Если бы американскую книгу о травме писали по-русски (5)
Нью-йоркская психоаналитик написала статью о том, как обрушилось на неё известие о нападении на Америку, и как она справилась со своим смятением - сначала в присутствии пациенток на сессиях со Сьюзи и Лу Анн, а позднее - после того, как отменила следующие встречи.
Текст был опубликован в 2003 году, мы читаем его глазами людей, которые знают уже и о "мести" террористам в Ираке и в Афганистане, и о расправе с Саддамом Хусейном, и о том, что заявления о наличии химического оружия в Ираке были фальшивкой, и о победе талибов (исламское радикалистское движение, запрещённое в России) в многолетнем противостоянии со странами НАТО.
Мэри Гейл Фроули, которая пишет данный самоотчёт, не знает ничего из того, что известно нам на длинной временной дистанции. Она пытается приложить свои инструменты - психоаналитическую рефлексию - в новой ситуации, куда её внезапно выбросило обстоятельствами.
Итак, страница 10 статьи, цитируем и комментируем:
"И хотя существуют видоспецифичные нормативные реакции на травму, в равной степени верно и то, что травматические события 11 сентября были обработаны уникальными человеческими существами".
Видоспецифичные нормативные реакции на травму, как сказано, а? Видоспецифичными могут быть реакции на стресс. У оленей, рыб и тигров ПТСР не развивается.
Нормативные реакции на стресс (думаю, Мэри Гейл именно это имела в виду) это беги, сражайся, замри (притворись мёртвым).
"Наши собственные истории и истории наших пациентов, а также текущие внутренние и внешние стрессоры, когнитивные схемы до 11 сентября, аффективный диапазон и организация, защитные репертуары, внутренние и внешние реляционные миры, психобиологические уязвимости и сильные стороны, чувства безопасности и эффективности – всё это влияет на то, как каждый из нас интегрирует или диссоциирует воздействие 11 сентября и его последствий в сочетании с уже существующими гобеленами нашего существа".
"Крайне важно, чтобы мы оставили пространство для себя, для друзей и членов семьи, а также для пациентов, чтобы выявить и обработать ассоциации с 11 сентября и изменившимся миром, в котором мы сейчас живем, не предполагая, что все чувствуют примерно то же самое в одно и то же время".
Психология больших групп, ау! Тебя потеряли в индивидуализированной американской ментальности.
"Этот, казалось бы, элементарный клинический принцип может оказаться более сложным, чем кажется на первый взгляд. Поскольку многие из нас сознательно и бессознательно продолжают реагировать на свой собственный опыт 11 сентября и прорабатывать его, вполне возможно, что мы непреднамеренно и бессознательно предполагаем, что пациенты в их реакциях и симптомах находятся примерно там же, где и мы".
Come on, у нас уровень профессионализма соответствующий, мы в слияние с клиентами не впадаем и ничего такого не предполагаем. Работаем в парадигме "встречи" двух разных субъектов.
"На самом деле ощущение того, что общество движется единым строем через последствия терактов 11 сентября, может усилить наше собственное чувство непрерывности и здравомыслия. Поступая таким образом, мы можем непреднамеренно оказывать давление на наших пациентов, а также на других людей в нашей жизни, чтобы они соответствовали нашим ожиданиям".
Социальная психология, ау! Феномен группового давления психоаналитики только что переоткрыли, слыхали?
"Кроме того, каждый из нас может столкнуться с неожиданными и постыдными реакциями в контрпереносе",
Как в первый раз на работе, Мэри. Сталкиваемся и будем сталкиваться с собственными реакциям на клиентский материал.
"например, с завистью к пациенту, который, кажется, продвинулся в облегчении симптомов дальше нас",
А симптомы-то так и не назвала. ОСР, острое стрессовое расстройство, через две-три недели проходит, что ж там такое так глубоко и надолго зацепило, что аж завидовать надо пациенту, что он без симптомов уже живёт?
"или с нетерпением к пациенту, который всё ещё страдает и поэтому воспринимается нами как угроза нашей собственной, возможно, недавно восстановленной «нормальности».
У нас на канале есть материалы про виды психологов. Психолог-садист, психолог-мазохист. Найдите поиском, Мэри Роя Шеффера пытается приложить к материалу 11 сентября, как я вижу.
"Особенно сложным может быть глубоко нарциссический пациент, который никогда не проявлял особого интереса к терактам 11 сентября или продолжающейся угрозе террора. Мою собственную враждебность и презрение к этим немногочисленным пациентам разделяли и другие (Goldman, Dodi, 2002; Gordon, 2002; Prince, 2002)".
