СЛЕПОЙ ОЩУПЫВАЕТ СЛОНА. ИСПОВЕДЬ ПОЭТА
Все школьные годы я не любил стихи. Не любил и не понимал этой абсолютно неестественной и непригодной в жизни речи в рифму. В любимых книгах и автор, и герои разговаривали так, как разговаривают в реальной жизни. Никто вокруг не разговаривал стихами. Я просто смирялся с фактом существования непонятного мне явления и с необходимостью периодически заучивать что-то наизусть — спасала хорошая память.
(То, что параллельно существовали любимые песни, где за вычетом мелодии оставались стихи, т.е. та же самая неестественная речь в рифму, — это тогда в голову не приходило.)
Потом был камешек, выпавший из плотины, — вечер Бродского на 1-м канале тогда еще советского ТВ. Я услышал, как Михаил Казаков читает его стихи. Это были стихи, все та же метрическая, неестественная речь в рифму, но, парадоксальным образом я забыл об этом — настолько был поражен содержанием. Это была речь моего современника, который мыслил и чувствовал как я — и при этом говорил об этом стихами. Оказывается, при помощи этой искусственной формы можно было донести все то, что наполняло изнутри, — причем так, как нельзя выразить обычными формами речи.
Через дыру в плотине забила вода, и дыра стала потихоньку расширяться. Наступило постперестроечное время, и я прочел то, что раньше не мог из русских поэтов. Еще не будучи глубоко знаком с мировой современной поэзией, я уже вполне осознавал, что поэзия — это, говоря словами Пастернака, исток Амазонки. Где не одно русло, а тысячи, и есть те, которые родственные для тебя. Нужно только их найти.
В институте я обнаружил, что записываю какие-то важные для себя мысли и трудноуловимые ощущения в виде небольших текстов. Но это не были стихи, да и я сам их так не называл. Друзья при чтении жаловались, что, читая их глазами, испытывают дискомфорт. Но если при чтении произносят вслух, дискомфорт уходит.
Это была подсказка. Я еще до этого открыл для себя тексты Уитмена, взяв у друга антологию американской поэзии, и испытал очередной шок, впервые столкнувшись с верлибром: и это тоже стихи? Так, оказывается, тоже можно? И попробовал разбить свои миниатюры на отдельные строчки, записав их не прозой, а как стихи, столбцом. Сразу стало легче читать.
Я осознал, что то, что пишу, похоже на стихи больше, чем на что-то еще.