтобы двойняшки не мешали, она, даже не отдохнув после работы, с девочками по двору слоняется. (18)И зимой в лютый мороз с ними до темноты гуляет. (19)Они-то бегают, им тепло, а она руками по бокам колотит, на одном месте прыгает, как нахохлившийся воробушек, а домой не идёт: пусть те двое в тишине занимаются!

(20)Я много раз её девчонок к себе забирала, чтобы она отдохнула хоть немного. (21)А когда мы решили уезжать, так сразу решила, что в наши комнаты должна переехать Анна Ильинична со всей своей семьёй.

(22)Они сами такие люди, которые за себя не попросят и никаких бумажек собирать не станут.

(23)Я все справки за них собрала и в жилищно-коммунальный отдел раз пять бегала. (24)Там согласились выписать ордер. (25)Но тут Ерёмкины на дыбы встали.

(26)Это наши бывшие соседи – муж и жена. (27)Они такие люди: им о чужой беде говоришь, а они в этот момент только о себе думают. (28)И даже рады, что несчастье с кем-то другим случилось, а их стороной обошло.

(29)Я Ерёмкиным про Анну Ильиничну рассказывала, а они в этот момент (по лицам их видела!) думали только об одном: как хорошо, что у них большая комната, на солнечной стороне и не при кухне! (30)И потом сразу же о справедливости заговорили. (31)Не по закону, мол, и несправедливо, чтобы в хорошую квартиру дома строителей въезжали люди, которые на стройке не работают. (32)Ерёмкины – те люди, которые все законы наизусть знают, и всегда так выходит, что законы обязаны срабатывать в их пользу, и справедливость они как-то всегда к своим интересам умудряются приспосабливать. (33)И обязательно начинают повторять одно и то же, как попугаи. (34) Восклицают с героическим видом: «Мы будем бороться за правду!» (35)Это ложь: они о себе думают, не о правде.

(36)Они стали всюду заявления строчить, будто они о правах строителей беспокоятся. (37)А на самом деле все их бумаги – сплошное надувательство: просто не хотят, чтобы сразу трое детей в квартиру въезжали.

(38)Я слышала, как Ерёмкина говорила своему супругу: «(39)Крик вечно будет под самым ухом!»

(40)Я перед самым моим отъездом письмо в стройуправление написала: мол, в доме проживают дети строителей, а Анна Ильинична работает в школе, где эти самые дети учатся, – значит, и она имеет к строительству отношение. (41)Самое непосредственное! (42)Со мной согласились. (43)И Ерёмкины приумолкли.

(44)Но вдруг после моего отъезда они снова развернут наступление на Анну Ильиничну? (45)Вдруг им удастся их обман? (46)Это было бы очень несправедливо!

(47)В общем, помоги Анне Ильиничне. (48)Сердце у меня за неё болит».

(49)В коротком ответном письме Коля написал:

«(50)Здравствуй, Оля!

(51)Я сегодня почти всю ночь не спал. (52)Мне казалось, что кто-то уже вселяется в вашу квартиру. (53)Я теперь ни о чём другом не думаю!

(54)Я думал, ты мне чушь какую-нибудь поручишь... (55)Думал: что может девчонка поручить? (56)А ты молодец! (57)Тебе не всё равно! (58)Всё сделаю, что смогу. (59)Если можно другому помочь – значит, нужно это сделать. (60)За настоящую правду буду бороться».

(По А.Г. Алексину*)

* Анатолий Георгиевич Алексин (1924–2017) – русский советский и израильский писатель, сценарист и драматург.

(1)В переписке с Колькой Оля часто упоминала о какой-то важной просьбе, но Колька никогда не придавал её словам значения. (2)Он обещал дворовым ребятам вести переписку с уехавшей девочкой, но выполнять её поручения не был обязан. (3)Вся эта девчачья ерунда настоящего мужчину интересовать не должна. (4)Что у неё там в голове может быть важного? (5)Одна чепуха!

(6)Но однажды Кольке пришло письмо. (7)Оля всё же рассказала о том, что так долго её волновало:

«(8)Коля! (9)Скоро мама окончательно закончит все вопросы с работой (ты сам знаешь), и мы переберёмся в другой город.

(10)Две наши комнаты на первом этаже в доме строителей, где мы жили с папой и бабушкой, отдадут другим людям. (11)Ты должен сделать так, чтобы туда въехала наша школьная гардеробщица Анна Ильинична.

