Что великого сделал в лингвистике А. А. Потебня?

А. А. Потебня (1835 — 1891) занимался вопросами общего языкознания, морфологии, фонетики, синтаксиса, семасиологии русского и славянских языков, диалектологией, сравнительно-исторической грамматикой и др.

Одним из первых он стал изучать проблему языка художественных произведений и взаимоотношения языка и искусства. Но помимо языкознания, он много внимания уделял теории словесности и этнографии в широком понимании этой науки.

наиболее значимые работы А. А. Потебни:

✔ «Мысль и язык» (1862 г. в «Журнале министерства народного просвещения», последующие издания вышли отд. кн.; последнее издание (пятое) — в 1926 г.)

✔ «Из записок по русской грамматике» (части 1 и 2 впервые напеч. в «Филологических записках» за 1874 г., а отд. кн. со знач.дополн. — в 1888 г. Остальные две части опубликованы посмертно: часть 3 — «Об изменении значения и заменах существительного» — в 1899 г. и часть IV — «Глагол, местоимение, числительное, предлог» — в 1941 г.).

Это важное исследование в области синтаксиса русского языка, имеющее

мировое значение.

Некоторые из работ Потебни были изданы посмертно его учениками:

✔ «Из записок по теории словесности» (1905),

✔«Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка» (1894),

✔статьи «Язык и народность» (1895),

✔«Психология поэтического и прозаического мышления» (1910).

На первом этапе своей научной деятельности А. А. Потебня испытывает влияние идей В. Гумбольдта и Г. Штейнталя, но очень скоро вырастает в крупного и оригинального языковеда-мыслителя. Касаясь общетеоретических вопросов («философии языка»), А. А. Потебня уделял много внимания положению о языке как деятельности, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка. С этим связывается его интерес, с одной стороны, к проблеме речи и ее роли в жизни языка (в частности, смыслового его аспекта), а с другой стороны, к проблеме художественного творчества в его отношении к языку. Для А. А. Потебни характерно индивидуалистическое решение этих проблем

«Действительная жизнь слова...совершается в речи... Слово в речи каждый раз соответствует одному акту мысли, а не нескольким, т. е. каждый раз, как произносится или понимается, имеет не более одного значения».

«Общее значение слов, как формальных, так и вещественных, есть только создание личной мысли и действительно существовать в языке не может...»).

В отличие от Г. Штейнталя, А. А. Потебня не отрывал язык от мышления, но вместе с тем подчеркивал специфичность логических и языковых категорий.

«Язык есть тоже форма мысли, но такая, которая ни в чем, кроме языка, не встречается...»

Одним из первых А. А. Потебня указал на необходимость изучать явления языка в их взаимосвязи, способствуя тем самым формированию понятия языковой системы.

Большое методологическое значение имела также его критика теории «двух периодов» в жизни языка, которая была столь популярной среди лингвистов конца XVIII в. и первой половины XIX в. Потебня с блеском разгромил логицизм Буслаева и ошибочную теорию Шлейхера о двух периодах в развитии индоевропейских языков - периодах расцвета и распада.

Переосмысление гумбольдтовских идей в книге "Мысль и язык" хорошо видно на примере понятия внутренней формы. Общее гумбольдтовское понятие внутренней формы языка суживается до более частного, но и более определенного понятия внутренней формы слова. А. А. Потебня пишет:

"Слово, собственно, выражает не всю мысль, принимаемую за его содержание, а только один ее признак. Образ стола может иметь много признаков, но слово стол значит только простланное" (от корня стл, ср. глагол стлать) и поэтому оно одинаково может обозначать всякий стол, независимо от его формы, величины и т. д.

Внутренняя форма слова - то же, что его "ближайшее этимологическое значение", она может выводиться из его морфологической структуры, но может, как в случае стол - стлать, не быть связана с его (используя терминологию, которой еще нет у А. А. Потебни) морфемным членением в современном языке, однако у носителей языка ассоциативные связи еще как-то сохраняются.

Поскольку человек воспринимает тот или иной предмет сразу несколькими органами чувств, которые воспринимают различные признаки предмета, то этот предмет в совокупности своих признаков образует для мысли постоянную величину, чувственный образ предмета, в котором какой-нибудь признак преобладает. Один из признаков, преобладающий над всеми остальными, этот центр образа, и есть, по словам Потебни, внутренняя форма. Так, например, внутренняя

форма ясно прослеживается в таких словах, как стол, окно, бык —

«ревущий», волк — «режущий», медведь — «едящий мед» и т. д.

