Похвальное слово труду переводчика. Михаил Леонидович Лозинский
Говорят, есть такое понятие «творческий подвиг». Труд переводчика вполне ему соответствует. Открывая новую для себя книгу зарубежного автора, читатель простодушно проходит мимо фамилии переводчика, не подозревая даже, что труд переводчика и есть тот самый творческий подвиг. Читатель воспринимает книгу через призму мыслей и эмоций этого «бойца невидимого фронта», который является связующим звеном между автором и читателем. Именно от переводчика зависит, понравится ли читателю произведение, полюбят ли зарубежного автора в чужой для него стране. Поэтому переводчику так важно передать индивидуальный стиль автора, авторскую эстетику, которые проявляются как в самом идейно-художественном замысле, так и в выборе художественных средств для его воплощения.
Образцом такого творческого подвига, несомненно, является Михаил Леонидович Лозинский. Он стал переводчиком-профессионалом в возрасте тридцати трех лет. За тридцать пять лет он перевел 80 000 стихотворных строк и 500 печатных листов прозы.
О таланте Лозинского как переводчика вспоминает Мария Ивановна Бабанова, популярная советская актриса театра и кино: “Впервые жизнь осчастливила меня встречей с Михаилом Леонидовичем Лозинским в 30-х годах, когда наш театр приступил к работе над пьесой Лопе де Вега „Собака на сене”. Для меня это был великолепный переводчик с испанского языка, но даже тогда мы не смогли не оценить его необычайного поэтического и вместе с тем такого живого языка. В стихе совершенно не ощущался перевод, текст пробуждал легко и естественно самые различные чувства актера… Но когда мне пришлось однажды быть у него в доме и увидеть его рабочий кабинет - только тогда я поняла, какой культурой обладает этот человек, как разнообразны его знания, как богато его поэтическое и многостороннее дарование."
Михаил Лозинский подарил русскому читателю "Божественную комедию" Данте. И до сих пор перевод этот не превзойден.
Произведение Данте в переводе Лозинского зрелищно. Вот ад: в бесконечном мраке, на фоне бушующих огненных рек и ревущего моря, грозных скал и топей болот слышны стоны грешников. Словно скульптуры возникают фигуры политических противников Данте. Они вступают в беседу. Поэт бранит и уличает своих противников, а бесы крюками сталкивают их как грешников в кипящую смолу. Эти страницы "Божественной комедии" приводили его противников-современников в неистовство.
Однако произведение насыщено многочисленными иносказаниями и аллегориями, которые были понятны только современникам Данте. А так как Лозинский был сторонником течения "ближе к тексту", над переводом ему пришлось очень упорно поработать. Одна из встретившихся трудностей – терцины. Это особый способ стихосложения, родоначальником которого и был Данте. Таким образом, чтобы перевод был точным, следовало сохранить терцины и в произведении на русском языке. Вторая трудность – суть политических споров героев Данте. Вот как сам Лозинский говорит о своей работе: "Данте я начал переводить задолго до войны, когда еще служил в Публичной библиотеке, и приходилось переводить по вечерам, после утомительного дня. Это потом уже я смог перейти на полставки, потом на четверть ставки, а там и совсем бросил службу. Очень много времени занимала подготовительная работа: потребовалось множество сведений обо всех упоминаемых Данте лицах и тому подобное. Что знал — нужно было проверить, чего не знал — найти. И так, по зернышку, набралось двенадцать печатных листов комментария. Это, конечно, дало мне весьма многое. К тому же я имел свободный доступ ко всем фондам Публичной библиотеки. После всего этого работа над терцинами шла очень интенсивно, и "Ад", например, я перевел за одиннадцать месяцев".
Вот для примера читателям этого поста начало «Божественной Комедии», написанной терцинами:
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу.
Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про все, что видел в этой чаще…
"Ад" вышел в 1939 и 1940 годах. Оба издания разошлись мгновенно. К началу войны Лозинский закончил «Чистилище». Издать не успел, поскольку Ленинград оказался в кольце блокады. Рукопись «Чистилища» Лозинского принял на хранение Эрмитаж. Самого же переводчика эвакуировали самолетом, а поскольку вес багажа был жестко ограничен, понадобилось специальное разрешение взять с собой чемодан с материалами. (https://ygashae- zvezdu.livejournal.com/104748.html
О периоде работы над частью "Рай" вспоминает ученик Михаила Леонидовича, Игнатий Михайлович Ивановский: "Во время войны, в Елабуге, Лозинский трудился над окончанием перевода Данте в маленькой проходной комнатушке, тут же дочь стирала пеленки — родилась внучка Наташа. Не хватало не только хлеба, но и бумаги. Форма поэмы Данте чрезвычайно трудна, а записывать черновые варианты перевода было не на чем. Для белового текста раздобывалось что придется, чаще всего обложки исписанных тетрадей и старых брошюр. Внутренние стороны обложек были чистыми, на них можно было писать."
В 1946 году Лозинский получил за этот труд Сталинскую премию.
Сохранились воспоминания об этом событии Николая Семёновича Тихонова (заместителя руководителя Союза писателей СССР А.А. Фадеева). В 1946 году Тихонов пришел к Сталину за утверждением кандидатов на Сталинские премии. Разговор был примерно таким:
— Какое главное литературное событие года, товарищ Тихонов?
— Несомненно, выход в свет, наконец-то в полном виде, перевода “Божественной комедии” Данте, товарищ Сталин. Большой положительный резонанс у нас и за рубежом. Переводчик — Лозинский.
— Это действительно хороший перевод?
— Выдающийся.
— Почему Лозинского нет в списке кандидатов?
— Видите ли, товарищ Сталин, в положении о Сталинских премиях сказано, что они присуждаются только за оригинальные авторские произведения.
— Ну что ж, если нам мешает Положение, мы его изменим.
Изменённое положение стало поводом к награждению позднее и других переводчиков Государственными премиями.
Закончить своё эссе о Михаиле Леонидовиче Лозинском я хочу двумя цитатами. Одна принадлежит И.М. Ивановскому: "Когда я беру книгу, переведенную Лозинским, меня охватывает чувство предстоящего праздника и вместе с тем надежности. Я могу полностью довериться переводчику. Все, что может сделать талант, трудолюбие и рыцарски честное отношение к делу — сделано. На таком высоком профессионализме вообще держится человеческое общество, держится цивилизация. Будь Лозинский не переводчиком, а, скажем, хирургом, на операцию к нему можно было бы лечь без страха, с легкой душой."
Другая – А. А. Ахматовой: "В трудном и благородном искусстве перевода Лозинский был для ХХ века тем же, чем был Жуковский для века ХIХ."
3 эксперта согласны
Прекрасный пост
@Евгения Ворсина, обидно только, что иллюстрация терцинов не получилась. Терцины - трёхстрочие. Аккуратно разделила вступление . Однако… В предосмотре пропуски есть, в тексте поста - всё слитно. (???) Решила, отредактировать и сделала по 2 пропуска. Та же история.
Как исправить не знаю. Решилась пожаловаться Вам. Может, кто-то читает комментарии… И если не знает, в чём отличие терцинов, поймёт из моей реплики.
почему панегирик-то?.. ( обидно!
Не мудрствуя лукаво, справедливо будет сказать, что читая книгу в переводе, вы читаете книгу, написанную переводчиком по контуру, заданному автором. Иногда вы получаете подстрочник, а иногда - художественное произведение. В неменьшей, если не большей степени это относится и кинопереводу.
@Лариса Чебатуркина, тем, что в современном языке слово имеет безоговорочно негативное значение, а в первоначальном лет сто, если не больше, уже не используется.
Впервые о М. Л. Лозинском я услышала, когда прочла трагедию У. Шекспира "Гамлет"в его переводе. Я не являюсь литературоведом, не читала Шекспира на английском, но, сравнив переводы Пастернака и Лозинского, могу сказать, что точность в передаче слова характерна для перевода М. Л. Лозинского. Например, в его переводе так звучит фраза, сказанная Марцелом: "Ударить протазаном? "; Пастернак же в данной фразе употребил слово "алебарда".