(12)Я давно уже заметила, что она как придёт с работы, так со своими дочками-двойняшками, девчонками лет по пяти, до темноты во дворе гуляет. (13)Будто они в детском саду не нагулялись! (14)Оказалось, семья гардеробщицы на десяти метрах умещается – в крохотной комнатушке, при кухне. (15)А ведь их пятеро! (16)Это просто дикая несправедливость. (17)У Анны Ильиничны взрослая дочь, муж её какие-то экзамены заочно сдаёт, и, чтобы двойняшки не мешали, она, даже не отдохнув после работы, с девочками по двору слоняется. (18)И зимой в лютый мороз с ними до темноты гуляет. (19)Они-то бегают, им тепло, а она руками по бокам колотит, на одном месте прыгает, а домой не идёт: пусть те двое в тишине занимаются!

(20)Я много раз её девчонок к себе забирала, чтобы она отдохнула хоть немного. (21)А когда мы решили уезжать, так сразу решила, что в наши комнаты должна переехать Анна Ильинична со всей своей семьёй.

(22)Они сами такие люди, которые за себя не попросят и никаких бумажек собирать не станут.

(23)Я все справки за них собрала и в жилищно-коммунальный отдел раз пять бегала. (24)Там согласились выписать ордер. (25)Но тут Ерёмкины на дыбы встали.

(26)Это наши бывшие соседи – муж и жена. (27)Они такие люди: им о чужой беде говоришь, а они в этот момент только о себе думают. (28)И даже рады, что несчастье с кем-то другим случилось, а их стороной обошло.

(29)Я Ерёмкиным про Анну Ильиничну рассказывала, а они в этот момент (по лицам их видела!) думали только об одном: как хорошо, что у них большая комната, на солнечной стороне и не при кухне! (30)И потом сразу же о справедливости заговорили. (31)Не по закону, мол, и неспра-ведливо, чтобы в хорошую квартиру дома строителей въезжали люди, которые на стройке не работают. (32)Ерёмкины – те люди, которые все законы наизусть знают, и всегда так выходит, что законы обязаны срабатывать в их пользу, и справедливость они как-то всегда к своим интересам умудряются приспосабливать. (33)И обязательно начинают восклицать: «(34)Мы будем бороться за правду!» (35)Они о себе думают, не о правде.

(36)Они стали всюду заявления строчить, будто они о правах строителей беспокоятся. (37)А на самом деле они просто не хотят, чтобы сразу трое детей в квартиру въезжали.

(38)Я слышала, как Ерёмкина говорила своему супругу: «(39)Крик вечно будет под самым ухом!»

(40)Я перед самым своим отъездом письмо в стройуправление написала: мол, в доме проживают дети строителей, а Анна Ильинична работает в школе, где эти самые дети учатся, – значит, и она имеет к строительству отношение. (41)Самое непосредственное! (42)Со мной согласились. (43)И Ерёмкины приумолкли.

(44)Но вдруг после моего отъезда они снова развернут наступление на Анну Ильиничну? (45)Это было бы очень несправедливо!

(46)В общем, помоги Анне Ильиничне. (47)Сердце у меня за неё болит».

(48)В коротком ответном письме Коля написал:

«(49)Здравствуй, Оля!

(50)Я сегодня почти всю ночь не спал. (51)Мне казалось, что кто-то уже вселяется в вашу квартиру. (52)Я теперь ни о чём другом не думаю!

(53)Я думал, ты мне чушь какую-нибудь, мелочь несусветную поручишь... (54)Всё сделаю. (55)За настоящую правду буду бороться».

(По А.Г. Алексину*)

* Анатолий Георгиевич Алексин (1924–2017) – русский советский и израильский писатель, сценарист и драматург.

(1)Ребята отправились за грибами в лес, находившийся на противоположном берегу реки. (2)Они шли по тропинке вдоль речки, мост через которую был на другом конце посёлка. (3)С правой стороны реки, над обрывистыми склонами, шли сады и огороды. (4)Тропинка была довольно хорошая, и шестилетний Лёсик без особого труда поспевал за всеми.

(5)Внезапно впереди показалась собака, сидевшая чуть повыше тропы и грызшая большую кость с круглой шишкой на конце. (6)Собака была бездомная. (7)Это было видно по жёлтой шерсти, свалявшейся грязными комками. (8)И ещё по тому, как она спокойно расположилась здесь, на диком берегу речки.