"внутренняя форма слова... показывает, как представляется человеку его собственная мысль. Этим только можно объяснить, почему в одном и том же языке может быть много слов для обозначения одного и того же предмета и, наоборот, одно слово, совершенно согласно с требованиями языка, может обозначать предметы разнородные".

Здесь А. А. Потебня разграничивает то, что позднее получило название разграничения значения слова (денотата) и его смысла. Понятие внутренней формы в смысле А. А. Потебни получило широкое распространение в отечественной традиции.

Общетеоретические положения у А. А. Потебни связываются с тщательным анализом большого языкового материала. Этой стороной своей научной деятельности, ярче всего представленной в его знаменитых «Записках по русской грамматике», А. А. Потебня примечателен не в меньшей мере, чем своими теоретическими идеями.

В XX веке образуется союз лингвистики и психологии — психологическое направление в языкознании, получившее позднее название психолингвистики. К основателям этого направления относятся Г. Штейнталь и А. А. Потебня.

“Сближение языкознания с психологией, при котором стала возможна мысль искать решения вопросов о языке в психологии и, наоборот, ожидать от исследований языка новых открытий в области психологии, возбуждая новые надежды, в то же время свидетельствует, что каждая из этих наук порознь уже достигла значительного развития".

Потебня показал, что мышление создается и получает свое выражение только с помощью языка и на его базе. Он отмечал связь языка не только с мышлением, но и со всей психикой человека.

Влияние учения Гумбольдта сильнее всего проявилось в психологическом подходе Потебни к анализу языковых явлений. Стремление исследовать факты языка в плане тех психических процессов, которые происходят в сознании говорящего индивида, позволило Потебне впервые в русском языкознании (после логицизма Ф. И. Буслаева) применить психологический подход к языку. В какой бы форме ни проявлялся психологизм в работах Потебни — в форме народной или индивидуальной психологии,— он позволял выявить лингвистическое содержание его теории и вплотную подойти к таким проблемам общего языкознания, как соотношение языка и мышления, слова и понятия, происхождения и развития языка, сущности языка и языкового знака, внутренней формы слова и т. д.

В книге "Из записок по русской грамматике" А. А. Потебня также во многом исходит из гумбольдтовской традиции:

"Одного изолированного слова в действительности и не бывает. В ней есть только речь. Значение слова возможно только в речи. Вырванное из связи слово мертво, не функционирует, не обнаруживает ни своих лексических, ни тем более формальных свойств, потому что их не имеет";

данное высказывание сопровождается ссылками на В. фон Гумбольдта и X. Штейнталя. В целом соглашался А. А. Потебня и с идеями о связи языка с "духом народа":

"Языки различны между собой не одной звуковой формой, но всем строем мысли, выразившимся в них, и всем своим влиянием на последующее развитие народов".

В то же время если В. фон Гумбольдт подчеркивал неотделимость понятия от языка, то А. А. Потебня подходил к этому вопросу несколько иначе:

"Слово не одним присутствием звуковой формы, но всем своим содержанием отлично от понятия и не может быть его эквивалентом или выражением уже потому, что в ходе развития мысли предшествует понятию".

А. А. Потебня активно боролся с логическим подходом к языку:

"Подчинение грамматики логике сказывается всегда в смешении и отождествлении таких явлений языка, которые окажутся различными, если приступить к наблюдению с одной предвзятой мыслью о том, что априорность в наблюдательных науках, каково языкознание, весьма опасна".

"Языкознание, в частности грамматика, ничуть не ближе к логике, чем какая-либо из прочих наук".

Одно из отличий языкознания от логики он видел в том, что первое - историческая наука, а логика лишь "оценивает результаты совершившегося процесса". Как и другие ученые второй половины XIX в., А. А. Потебня в своей концепции подчеркнуто психологичен. Большое внимание в книге "Из записок по русской грамматике" уделяется вопросу об ассоциативных связях между звучанием и значением слова, в частности, на материале образования новых слов в связи с теми или иными ассоциациями в детской речи.

«Чувственный образ, исходная форма мысли, вместе и субъективен, потому что есть результат нам исключительно принадлежащей деятельности и в каждой душе слагается иначе, и объективен, потому что появляется при таких, а не других внешних возбуждениях и проецируется душою».

