Китай «по-русски», или как Россия осваивала «европейский» взгляд на восточное искусство

Началась эта история, как и большинство «европейских» явлений на российской почве, с подачи Петра I в XVIII столетии. Говоря о стилях восемнадцатого века, большее значение обычно придают торжествовавшему во второй половине столетия классицизму, изредка вспоминают о сентиментализме последних десятилетий. Но о рококо, стиле Людовика XV, маркизы де Помпадур и компании, редко говорят как о полноценном и разностороннем явлении, сводя его к измельчавшему и слащавому барокко. Тем не менее, именно тогда модным мейнстримом стали «экзотические» или «локальные» стили – «французские», «английские» и «польские» платья сопровождались «турецким» и «китайским» в живописи и декоративном искусстве. Впрочем, шинуазри – «китайщина» - задержалась в визуальной культуре европейцев (и тех, кто хотел быть к ним причисленным) ещё очень надолго.

Для любого, даже поверхностно ознакомившегося с трудом Эдварда Саида «Ориентализм», очевидно, что Восток в европейском понимании был плодом воображения самого западного интеллектуала и эстета. Как это случилось?

Разобраться в этом вопросе поможет каталог одноименной выставки «Воображаемый Восток: Китай «по-русски». XVIII — начало XX века», прошедшей в государственном музее-заповеднике «Царицыно» на стыке 2015 и 2016 годов. Многие относятся к выставочным каталогам с предубеждением – нужны ли увесистые сборники фотографий с экспонатами кому-то, кроме ценителей, коллекционеров и самих музейщиков? К счастью, в последнее время в мире каталогов наметился больший перевес в сторону богато иллюстрированных выставочным материалом исследовательских работ целого коллектива специалистов. К этому редкому виду безупречных с точки зрения содержания изданий относится и этот каталог.

В шести разделах умещаются не только многочисленные иллюстрации из числа выставочных (и не только), но и подробный хронологически связный рассказ о Китае в русской культуре «от шинуазри до авангарда». Раздел I «Китайские редкости в России петровского времени» открывается обзором китайских редкостей, собранных в коллекции Кунсткамеры ещё Петром. Собственно, именно такие артефакты – причудливые предметы декора и мебели, механические игрушки, письменные принадлежности и фигурки – пробудили в не бывавших в тех краях европейцах интерес к далекому Китаю. Из отрывочных сведений и литературных источников, диковинок и откровенных выдумок и родился стиль шинуазри.

Экспортные изделия подстёгивали изобретательное ремесло имитации и более благородное искусство стилизации. Раздел II «XVIII век. Фантазии в стиле шинуазри» охватывает фарфор, эмали, лак и слоновую кость, изразцы, павильоны и интерьеры в китайском стиле в европеизированной России, Франции и Германии. Разделы III, IV и V посвящены не только бессменному фарфору и фаянсу в «восточном вкусе» XIX века, но и главным связям двух империй, торговле и коллекционированию. Четыре статьи рассказывают о четырех собраниях китайского искусства, составляющих теперь гордость российских музеев: живописные листы первой трети XIX века из коллекции М. В. Ладыженского и текстиль и фарфор князя Э. Э. Ухтомского в Музее антропологии и этнографии РАН (Кунсткамера), декоративная эмаль и вышитый шелк семьи Половцовых в Государственном Эрмитаже, малая пластика (табакерки-флаконы, резная кость и поделочный камень Д. М. Мельникова в Государственном музее Востока.

Последний раздел VI «Начало XX века. Китай в русском модерне и авангарде» описывает два, казалось бы, противоположных друг другу эстетических течения. Однако и модерн, и авангард проявили большой интерес к китайской визуальной культуре. Первого больше занимали плавные линии декоративно-прикладного искусства; так, западная мода рубежа веков предлагала носить традиционный китайский костюм как утреннее домашнее платье, а наряд на выход дополнять гребнями и шпильками в восточном стиле. В свою очередь, авангардные художники Наталья Гончарова и Илья Машков вдохновлялись китайским лубком – немного наивными сценами с красавицами, мудрецами и матерями с детьми. Вместо линий и форм они видели цвет и пространство – китайское искусство находилось уже вне парадигмы европейского экзотизма.

Невозможно не похвалить составителей книги (ведь это каталог является книгой во всех отношениях) за решение подчинить иллюстративный материал повествованию, а не наоборот. Издание представляет собой одну из самых разносторонних и занимательных публикаций по этой теме, нашедшей баланс между доступностью читателю (и зрителю) и научной полнотой материала.