Моделирование стратегий психотерапевтического общения при патологических внутренних диалогах. Е. Соколова, Е. Чечельницкая. Часть 3.

Продолжение. Начало в 1 части.   2  часть.

Таким образом, для психотерапевтов, считающих возможной и даже  необходимой поддержку манипуляций пациента, последний предстает  человеком трагическим, онтологически-незащищенным, травмированным  лицемерием и равнодушием Другого. Вглядываясь в  пациента-"манипулятора" с онтологической точки зрения, теоретики  объектных отношений, селф-психологи, роджерианцы и "антипсихиатры"  обнаруживают под маской его эгоизма и агрессии жизненно-важные,  экзистенциальные потребности в поддержке и утверждении собственной идентичности.

Многолетний психотерапевтический опыт старшего автора данной статьи и результаты проведенных под ее руководством исследований  (Бурлакова, 1996; Чеснова, 1986; Чечельницкая, 1999) также позволяют  увидеть в пациенте-"манипуляторе" жертву неотзывчивого отношения со  стороны первого онтогенетически-значимого Другого (в особо тяжелых  случаях - жертву психологического и физического насилия). В  манипулятивных формах взаимодействия с Другим находят свое непрямое  выражение базовые потребности Я, удовлетворение которых было  травматическим образом фрустрировано в раннем детстве. Поскольку манипуляции представляются не вполне осознаваемыми способами взаимодействия с Другим, сформировавшимися в условиях дефицита материнской  заботы, мотивация манипулятивного общения, строго говоря, не может  считаться "антигуманной" или "антидиалогической". Хочется подчеркнуть,  что этическая трактовка манипулятивного общения как антитезы диалогу не  просто уместна, но необходима, когда идет речь о недопустимости  использования психотерапии в качестве определенной, имеющей  эффект "технологии воздействия". Когда же чрезмерная увлеченность  психотерапевта этической трактовкой становится помехой, лишающей  пациента необходимой помощи и укрепляющей последнего в  представлениях о собственной "плохости", она превращается в крайне  опасное оружие. Избыточное нагружение категории диалога этическими и  религиозными коннотациями, игнорирование онтогенетического ракурса,  обусловившего манипулятивность пациента в общении, чревато для  последнего повтором травматического опыта отвержения, а порой - новым  погружением в пучину суицидальных фантазий. Поэтому на начальных этапах психотерапии требуется не незамедлительная дезавуация направленных на психологическое выживание Я  способов манипулятивного общения, а, напротив, поддержка манипулятивных усилий пациента, ибо их цель - обретение Другого, сопереживающего его нуждам, Другого, с которым возможен нормальный, а не  патологический диалог. Вместе с тем, именно во имя такого нормального  диалога и следует конфронтировать с манипулятивным типом общения на  отдаленных и, особенно, на завершающих этапах психотерапии. В  терапевтическом контакте это означает отказ отвечать на манипулятивные  стратегии общения путем разделения с пациентом чувств, возникающих у  терапевта в ответ на оказываемое на него давление (Соколова, 1995; 2000). Итак, выше обсуждались полярные взгляды на проблему  псгихотерапевтического общения с пациентами -"манипуляторами", к числу  которых с полным на то основанием можно отнести и пациентов, которые  несут в себе патологические внутренние диалоги. Формулируя собственную точку зрения по данной проблеме, мы выбрали онтогенетический ракурс ее  рассмотрения и акцентировали идею этапности, стадиальности  психотерапевтического процесса. Это позволило, видя в манипуляциях не  вполне осознаваемые, уходящие корнями в ранний травматический опыт и  направленные на сохранение целостности Я способы общения с Другим,  обосновать необходимость поддержки пациента - "манипулятора" на  начальных и уместность конфронтации с ним на отдаленных этапах  психотерапии. Определив, таким образом, ведущий принцип  психотерапевтического общения с пациентами, которым свойственны  патологические внутренние диалоги, перейдем непосредственно к  моделированию психотерапевтических стратегий. 

Кажется возможным рассматривать стратегии психотерапевтического  общения при патологических внутренних диалогах как постепенную смену  пяти психотерапевтических позиций: ответствования, вопрошания,  Эхо-позиции, Угу-позиции и молчания. 

Согласно общему принципу "от поддержки к конфронтации", наиболее  адекватной стратегией психотерапевтического общения при патологическом  внутреннем диалоге "Я-Взывающий - Другой-Безмолвствующий" выглядит  движение "от ответствования к молчанию". Наиболее адекватной стратегией  психотерапевтического общения при патологическом внутреннем диалоге  "Я-Нежелающий слышать - Другой-Неумолкающий" представляется,  напротив, движение "от молчания к ответствованию". 

