Свобода воли? И всё-таки она есть!

Речь, конечно, не о какой-то "абсолютной" свободе – наши возможности ограничены физикой и физиологией, на нас давит собственная психика –инстинкты, привычки, предрассудки и т.д. Но за пределами всего, на что не способен организм, что не возможно для сознания, остаётся ещё достаточно широкая область возможностей. Мы в этом, в общем-то, и не сомневаемся, но нас нередко пытаются убедить в обратном.

О свободе воли задумывались ещё древнегреческие философы. И давали различные ответы на вопрос о её существовании, от «безусловно есть, но нужна ли человеку?» у Платона, до «безусловно нет» у стоиков. При э том Платон не отрицал причинность. А если принять, что у всего есть причина, окажется, что любое действие человека обусловлено предшествующими причинами, внешними или внутренними. Внутренние также обусловлены какими-то более ранними причинами. Двигаясь по причинной цепи назад, мы либо выйдем за пределы сознания данного человека, либо придём к моменту его рождения. Получается, что последовательный детерминизм, то есть простое признание наличия причин у всего происходящего, приводит к полному отрицанию свободы воли у отдельного человека и, рассуждая аналогично, у человечества вообще.

Платона больше заботило, что осознание свободы воли может привести к бунтам, но примитивному детерминизму он не следовал. А жившие позже стоики возвели детерминизм в ранг абсолютной истины. Но не могли отказаться от этики и права, которые без свободы воли теряют смысл – если человек не мог поступить иначе, в чём его вина? Поэтому они назвали добродетелью следование судьбе, допустив вдруг, что человек может пойти ей наперекор.

И как ни пытались философы и ученые обойти противоречие логики и здравого смысла, до недавнего времени воз почти не двигался с места. Сэм Харрис в начале своей книги «Свобода воли, которой не существует» проводит следующее рассуждение:

И Харрис ещё не совсем логичен: зачем кого-то "правильно настраивать", устрашать или изолировать, зачем много работать и стремиться к успеху, если всё, что до’лжно, произойдёт и без специальных усилий (которые просто невозможны)?

Если большинство людей находит такие выводы нелепыми или отвратительными, то этому способствуют здравый смысл и нежелание или неумение думать строго логически. Смягчает детерминизм вера. Бог сам является первопричиной и Его всемогущества вполне достаточно, чтобы дать человеку свободу воли. Но Богу часто приписывают не просто контроль, а управление каждым шагом человека. Поэтому вера не исключает коллизий – Раскольников считает, что для «героя» установлены более широкие границы воли, чем для «твари дрожащей», а Обломов, напротив, полагает, что «всё как-нибудь устроится» и без особых усилий воли.

Впрочем, вера выше логики и коллизий не страшится. Больше способствует распространению детерминизма материализм, не допускающий никаких нарушений причинно-следственной цепи. Поскольку в СССР материализм считался единственно верной доктриной, неизбежные (как у стоиков) изломы логики приходилось маскировать ссылками на науку и классиков философии. До ХХ века не могла обойтись без детерминизма и наука. Да и в XXI веке великий Стивен Хокинг полагал, что, хотя на практике наше поведение невозможно в точности предсказать, свобода воли – это всего лишь иллюзия, поскольку человек является крайне сложной, но всё же биологической машиной.

Учёные могут веровать и даже искать доказательства существования Бога, но не имеют права использовать Божественный аргумент. У Феликса Хаусдорфа есть афоризм, известный в формулировке: «если дважды два пять, то существуют ведьмы». За ним скрывается мысль, которую можно выразить более крамольно – всемогущество Бога или иных высших сил означает, что дважды два может равняться чему угодно. Для науки отсылка к Богу как к аксиоме смертельна, ведь из неё логически можно вывести любой абсурд.

