Преподавательскую карьеру Кандинский начинал как юрист – в 1893 году он закончил курс права и политэкономии в Московском университете и был оставлен при нем в том числе и в качестве преподавателя этих дисциплин. Ему, кстати, предлагали кафедры и другие университеты – Кандинскому пророчили большое юридическое будущее. Но в 1896 году он увидел «Стог сена» Клода Моне и с криками «А что, и так можно было?!» уехал учиться живописи в Германию. А ведь ему тогда уже стукнуло тридцать. Тут я, конечно, немного утрирую и опускаю подробности его биографии — она и без того хорошо описана, отмечу лишь, что итогом его немецкого периода жизни, учебы и выставочной деятельности стала книга «О духовном в искусстве» (1910), в которой он изложил собственную теорию абстракционизма. В частности, Кандинский писал, что просто изображение действительности зрителя чаще всего оставляет равнодушным, задача же художника – научиться управлять его эмоциями. Поэтому совершенно неважно, что изображено – важно, как это изображение влияет на восприятие. И он рассказывал о том, какие ассоциации вызывают определенный цвет или линия, а также конкретные геометрические фигуры — круг, квадрат, треугольник. Эта книга оказала большое влияние на русских художников того времени, особенно на Казимира Малевича.
А вот непосредственно художественной педагогикой Кандинский занялся только после революции — с 1918-го он читал в Московском университете курс «Современное искусство», преподавал в московском училище «Свободные художественные мастерские» (СВОМАС, после реформы ставшем ВХУТЕМАСом – легендарной советской школой нового промышленного искусства). Он также разрабатывал теоретические программы для ИНХУКа (Институт художественной культуры) и ГАХН (Государственная академия художественных наук). В 1921 году он уехал в Берлин, через год начал преподавать в знаменитой школе дизайна «Баухаус». Итогом этого периода его деятельности стала книга «Точка и линия на плоскости» (1926), в которой он изложил результаты своих научно-экспериментальных исследований — он изучал выразительные возможности графики и живописи, а также других искусств. К примеру, он рассматривал проблему времени в музыке, живописи, танце, описывал эксперименты композитора Александра Шеншина по переводу музыкальных произведений в графические изображения. Тут стоит сказать, что Кандинский от рождения был синестетиком — мог, что называется, слышать краски, видеть музыку и рисовать запахи. Например, в 1911 году после концерта Шенберга он в два присеста создал по его мотивам картину «Импрессия III (Концерт)». Эту свою способность он вкладывал не только в творчество, но и в свои теории. Не без влияния, правда, идей Гете (см. его «К теории цвета»), Шопенгауэра («О зрении и цвете») и Рудольфа Штайнера («Сущность цвета и тайна радуги»).