Наличие в образе субъективного и объективного моментов делает возможным процесс понимания:

«Речь нераздельна с пониманием, и говорящий, чувствуя, что слово принадлежит ему, в то же время предполагает, что слово и представление не составляют исключительной, личной его принадлежности, потому что попятное говорящему принадлежит, следовательно, и этому последнему».

Потебня исходит из того, что в основе образования слова лежит рефлекторное чувство человека, реагирующего на раздражения, идущие

от объективной действительности (чувство голода, боли, страха, сильное

впечатление от того или иного предмета).

«Итак, образование слова есть весьма сложный процесс. Прежде всего — простое отражение чувства в звуке, такое, например, как в ребенке, который под влиянием боли невольно издает звук вава. Затем — сознание звука <...>, достаточно ему услышать свой звук вава от другого, чтобы вспомнить сначала свой прежний звук, а потом уже — боль и причинивший ее предмет. Наконец — сознание содержания мысли в звуке, которое не может обойтись без понимания звука другими. Чтобы образовать слово из междометия вава, ребенок должен заметить, что мать, положим, услышавши этот звук, спешит удалить предмет, причиняющий боль».

В этой же книге вводится важное разграничение "ближайшего" и "дальнейшего" значения слова. Само по себе значение слова неисчерпаемо, но эта неисчерпаемость относится к дальнейшему значению, связанному как с научной, энциклопедической информацией, так и с индивидуальными ассоциациями, разными у разных носителей языка. Ведению языкознания подлежит лишь ближайшее значение, которое "народно", то есть совпадает у разных носителей одного и того нее языка;

"только одно ближайшее значение составляет действительное содержание мысли во время произнесения слова".

Все ближайшее значение слова формально в том смысле, что оно стандартно для всех. В то же время оно делится (не во всех языках) на вещественное (лексическое) и грамматическое, соответственно менее и более формальное.

А. А. Потебня выделяет носители формального, грамматического значения: служебные слова и формальные части слов (аффиксы). В связи с этим дается определение грамматической формы; это "есть элемент значения слова", однородный с его вещественным значением.

При этом для исходящего из последовательно психологической точки зрения ученого важно, что "слово формальных языков представляется сознанию одним целым", следовательно, "вещественное и формальное значение слова составляют... один акт мысли" (под формальными языками понимаются языки типа русского, имеющие словоизменение).

Идущее от А. А. Потебни учение о грамматической форме занимало и продолжает занимать важное место в отечественной грамматической традиции.

А. А. Потебня также занимался изучением исторического развития грамматических форм, стремился выявить его общие закономерности. Подробно рассмотрена в книге проблема слова и корня. А. А. Потебня считал, что "только слово имеет в языке объективное бытие", корень же вычленяется из слова лингвистом в результате "выделения из слова всех остальных знаменательных сочетаний" и "устранения звуковых случайностей"; здесь его точка зрения несколько отличалась от точки зрения В. фон Гумбольдта, признававшего в определенных пределах "объективное бытие" корня. "Корень как отвлечение" необходимо отграничивать от "корня как настоящего слова" в тех случаях, когда границы слова и корня совпадают.

Много занимался А. А. Потебня проблемами исторического развития слов, их превращения в корни.

А. А. Потебня писал в эпоху, когда в отечественной традиции еще до конца не сложилась лингвистическая терминология, однако именно от него идут многие термины, затем прижившиеся в русскоязычной традиции ("внутренняя форма слова", "вещественное значение" и т. д.).

А. А. Потебня был первым по-настоящему значительным языковедом-теоретиком в нашей стране, и его концепция оказала заметное влияние на многих ученых, даже тех, которые, казалось бы, по идеям достаточно от него далеки. Однако в большей степени его влияние сказывалось в более конкретных областях русистики и теории грамматики, а общие гумбольдтианские идеи большого развития не получили.

А. А. Потебня воспитал большую группу крупных языковедов. Его теории нашли видных последователей в лице Д. И. Овсянико-Куликовского, А. В. Попова, В. И. Харциева и др. С именем Потебни связана также подготовка акад. Б. М. Ляпунова, акад. А, И. Соболевского, Иос. Миккола (Финляндия) и др.

Источники:

Алпатов В.М. История лингвистических учений. М., 2005.

Березин Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975

Лоя Я.В. История лингвистических учений (материалы к курсу лекций). М., 1968.