В XX веке детерминизм был "разбавлен" случайностью. Согласно принципу неопределённости Гейзенберга о частице нельзя одновременно точно знать, где она находится и с какой скоростью движется. Не потому, что нет точных измерительных приборов, а потому, что она, как волна, «размазана» по пространству. Такая неопределённость, как причина, даёт и случайные следствия. Понятие первопричины из-за этого размывается, ведь ежесекундно множество случайностей может скорректировать предыдущий комплекс причин. Место первопричины занимают теперь случайные события в микромире, порождающие причинные цепочки, поднимающиеся в наш, макроскопический мир. Но щёлочки для свободы воли не видно и здесь: откуда бы ни исходили причины, они всё равно остаются внешними для сознания.

С развитием технического и естественнонаучного образования и поражения здравого смысла тем "сенсационным" абсурдом, которым усиленно снабжают аудиторию современное искусство и СМИ, неверие в свою волю только растёт. Сэм Харис, несмотря на понимание "отвратительности" детерминизма, приводит в своей книге аргументы, якобы доказывающие, что свободы воли у человека нет. Он видит их, в частности, в опытах психолога Бенджамина Либета, показавшего, что решение совершить некоторое действие фиксируется на энцефалограмме мозга человека на несколько секунд прежде, чем принимается его сознанием. Аргумент сомнителен, ведь сознание – это руководитель, который по бюрократической логике и не должен готовить решения. Этим заняты другие структуры мозга, а сознание только его "утверждает". Ничего удивительного, что решение созревает раньше, чем поступает "наверх". Сознание должно его перепроверить, и может не утвердить: страх смерти или другие соображения порой останавливает самоубийцу за долю секунды от последнего шага. Да и структуры, готовившие решение – это тоже часть "Я" и также могут обеспечивать свободу выбора.

Увы, это не снимает противоречия. Сэм Харрис, как и некоторые его предшественники, уходит от угрозы "культурной войны", дезавуируя сам вопрос о свободе воли. Но софизмы не имеют решающего значения.

Простое и исчерпывающее решение проблемы, казавшейся вечной, есть в работах американского психолога Марка Бикхарда (например, в статье Autonomy, function, and representation, опубликованной в 2000 г.). Ссылаясь на ряд авторов, среди которых нобелевские лауреаты Стивен Вайнберг и Герберт Браун, он утверждает, что «квантовая теория поля сдвигает основную онтологию Вселенной от частиц к квантовым полям». С этой точки зрения не волны-частицы порождают причинные цепочки, поднимающиеся из микро- в макромир, а поля определяют поведение частиц. Полевые же воздействия могут быть инициированы на любом уровне и невозможно указать уровень, выше которого нельзя оказать воздействие даже на частицы самых нижних уровней. К тому же, пишет Бикхард, причинно-следственные связи и процессы действуют только в рамках организации. Поэтому причины следует искать именно в процессе в целом, а не в отдельных элементах. Ни одна шестерёнка в механизме не отвечает за его работу, результат достигается лишь их совместным действием.

Современная наука всё чаще обращает внимание на нисходящую причинность, т.е. воздействия систем и процессов на элементы. Если в биологии, физиологии и социологии нисходящая причинность давно изучается, пишет южноафриканский космолог Джордж Эллис, то при исследовании физических процессов всегда преобладал редукционистский подход, объясняющий действие системы действиями элементов. Но эллис приводит ряд примеров, показывающих, что нисходящую причинность можно наблюдать и в космологии, и в квантовых процессах, ход которых несводим к движениям элементов. Американские нейробиологи Эрик Хоэль и Джулио Тонини, изучая нисходящую причинность в нейронной сети головного мозга, построили математическую модель, демонстрирующую бо’льшую информативность крупных групп нейронов. Неопределённость причинных связей снижается в них подобно тому, как код с исправлением ошибок уменьшает шум в передаваемых данных. Примеры можно продолжать.

На первый взгляд, существенного прорыва такой подход не даёт. Идёт ли причинно-следственная цепочка снизу вверх или сверху вниз, человек всё равно, как биологическая машина, перерабатывает "входящие" причины в "исходящие". Становится теплее, если вспомнить об эмерджентности, то есть возникновении у системы свойств, которых нет у её элементов.