(9)Это была опасная встреча. (10)Ребята, остановившись, молча уставились на собаку. (11)Собака перестала грызть свою кость и, приподняв голову, а главное, не выпуская добычу изо рта, тоже молча уставилась на них.

(12)Чик мельком подумал, что она сейчас похожа на старого капитана с трубкой, про которого он читал какую-то книжку. (13)Но сейчас он не мог вспомнить, что это была за книжка. (14) Вид у старого капитана был свирепый, словно у льва, хотя на самом деле он оказался очень добрый.

(15)Конечно, могло случиться, что и эта собака добрая, но кто её знает. (16)Ребята молча бесконечные мгновения смотрели друг на друга, никто не решался ступить ни шагу, и всем от этого делалось всё страшней и страшней.

– (17)Чик, я боюсь, – тихо сказала Сонька, загораживаясь от собаки большой корзинкой, которую несла всю дорогу.

– (18)По-моему, она бешеная, – сказал Оник.

(19)Чик сам об этом подумал, однако решил, что сейчас правильней будет отрицать это, чтобы его маленькую команду не охватила паника. (20)Кроме того, ему не хотелось соглашаться с Оником, которого он считал трусоватым и давно пытался «перевоспитать».

– (21)У бешеной должна быть красная слюна, – сказал Чик.

– (22)Бешеные бегут к воде, – сказал Оник, – а она видишь куда пришла?

– (23)Глупости, – сказал Чик и, помертвев от страха, двинулся вперёд.

(24)Если бы Чик был один и встретился бы в таком месте с такой собакой, которая только смотрит и молчит, даже кости изо рта не вынимает, он просто повернулся бы и ушёл. (25)Но сейчас, на глазах у всех, он этого сделать не мог. (26)Чик, почти не шевеля опущенными вниз руками, с виду весьма уверенно проходил опасное место. (27)Хотя он не смотрел в сторону собаки, но краем глаза следил за ней и видел, что она тоже следила за ним. (28)Ему казалось, что с каждым шагом здоровенная морда её делается всё огромней и огромней, а заострённые зубы всё шире открывают красную полоску пасти.

«(29)Она похожа на старого капитана, – упрямо повторял про себя Чик. – (30)А старый капитан никогда никого не кусает, потому что он добрый».

(31)Чик прошёл для безопасности ещё шагов десять, остановился и перевёл дух. (32)Теперь все ребята на той стороне завидовали ему. (33)Чик дал знак Онику идти. (34)Оник продолжал стоять.

– (35)Ну, Оник, пошевеливайся! – сказал Чик.

(36)Оник тоскливо смотрел на Чика и даже не пытался сойти с места. (37)И вдруг неожиданно для всех, содрогаясь смущённой улыбкой, Лёсик заковылял по тропе. (38)Он мужественно проковылял мимо собаки и подошёл к Чику.

– (39)Молодец, Лёсик, – сказал Чик и обнял его. (40)Лёсик благодарно засопел.

(41)Сонька не захотела оставаться одна и взяла Оника за руку. (42)Так, взявшись за руки, как маленькие, они вдвоём перешли опасное место.

– (43)Возьми у Соньки корзинку, – сердито сказал Чик, обращаясь к Онику.

– (44)За что? – спросил обиженно Оник.

(45)Чик выразительно посмотрел на него, напоминая, что он струсил. (46)Оник понял этот намёк, но не принял его за уважительную причину. (47)Чика всегда поражало в людях равнодушие к вопросам личной доблести. (48)Сам он изо всех сил старался выглядеть храбрее, чем был на самом деле. (49)И для этого ему нередко приходилось понукать свою упирающуюся храбрость. (50)А Онику это и в голову не приходило. (51)Вот и теперь он глядел с недоумением на Чика и никак не мог понять, почему тот недоволен. (52)Немного подумав, он сказал:

– (53)Чик, я не струсил, просто я осторожный. (54)Собаку можно было и обойти.

– (55)Ничего, Чик, я сама корзинку понесу, – вмешалась Сонька. (56)Она любила, чтобы всё было хорошо.

(По Ф.А. Искандеру)*

* Фазиль Абдулович Искандер (1929–2016) – известный российский прозаик, переводчик и поэт, автор цикла повестей «Детство Чика».

