И как менялось отношение к подросткам и подростковому возрасту на протяжении истории?
Понятие «подросткового возраста» или, как мы его ещё иногда называем, «отрочества» было знакомо обществу отнюдь не всегда. Здесь следует сразу оговориться, что такие хронологические понятия как подростковый возраст, отрочество и юность имеют довольно размытые границы, но в контексте вопроса нас будет интересовать именно культурно-историческая их подоплека.
Представления о некоем промежуточном состоянии между детством и зрелостью не являлось общим для различных исторических культур, а в некоторых обществах подобный переход из одного состояния в другое совершался скачкообразно - посредством ритуала посвящения (инициации подростков известны во многих культурах, встретить их можно и сегодня, например, в традиционных обществах Африки или Полинезии).
Если говорить о средневековом понимании подросткового возраста, то оно весьма жестко было привязано к социальному положению. Недаром многочисленные документы эпохи фиксируют одним из главных условий наступления дееспособности человека момент его вступления в брак: холостяк мог считаться «юношей» и в 50 лет, а вот 15 летний новобрачный признавался обществом зрелым мужчиной.
В замечательной книге французского историка Филиппа Арьеса «Ребёнок и семейная жизнь при Старом порядке» автор хотя и делает упор на рассмотрение феномена детства, но в то же время показывает, что европейскому обществу вплоть до XIX века было чуждо понятие переходного состояния между детством и зрелостью. Более того, подростковый период и юность попадали под общее понятие детства: в латыни коллежей слова puer (ребёнок) и adolescens (юноша/девушка) употреблялись в качестве синонимов, не имея специфических оттенков (см. Ф.Арьес ук.соч.).
И лишь в XVIII веке в Европе ситуация начинается постепенно меняться, что во многом было связано с развитием литературы в этот период. Романтизированный образ юноши-подростка, уже не ребёнка, но ещё и не мужчины, и что немаловажно, обладающего некоторой женственностью, присущей подростковому периоду полового созревания, становится одним из ключевых и привлекает общественное внимание к «особому» периоду в жизни человека.
Трансформация отношения к отрочеству и юности (особенно в трактовке их границ) будет происходить и в XIX веке, но уже на новой почве, в которой не будет места бинарной системе ребёнок-взрослый.
Впрочем, нелишним будет отметить, что в среде простолюдинов подобное деление будет наиболее живучим по очевидным причинам: бедность и необходимость много работать просто-напросто не оставляли места новому этапу жизни, который не мог принести практической пользы семье. Детство заканчивалось, а родители стремились как можно раньше обзавестись дополнительной рабочей силой, которая, к сожалению, не делала поблажек для такой условности как подростковый возраст.
Большое спасибо, Ксения!