Начать следующую главу я обещал своим читателям с того момента, когда в дом первосвященника Анны с жалобой на Иисуса пришел староста торговцев и ростовщиков - Симон-Искариот.
— Ваше святейшество, — появляясь на пороге гостиной, произнес один из слуг Анны. — К вам пришел староста торговцев Симон Искариот.
— Пусть заходит, — сопроводив свои слова повелительным жестом, произнес Анна, сидевший в дорогом высоком кресле.
— Доброй ночи, ваше святейшество, — склонив голову, произнес Симон Искариот, заходя в гостиную.
— Остаток ночи мог бы стать для меня добрым, если бы я увидел в твоих руках деньги, — ответил ему Анна.
— Видите ли, в чем дело, ваше святейшество, — замялся Симон.
— Я увижу дело, когда увижу деньги, — прервал его Анна.
— Ваше святейшество, — просящим тоном произнес Симон. — Вам ведь известно, что учинил в храме этот пророк из Назарета…
— Никогда не называй этого смутьяна пророком,— вновь перебил Симона Анна.
— Но народ его так называет, — попытался оправдаться Симон.
— Потому что народ глуп! — сказал Анна. — Или и ты тоже причисляешь себя к народу? Тогда нам с тобой не о чем говорить. Завтра же я поставлю вопрос о твоем переизбрании. Храму не нужен староста, который называет простого сына плотника Иосифа пророком.
— Ваше святейшество,— продолжал Симон. — Кем ни был этот смутьян, но он отстегал плеткой всех менял и торговцев. Он разорил их торговые места. Опрокинул лотки с их товарами. Разодрал навесы над палатками. Перевернул столы менял. Все монеты рассыпались и народ бросился их подбирать. Ведь вы, ваше святейшество, лучше меня знаете наш народ. Он только и ждет беспорядков, чтобы поживиться.
— Смутьян что-нибудь кричал? — спросил Анна.
— Смутьян, ваше святейшество, кричал, что наш храм превратился в вертеп разбойников. Теперь мои люди боятся заходить в храм со своими товарами. Они несут убытки и отказываются вносить плату за аренду торговых мест, - ответил Симон.
— Послушай, Симон,— продолжил Анна, — если ты хочешь сохранить за собой место старосты, ты должен объяснить своим торговцам, что арендная плата за пользование торговыми местами должна вноситься независимо от любых обстоятельств. Арендная плата свята. Потому что доходы от нее идут на благоустройство храма. Бог не виноват в том, что столы твоих людей были перевернута и многие из них получили удары плеткой. В свое время израильский бог вернет торговцам их деньги с лихвой. Но, если они не заплатят за аренду сейчас, то никогда не войдут в грядущее израильское царство. Вход в него будет для них навсегда закрыт. Бог оставит их всех за порогом.
— Я постараюсь им это объяснить, ваше святейшество, — покорно склонив голову, пообещал Симон.
— Старайся, Симон, — сказал Анна. — Иначе ты не только в израильское царство не войдешь, но и во двор храма тоже. А теперь выйди за дверь и подожди там.
— Этот Иисус из Назарета совсем распоясался, — сказал первосвященник Каиафа, сидевший на низком стуле у ног своего тестя.
- Ты прав, - согласился со своим зятем Анна.
- Куда смотрит Варавва? – спросил Каиафа у своего тестя. – Мы платим деньги ему и его банде за обеспечение безопасности. Храм несет убытки, а виновник продолжает разгуливать на свободе и туманить простым людям мозги.
— Не горячись, зять, — сказал своему зятю Анна. — Иисус до сих пор жив, потому что Варавва арестован.
— Варавва арестован? – удивленно спросил Каиафа.
— Вчера ночью он был арестован вместе с двумя своими подельниками за нападение на римского гражданина с целью грабежа, - сообщил своему зятю Анна.
— Небось, пьян был! — возмущенно произнес Каиафа.