(1)Ребята отправились за грибами в лес, находившийся на противоположном берегу реки. (2)Они шли по тропинке вдоль речки, мост через которую был на другом конце посёлка. (3)С правой стороны реки, над обрывистыми склонами, шли сады и огороды. (4)Тропинка была довольно хорошая, и шестилетний Лёсик без особого труда поспевал за всеми.

(5)Внезапно впереди показалась собака, сидевшая чуть повыше тропы и грызшая большую кость с круглой шишкой на конце. (6)Собака была бездомная. (7)Это было видно по жёлтой шерсти, свалявшейся грязными комками. (8)И ещё по тому, как она спокойно расположилась здесь, на диком берегу речки.

(9)Это была опасная встреча. (10)Ребята, остановившись, молча уставились на собаку. (11)Собака перестала грызть свою кость и, приподняв голову, а главное, не выпуская добычу изо рта, тоже молча уставилась на них.

(12)Чик мельком подумал, что она сейчас похожа на старого капитана с трубкой, про которого он читал какую-то книжку. (13)Но сейчас он не мог вспомнить, что это была за книжка. (14) Вид у старого капитана был свирепый, словно у льва, хотя на самом деле он оказался очень добрый.

(15)Конечно, могло случиться, что и эта собака добрая, но кто её знает. (16)Ребята молча бесконечные мгновения смотрели друг на друга, никто не решался ступить ни шагу, и всем от этого делалось всё страшней и страшней.

– (17)Чик, я боюсь, – тихо сказала Сонька, загораживаясь от собаки большой корзинкой, которую несла всю дорогу.

– (18)По-моему, она бешеная, – сказал Оник.

(19)Чик сам об этом подумал, однако решил, что сейчас правильней будет отрицать это, чтобы его маленькую команду не охватила паника. (20)Кроме того, ему не хотелось соглашаться с Оником, которого он считал трусоватым и давно пытался «перевоспитать».

– (21)У бешеной должна быть красная слюна, – сказал Чик.

– (22)Бешеные бегут к воде, – сказал Оник, – а она видишь куда пришла?

– (23)Глупости, – сказал Чик и, помертвев от страха, двинулся вперёд.

(24)Если бы Чик был один и встретился бы в таком месте с такой собакой, которая только смотрит и молчит, даже кости изо рта не вынимает, он просто повернулся бы и ушёл. (25)Но сейчас, на глазах у всех, он этого сделать не мог. (26)Чик, почти не шевеля опущенными вниз руками, с виду весьма уверенно проходил опасное место. (27)Хотя он не смотрел в сторону собаки, но краем глаза следил за ней и видел, что она тоже следила за ним. (28)Ему казалось, что с каждым шагом здоровенная морда её делается всё огромней и огромней и всё шире открывается красная зубастая пропасть рта.

«(29)Она похожа на старого капитана, – упрямо повторял про себя Чик. – (30)А старый капитан никогда никого не кусает, потому что он добрый».

(31)Чик прошёл для безопасности ещё шагов десять, остановился и перевёл дух. (32)Теперь все ребята на той стороне завидовали ему. (33)Чик дал знак Онику идти. (34)Оник продолжал стоять.

– (35)Ну, давай, Оник, пошевеливайся! – сказал Чик.

(36)Оник тоскливо смотрел на Чика и даже не пытался сойти с места. (37)И вдруг неожиданно для всех, содрогаясь смущённой улыбкой, Лёсик заковылял по тропе. (38)Он мужественно проковылял мимо собаки и подошёл к Чику.

– (39)Молодец, Лёсик, это смелый поступок, – сказал Чик и обнял его. (40)Лёсик благодарно засопел.

(41)Сонька не захотела оставаться одна и взяла Оника за руку. (42)Так, взявшись за руки, как маленькие, они вдвоём перешли опасное место.

– (43)Возьми у Соньки корзинку, – сердито сказал Чик, обращаясь к Онику.

– (44)За что? – спросил обиженно Оник.

(45)Чик выразительно посмотрел на него, напоминая, что он струсил. (46)Оник понял его намёк, но не принял его за уважительную причину. (47)Чика всегда поражало в людях равнодушие к вопросам личной доблести. (48)Сам он изо всех сил старался выглядеть смело, более храбрым, чем был на самом деле. (49)И для этого ему нередко приходилось понукать свою упирающуюся храбрость. (50)А Онику это и в голову не приходило. (51)Вот и теперь он глядел с недоумением на Чика и никак не мог понять, почему тот недоволен. (52)Немного подумав, он сказал:

– (53)Чик, я не струсил, просто я осторожный. (54)Собаку можно было и обойти.

