📝 Убедительное
доказывание с небольшим анализом сцен и героев из последнего романа Салли Руни, что заигрывание с бисексуальностью для неё не более, чем маркетинговый ход, чтобы расширить аудиторию. Тогда как на самом деле Руни остаётся певицей гетеросексуальной любви – все значимые, на страницах (а не за текстом) межличностные взаимодействия в её любовных романах происходят между мужчиной и женщиной. Женщины, названные бисексуальными, у Руни всегда остаются с мужчинами.
По мне, здесь веет маркетинговым душком. И если мы примем во внимание требования рынка, то станет ясно, что ни лесбийская сексуальность, ни квир-сексуальность не имеют сущностного значения в романах Руни – это просто клёвая черта характера. Бисексуалка, у которой нет бисексуальных мыслей, желаний, даже бисексуального секса нет – это как марксист, который не организует, не протестует, не саботирует, да даже на собрания марксистского книжного клуба в студгородке не ходит.
📝
Статья про обложку второго романа Дугласа Стюарта – Young Mungo, который выходит во всем мире 5 апреля. У романа
две обложки: американская с мальчиком под водой и британская с двумя целующимися парнями. Британская мне нравится гораздо больше – она безапелляционно радикальная, in your face гейская. В статье приводится история фото c обложки – The Cock (kiss) – одна из самых известных фотографий Вольфганг Тиллманса, случайно снятая в 2002 году в лондонском гей-клубе.
Стюарт говорит: “На фото я вижу любовь и объятия. Поцелуй отражает, прежде всего, сексуальное желание. Но и невероятную нежность тоже – в том, как один парень придерживает голову другого, заботится о нем. Фото напоминает мне картины эпохи Возрождения или религиозную иконографию, где кто-то кого-то обнимает или держит”.
📝 Брэндон “Настоящая жизнь” Тейлор написал довольно пространный
ответ на
статью Нью-Йоркера о trauma plot. Основываясь, как ни странно, на критике последнего романа Янагихары To Paradise – он называет его “полным эститеческим провалом” и “химерой, составленной из двух повестей и одного романа”, – Брэндон говорит: сюжет о травме полезен, поскольку даёт эмоциональную поддержку, четкую структуру, на которую уже можно нанизать дополнительные слои. Структуру, которой Янагихаре не хватило – отказавшись от trauma plot, она утратила четкое видение своего романа.
“Как будто вместо любимого и ненавидимого многими сюжета о травме из "Маленькой жизни" у Янагихары не нашлось другой воронки, другого сита, сквозь которое можно было бы пропустить и очистить мутные творческие импульсы”.Что до набившего оскомину trauma plot, то Тейлор объясняет раздражение от него перегибом с психологизмом – но это пройдёт, когда устаканится увлечение травмой. “Слишком много психологии. Огромные объемы экспозиции и предыстории пишутся в попытке объяснить и оправдать персонажей вместо того, чтобы предоставить читателю достаточно простых поверхностных фактов их существования в написанном мире. Мы создаём персонажей изнутри. Создаём маленьких человечков, которые должны отыгрывать депрессию, страх и вот теперь травму своего прошлого, тем самым мы лишаем их подвижности и свободной воли. Мы копаем персонажей вглубь и не даём им возможности удивить ни себя, ни нас”.