Казалось бы, какая разница между ними? И то и другое древковое оружие с металлическим наконечником, используемое в XV-XVII веках.
Однако, протазан был снабжён колющим острием наподобие копья, а алебарда, кроме острия имела ещё и рубящую часть, наподобие топора.
Протазан к XVI- му веку перестал использоваться в качестве орудия; он стал частью церемониальной экипировки телохранителей монархов и особ королевской крови; тогда как алебардой была вооружена пехота против хорошо оснащённой рыцарской кавалерии.
Вряд ли У. Шекспир мог ошибаться при написании пьесы относительно назначения того или иного вида оружия, которым сражались воины в те времена.
Но вот Пастернак, возможно, не видел или не знал разницы между ними.
М. Л. Лозинский был не только прекрасным переводчиком, но переводчиком с авторского текста, ничего не добавляющего лично от себя, но подбирающего возможно более точные слова для передачи именно чужой мысли.
Кстати, "Гамлета" я прочла и в переводе Великого князя Константина Романова, брата Николая II, подписывающего свои произведения инициалами К. Р.
Перевод Лозинского, на мой читательский взгляд, из всех трех является наиболее интересным.
@Елена Каратеева, запросто Шекспир мог ошибаться. Он не был специалистом по эпохе, и конкретно в "Гамлете" его задачей было сигнализировать, что действие только условно проходит в "Дании", Оценивать труд переводчика все-таки стоит только тому, кто знает языки. Не стоит писать длинных статей после признания, что это не так. Просто не стоит, и все. Что же до Лозинского в целом, то все это замечательно, все эти славословия, но Гамлет он перевел плохо, например, вырезал сцену изнасилования Гамлетом Офелии, без которой вообще не понятно, что происходит в пьесе. Благодаря ему весь мир читает совершенно другого Гамлета. И Пастернак тоже вынужден был эту сцену выбросить, скорее всего, под политическим давлением
А как же перевод Фауста?
Это произведение как раз Лозинский и переводил почти всю жизнь...
@Елена Ющенко, Вы ошибаетесь. Перевод "Фауста" - Холодковского. Лозинский же его перевод редактировал.
О, да! Шекспир в его переводе мне всегда нравится больше. Как-то мелодичнее, органичнее для моего русского уха.
Спасибо за интереснейший рассказ.Прочтено было на одном дыхании.Да ,подчеркнуть значение поэтов -переводчиков было необходимо.В принципе это известно,и кому нужно и не забывали об этом.Но для общего порядка об этом нужно напоминать,как сделали вы.И ещё нельзя не согласиться с тем,что в основе своей только честные и ответственные люди держат порядок,как атланты на своих плечах .Как бы сегодняшнее время ,нехорошее с точки зрения отношения к жизни,новых абсурдных установок,видоизменений ,подчёркивающий вопиющий цинизм,отказ от честности в пользу злодейства,не убивало почти все,именно честные способны повернуть все вспять и возвратить и вернуть то,что нельзя было потерять.И ,Я думаю,именно в эти непростые моменты раздумий о предстоящем появляются настоящие герои.
Вы в своем красивом посте вспомнили о "творческом подвиге",назвав его именно так ,и о том,кто же давал этот "творческий подвиг"-Лозинский.И конечно ,такие рассказы наводят и на другие мысли,и на рождение уже других постов.Может они будут не слишком далеки от темы основного поста,но будут все же несколько другими .Пусть будет так!Пусть будет интересно и познавательно .Это всегда здорово .Спасибо.
Комментарий был удалён за нарушение правил
@Boris Tot, Человек прожил счастливую жизнь
разрешите с Вами не согласиться. И спасибо Вам за эту ремарку. Сомневалась писать ли о Лозинском как человеке. Напишу теперь всё-таки.