Системой принято называть множество элементов, соединённых связями, составляющее некоторую цельность. Цельность системы и возникающие в ней новые свойства возлагают на элементы особые требования, от которых избавлены свободные элементы. Но утраченная элементами свобода остаётся в системе, сосредотачиваясь в их группах либо в центральных органах (если они есть). Согласованная и суммированная, она многократно усиливается, в результате чего общество становится сильнее толпы, организм сильнее массы отдельных клеток, клетка обладает жизненной силой, отсутствующей у разъединённых молекул и т.д. Возникшая таким образом единая воля системы спускается вниз, вплоть до элементарных частиц. Спуск может быть как постепенным, с уровня на уровень, так и почти прямым: мы направляем фотоны, включая свет (изменяя конфигурацию электрических полей) или фононы, произнося слова (создавая звуковые волны).

Но и элементы иногда вносят свой вклад в поведение систем. Это может быть связано с самоорганизацией, как выпадение дождя, начинающееся с конденсации одной капли на мельчайшей пылинке, либо с организацией, когда сложная система управляет более простой, но и сама попадает в некоторую зависимость от неё. Примером здесь может быть и пища, попадающая в наш организм, и техника, которой мы управляем.

Таким образом элементы вносят в системы случайность, а системы причинно воздействуют как на свои подсистемы и элементы, так и на другие системы. Перекрёстное воздействие систем и элементов друг на друга образует неповторяемый узор событий. Но главное состоит в том, что человек включен в этот узор не как объект, а как субъект. И его личная неповторимость, порождаемые ей требования и желания являются залогом возможности возникновения у него своей воли, несводимой к тем причинным воздействиям, которые оказываются на него извне, снизу или сверху.

Сет Ллойд, отец квантового компьютера, рассматривает Вселенную как единый суперкомпьютер, непрерывно вычисляющий своё будущее. Каждая его частичка исследует возможные способы обработки информации. Этим занят и каждый человек, и всё человечество как целое. Идёт единое, неповторимое вычисление, и от каждого из нас зависит его результат.

P.S. 20 лет прошло с публикации М.Бикхарда, а она основывается на квантовой теории поля, которой уже без малого сто лет. Почему такой простой вывод из неё никому не пришёл в голову раньше? Я обратился к самому Бикхарду и послал ему выдержки из этой заметки. Вот его ответ:
I think you have the basic points that I attempt to make correct - though I would caution that, according to QFT, there are no particles at all, so I would word your points a little differently. But you are correct that causal chains cannot be tracked backwards beyond a person (there are no causal chains - I don’t recall if I made that point in the paper you mention or not), so ‘causal responsibility’, if it is to be located anywhere, must be located with the person. This generates a kind of free will in that it is intrinsically unpredictable and indeterministic. That notion of free will does not do every thing that we want ‘classical’ free will to do, however. This unpredictable/indeterministic notion of free will probably exists in toddlers, cats, dogs, cheetahs, etc. but those are not morally responsible agents. More is required for moral responsibility. I have written more about this elsewhere.

То есть, за некоторыми оговорками, он согласен с моим пониманием, но "классическая" свобода воли подразумевает моральную ответственность. Из предложенного им тезиса, по его мнению, следует "не совсем" свобода воли.

Безусловно, у гепарда моральной ответственности перед людьми нет. Безусловно, о моральной ответственности говорить необходимо. Но существование морали и права, то есть социальных ограничений, через которые общество доказуемо воздействует на человека, свидетельствует, а вовсе не препятствует представлению о наличии у него "классической" свободы воли. Ведь в её отсутствие законы и заветы не смиряли бы людей, не оказывали на них никакого действия!

Следовательно, свобода воли есть, от нас зависит, как мы ей распорядимся, и мы ответственны за её правильное использование – кому много дано, с того много и спрашивается.

Валентин Кононов

Литература:

Бикхард, Марк. Autonomy, function, and representation, “Communication and Cognition-Artificial Intelligence”, 2000, №17, р.111–131; https://www.lehigh.edu/~mhb0/autfuncrep.html

Ллойд, Сет. Программируя Вселенную, М. Альпина нон-фикшн, 2014,

Харрис, Сэм. Свобода воли, которой не существует. М. Альпина Паблишер, 2015.

Эллис, Джордж. Признание нисходящей причинности. https://arxiv.org/abs/1212.2275

1

1