В то время как диалогический подход к психотерапевтическому общению позволяет рассматривать пять упомянутых выше психотерапевтических позиций в качестве "составляющих" целостных психотерапевтических стратегий, в рамках иных подходов наблюдается тенденция  придавать статус стратегии лишь каким-то отдельным позициям. 

Так, в классическом психоанализе статусом психотерапевтической  стратегии наделена психотерапевтическая позиция молчания. Не раскрывающий рта ("лица") психотерапевт-"зеркало" считается идеалом  поведения аналитика на всех этапах психотерапии. В рамках экзистенциально-гуманистического подхода решающее стратегическое значение  придается Угу- и Эхо- позициям: эмпатический слушающий психотерапевт  невербальное ("гиканьем") и вербально вторит речи пациента в течение всего  психотерапевтического процесса. Что касается психотерапевтических  позиций вопрошания и ответствования, то можно заметить, что  приверженцы того или иного психотерапевтического направления иногда  ставят знак равенства между конкретным вопросом или типом  ответствования и психотерапевтической стратегией. К примеру, многие  гештальттерапевты считают стратегически важным вопрос о том, что  происходит с клиентом "здесь-и-теперь". Для психотерапевтов  когнитивно-бихевиоральной ориентации стратегический, по сути, статус от- водится интеллектуальному "ответствованию", т.е. размышлениям вслух о  возможных ошибках мышления пациента. 

Уделив внимание взглядам на стратегическое значение отдельных  психотерапевтических позиций, существующим у сторонников основных  психотерапевтических подходов, перейдем к рассмотрению развиваемых в  рамках диалогического подхода представлений о психотерапевтических  стратегиях как постепенной смене психотерапевтических позиций в  соответствии с принципом "от поддержки к конфронтации". 

*    *    * 

Психотерапевтическая стратегия при патологическом внутреннем  диалоге "Я-Взывающий - Другой-Безмолвствующий": позиция  ответствования - позиция вопрошания - Эхо-позиция - Угу-позиция -  позиция молчания. 

В начале психотерапии, ведя диалог с позиции ответствования,  психотерапевт полностью раскрывает, какими чувствами, ощущениями,  размышлениями, фантазиями, воспоминаниями отзываются в нем слова или  безмолвие пациента. Позиция ответствования становится психотерапевтической альтернативой хроническому отсутствию Другого, его  вечному безмолвию в диалоге с Взывающим Я. Разнообразные, в соответствии с индивидуальностью пациента, высказывания психотерапевта  свидетельствуют о существовании реагирующего, чувствующего, думающего - живого! - Другого, столь необходимого покинутому Я. По мере  того, как пациент вновь и вновь убеждается в стабильности существования  "ответствующего" Другого - разделяющего боль, выражающего сочувствие,  понимающего причины, замечающего успехи, - он, веря в доступность  поддержки, может отважиться на исследование Я в поиске ресурсов  самоподдержки. В этот период наиболее уместной психотерапевтической  позицией становится, по нашему мнению, позиция вопрошания. 

Позиция вопрошания служит альтернативой хроническому безразличию  Другого, для которого Я - пустое место, а не таинственная, ждущая  исследователя территория. Не скрывая искреннего любопытства и живого  интереса к личности пациента, психотерапевт своими вопросами помогает  ему сделать первые шаги по пути открытия Я как неисчерпаемого источника  поддержки. Если, ведя диалог с позиции ответствования, Другой всем своим  существом отзывается на зов Я, то, занимая позицию вопрошания, он,  скорее, указывает направление поиска ресурсов - одно из бесконечного числа  возможных, - когда Я заходит в тупик. По мере того, как пациент вновь и  вновь убеждается в наличии выхода из тупика на пути открытия Я,  психотерапевт как условно-значимый Другой может уйти в тень, отступив к  диалогу с Эхо-позиции. 

хо-позиция представляет собой психотерапевтическую альтернативу  двум крайностям: постоянному ответствованию и полному молчанию. На  наш взгляд, такая психотерапевтическая позиция уместна, когда пациент,  благодаря возросшей способности к самоподдержке, уже не взывает  ежесекундно к Другому, но все еще продолжает в нем нуждаться в  критические моменты "охваченности" чувствами. Оказавшись в тупике и  поддавшись отчаянию, найдя из него выход и испытав ликование, пациент,  благодаря Эху, выходит за пределы собственного Я. Ему становится легче  контролировать находящееся "по ту сторону" Я отчаяние, он получает  возможность пережить безграничный триумф. 

По мере того, как у пациента усиливается самоконтроль, накапливается  опыт триумфа, крепнет голос, психотерапевт может ограничить свой вклад в  диалог лишь время от времени звучащим нечленораздельным "угуканьем".  Занимая в диалоге Угу-позицию, Другой позволяет солировать все более  уверенно звучащему голосу Я. "Угуканье" Другого - нечто вроде бэк-вокала,  не обязательного, но и не лишнего сопровождения сольному выступлению. 