— Разумеется, — согласился с ним Анна. — Но в этом есть также и свои плюсы. Сын плотника Иосифа должен умереть не от руки разбойника Вараввы, а от рук Понтия Пилата. Пусть люди громче называют сына плотника Иосифа царем. Рим давно упразднил престол иудейского царя. Если прокуратор Понтий Пилат попытается закрыть на это глаза, то мы должны будем отправить посольство к римскому императору. И доложить этому подозрительному старику о халатности его наместника в Иудее. Я не думаю, что прокуратор Понтий Пилат считает нас своими друзьями. А от врагов не следует ждать поблажек.
— Понтий Пилат презирает нас, — сказал Каиафа. — Мы все для него сборище навозных жуков.
— Кем бы мы в его глазах не были, но мы у себя дома, а прокураторы приходят и уходят. Поэтому именно нам надлежит сформировать общественное мнение. Большинство иудеев должны будут высказаться за казнь сына плотника Иосифа. Вчера ко мне приходили три женщины, чьи мужья ушли бродяжничать вместе с этим Иисусом. Кошельки этих несчастных женщин пусты. Их дети голодают. Они просили меня поговорить с их мужьями. Но почему бы этим женщинам самим не высказаться, когда будет решаться участь сына плотника. Думаю, нам следует поставить этих женщин в первых рядах негодующей толпы.
— Но как мы можем добиться казни сына плотника Иосифа, если мы даже не знаем места, где он прячется? - спросил у своего тестя Каиафа.
— Где находится Иисус, мы скоро узнаем, - ответил своему зятю Анна.
- Но как мы это узнаем? – спросил Каиафа.
— Пусть староста Симон-Искариот войдет! – прокричал Анна.
— Я здесь, ваше святейшество,— вторично появляясь в гостиной, сказал Симон-Искариот.
— Послушай, Симон, где сейчас находится твой сын Иуда? – спросил Анна
— Когда меня уводили к вам, он был дома, - ответил Симон. - День был жаркий и мой сын устал.
— От каких таких трудов твой сын Иуда мог устать? – спросил Анна. – Нам известно, что никаким трудом он не занят. Его занятием является попрошайничество.
— Вы правы, ваше святейшество,— согласился Симон.
— Тогда ответь мне, почему ты, Симон, не можешь обеспечить достойного содержания своему сыну?
— Видите ли, ваше святейшество, — попытался оправдаться Симон. — Мой сын до недавнего времени был буен нравом. Он сильно увлекался вином и женщинами. Зачем же я стану выбрасывать свои деньги, достающиеся мне потом и кровью, на ветер?
— Как тебе достаются деньги - нам хорошо известно, - сказал Симону Анна. - Скажи мне, Симон, какая сумма из тех денег, что ты собираешь за аренду торговых мест, еженедельно прилипает к твоим честным рукам?
— Видит бог… — начал, было, Симон.
- Бог все видит, — перебил его Анна.— И, чтобы бог тебя простил, твой сын должен немедленно предстать перед нами.
— Я все сделаю, ваше святейшество! — закивал головой Симон. — Я приведу сюда своего сына! Но прошу вас не верить ни одному его слову. Я много раз пытался наставить своего сына Иуду на праведный путь. Но он ушел из дома, бросив мне в лицо все мои советы. Теперь он ждет моей смерти, чтобы добраться до моих денег. Мой сын Иуда связался с сикариями. С теми смутьянами, которые снуют среди толпы и тычут ножами бедных горожан. Он террорист и его следует арестовать.
— Не учи нас, что нам делать, - сказал Симону Анна. - Нам важно знать, где сейчас находится галилеянин по имени Иисус. Твой сын должен это знать.
— Конечно, должен! — с готовностью подтвердил Симон. — Ведь это презренный бродяга из Назарета, чье имя мне даже противно произносить, назначил моего сына своим казначеем. Хотите я сам узнаю у моего сына, где сейчас находится этот галилеянин и потом быстро вернусь, чтобы сообщить об этом вам?
— Симон, прекрати давать советы и ставить условия, — возмутился Анна. — Нам нужен твой сын. Иди в свой дом и возвращайся сюда вместе со своим сыном.
— Я все понял, я все понял, - быстро затараторил Симон. — Уже бегу, бегу, бегу.