– (55)Ничего, Чик, я сама корзинку понесу, – вмешалась Сонька. (56)Она любила, чтобы всё было хорошо.

(По Ф.А. Искандеру)*

* Фазиль Абдулович Искандер (1929–2016) – известный российский прозаик, переводчик и поэт, автор цикла повестей «Детство Чика».

(1) Я поехал учиться в Москву. (2) В те годы поезда из наших краёв шли до Москвы трое суток, так что времени для выбора будущей профессии было достаточно, и я остановился на философском факультете университета.

(3) Не испытывая никакого особого трепета, я пришёл в университет на Моховой, поднялся по лестнице и, следуя указателям бумажных стрел, вошёл в помещение, уставленное маленькими деревянными столиками. (4) За столиком с названием «Философский факультет» сидел пожилой мужчина в белой рубашке с грозно закатанными рукавами. (5) Никто не толпился возле этого столика, и тем безудержней я пересёк это пространство, как бы выжженное философским скептицизмом. (6) Я подошёл к столику. (7) Человек, не шевелясь, посмотрел на меня.

– (8) Откуда, юноша? – спросил он голосом, уставшим от философских бесед.

– (9) Из Чегема, – сказал я, стараясь говорить правильно, но с акцентом. (10) Я нарочно назвал дедушкино село, а не город, где мы жили, чтобы сильнее обрадовать его дремучестью происхождения. (11) По моему мнению, университет, носящий имя М.В. Ломоносова, должен был особенно радоваться таким людям.

– (12) Это что такое? – спросил он, едва заметным движением руки останавливая мою попытку положить на стол документы.

– (13) Чегем – это высокогорное село в Абхазии, – доброжелательно разъяснил я.

– (14) Абхазия – это Аджария? – спросил он как-то рассеянно, потому что теперь сосредоточил внимание на моей руке, держащей документы, чтобы вовремя перехватить мою очередную попытку положить документы на стол.

– (15) Абхазия – это Абхазия, – сказал я с достоинством, но не заносчиво. (16) И снова сделал попытку вручить ему документы.

– (17) А вы знаете, какой у нас конкурс? – снова остановил он меня вопросом.

– (18) У меня медаль, – расплылся я и, не удержавшись, добавил: – (19) Золотая.

– (20) У нас медалистов тоже много, – сказал он и как-то засуетился, зашелестел бумагами.

– (21) А вы знаете, что у нас обучение только по-русски? – вдруг вспомнил он, перестав шелестеть бумагами.

– (22) Я русскую школу окончил, – ответил я, незаметно убирая акцент. – (23) Хотите, я вам прочту стихотворение?

– (24) Так вам на филологический! – обрадовался он и кивнул: – (25) Вон тот столик.

– (26) Нет, – сказал я терпеливо, – мне на философский.

(27) Человек погрустнел, и я понял: можно положить на стол документы.

– (28) Ладно, читайте. – (29) И он вяло потянулся к документам.

(30) Я прочёл стихи Брюсова, которого тогда любил за щедрость звуков:
Мне снилось: мертвенно-бессильный,
Почти жилец земли могильной,
Я глухо близился к концу.
И бывший друг пришёл к кровати
И, бормоча слова проклятий,
Меня ударил по лицу!

– (31) И правильно сделал, – сказал он, подняв голову и посмотрев на меня.

– (32) Почему? – спросил я, оглушённый собственным чтением и ещё не понимая, о чём он говорит.

– (33) Не заводите себе таких друзей, – сказал он не без юмора.

(34) Я растерялся, и, кажется, это ему понравилось.

– (35) Пойду узнаю, – сказал он и, шлёпнув мои документы на стол, поднялся, – кажется, на вашу нацию есть разнарядка.

(36) Как только он скрылся, я взял свои документы и покинул университет, потому что обиделся за стихи и разнарядку. (37) Пожалуй, за разнарядку больше обиделся. (38) В тот же день я поступил в Библиотечный институт, который по дороге в Москву мне усиленно расхваливала одна девушка из моего вагона.

(По Ф.А. Искандеру*)

*Фазиль Абдулович Искандер (1929–2016) – известный прозаик, поэт, журналист, родился в Абхазии.