Психотерапевтическая позиция молчания, с которой ведется диалог на  завершающем этапе психотерапии, приобретает смысл инициации,  подтверждающей толерантность пациента к отсутствию "ответствующего"  Другого вовне, поскольку тот теперь стабильно присутствует во внутреннем  пространстве Я-Другой. Молчание психотерапевта свидетельствует о  признании им способности пациента к заботе о себе, способности  "ответствовать" за собственную жизнь. Пациент, способный к диалогу с  молчащим психотерапевтом, по сути, перестает быть пациентом. Вновь - или  впервые! - обретя веру в отзывчивость Другого, он становится  "диалогической личностью". 

Психотерапевтическая стратегия при патологическом внутреннем  диалоге "Я-Нежелающий слышать - Другой-Неумолкающий": позиция  молчания - Угу-позиция - Эхо-позиция -позиция вопрошания - позиция  ответствования. 

Занимая в начале психотерапии позицию молчания, психотерапевт  утверждает реальность границ Я-Другой, в восстановлении которых столь  нуждается пациент. Позиция молчания становится психотерапевтической  альтернативой насилию со стороны Другого, "вышедшего из берегов" и  размывающего, а то и затопляющего Я потоком слов. Психотерапевт дает  пациенту возможность поверить в безопасность существования Я в  пространстве Я-Другой. По мере того, как у пациента уменьшается страх  поглощения, становится уместным направить психотерапевтические усилия  на постепенное возрождение, а в особо тяжелых случаях на формирование  его интереса к Другому. 

Психотерапевтическая Угу-позиция позволяет мягко привлечь внимание  пациента к самому факту существования Другого с его собственным  голосом. Поскольку Другой не говорит, а "угукает", пациент не обязан  слушать, а тем более - понимать. Существование Другого не угрожает  пациенту необходимостью прервать свою речь (= жизнь) или ввести ее в  определенное русло; его "угуканье" звучит ненавязчивым аккомпанементом,  ничем не ограничивая Я. Спустя какое-то время пациент может заметить, что  в ненавязчивом сопровождении Другого становится легче преодолеть наиболее сложные участки на пути открытия Я. Занимая Угу-позицию,  психотерапевт способствует появлению пусть и потребительского, но все же  интереса к Другому. Дальнейшему развитию интереса пациента к Другому  служит Эхо-позиция. 

Психотерапевтическая Эхо-позиция представляется адекватной, когда  пациент впервые отваживается на паузы, ранее не возможные из-за страха  вторжения Другого. Не вторгаясь, но вторя голосу пациента в моменты  наиболее драматических пауз, психотерапевт утверждает непрерывность  существования Я - в противовес страху аннигиляции. Возрождая голос Я в  Эхе, Другой в то же самое время проявляет свою готовность заговорить:  связно, внятно, членораздельно. Психотерапевтическая Эхо-позиция  позволяет пациенту увидеть в Другом и хранителя голоса Я, и  потенциального собеседника. 

Заговорив "своим голосом", психотерапевт вначале задает вопросы,  имеющие смысл психотерапевтической альтернативы вторжениям на  территорию Я без спросу. Когда психотерапевт занимает в диалоге позицию  вопрошания, пациент может убедиться, что голос Другого звучит в помощь  Я, служит надежным ориентиром на пути самоисследования. Выражая  интерес к Я, Другой в то же время оказывается интересным для Я - ходом  мыслей, оригинальностью взгляда и т.д. По мере того, как с возрастанием  интереса к вопросам Другого возрастает и интерес пациента к самому  Другому, становится уместной психотерапевтическая позиция  ответствования. 

На завершающем этапе психотерапии позиция ответствования при- обретает психотерапевтический смысл утверждения уникальной ценности  Другого, равноправия Я и Другого в диалоге. Выслушав пациента,  говорящего о своих нуждах, чувствах, интерпретациях, психотерапевт в  ответ рассказывает ему о своих - в чем-то схожих, а в чем-то совершенно  иных. Позиция ответствования служит психотерапевтической альтернативой  отношениям, в которых Я не интересуется Другим, не желает ничего  слышать о нем как об отдельной, неподконтрольной ему личности. Когда  психотерапевт реализует свое право "быть услышанным", он, в то же самое  время, предоставляет пациенту возможность открыть в себе новую  способность - слушать Другого с интересом, не страшась истощения и  потери собственного Я. Пациент, который может быть слушателем в диалоге  с психотерапевтом, не воспринимая его "неумолкающим", перестает, по  сути, быть пациентом. Вновь - или впервые! -обретя интерес к Другому как  партнеру по диалогу, он становится "диалогической личностью".