О как! Враждебность и презрение!
"Работая с этими пациентами, мне было полезно подумать о своей возможной зависти к их способности оставаться столь нетронутыми трагедией".
Завидовать нулевой эмпатии не надо, без способности почувствовать других ты в социуме живёшь слепцом.
"В то же время я задавалась вопросом, была ли ярость, которую я испытывала по отношению к ним тогда, оправданной еще до 11 сентября и должна ли была я каким-то образом сообщить им о ней".
Нормальный ход, заклеймить человека с нулевой эмпатией и тем самым его протерапевтировать.
"Доди Голдман (2002) предполагает, что, хотя важно быть внимательным к травматическим стрессовым реакциям как у нас самих, так и у наших пациентов, также стоит балансировать это осознание с признанием удивительной устойчивости, отваги и надежды, которые многие из нас собрали. Заслуженные награды получили «большие герои» – спасатели, пожарные, волонтеры, семьи пассажиров пенсильванского рейса. Однако существовали легионы «маленьких героев», чья стойкость и решительность позволяли им продолжать относительно хорошо любить, относительно хорошо работать и относительно хорошо играть, даже когда они были охвачены ужасом, яростью и глубоким горем".
Ну почему легионы маленьких героев? Почему правду не сказать, что ПТСР разовьётся у 5-8% переживших угрозу жизни, а у 92-95% переживших ничего хронического психиатрического не сформируется? Отчего игнорируется здравый смысл?
"Кроме того, некоторые пациенты смогли использовать трагедию 11 сентября, чтобы подтолкнуть себя к более глубокой и продуктивной терапевтической работе. Одна пациентка сказала мне в декабре 2001 года: «Вы знаете, я всегда знала интеллектуально, что жизнь коротка и хрупка. Но с 11 сентября я знаю это нутром, я знаю это на уровне костного мозга, я знаю это всей душой. Теперь я знаю, что хочу прожить свою жизнь так полно, как только смогу. Как бы сильно вы мне ни нравились, я решила, что не хочу стареть вместе с вами! Я никогда не говорила вам об этом, но раньше я думала, что буду … что буду просто приходить сюда, пока одна из нас не умрет. Теперь я хочу, чтобы каждая сессия была настолько полноценной, насколько это возможно, как и каждый мой день». И у нее так и получилось".
Обалдеть, в каком слиянии клиентки с психоаналитиком, ходить на терапию, пока одна из нас не умрёт. И эти люди рассказывают нам о нормативных реакциях на события.
"Особенно трогательно было отметить, что ряд пациентов, подвергшихся жестокому обращению в детстве, кто уже был достаточно давно в терапии и кто успешно справился со многими последствиями своих ранних травм до 11 сентября, особенно хорошо справились с событиями того дня и с тем, что произошло после. Лишенные давным-давно своих ожиданий справедливого мира; преданные на ранней стадии другими людьми, которые использовали их для контейнирования собственной ярости, пустоты и нужды; будучи с детсткого возраста разорванными на куски физически и психически, они смогли подойти к этой серии нападений с замечательной эмоциональной глубиной и способностью справляться с трудностями".
Всё верно, эти дети умеют выживать лучше, чем жить. После 11 сентября они оказались "в своей стихии" экстремальности.
"Точно так же Игорь, мой боснийский приемный сын, о котором я так беспокоилась в тот вторник, был жизнерадостным героем в нашей семье. Он действительно оказался в гуще событий 11 сентября, проведя более одиннадцати часов добровольцем в бригаде ведер в месте, которое потом было названо Нулевым Этажом. В течение следующих дней и недель я навязчиво спрашивала его, как у него дела, пока он наконец не сказал: «Послушай, я знаю, что ты любишь меня и беспокоишься. Но тебе со всем этим гораздо труднее, чем мне. Вспомни, где я жил. Я уже знаю, что мир полностью испорчен и что люди, которые жили по соседству с тобой всю твою жизнь, могут взять пистолет и начать стрелять в тебя как в своего врага, потому что кто-то у власти говорит им сделать это для какого-то великого дела. Я не жду того же, что и ты, ни от жизни, ни от людей. Честно говоря, я думаю, что высоки шансы, что здесь произойдет что-то ещё. Я верю, что есть вероятность, что меня взорвут по дороге в школу завтра, или на следующей неделе, или в следующем году. Я также верю, что когда-нибудь получу "Оскар" за кинематограф или режиссуру. И на тот случай, если завтра меня не взорвут, я должен прямо сейчас подняться наверх и написать сочинение, которое я должен завтра сдать».
Это не было сказано в отчаянии, гневе или из защит; для Игоря это мировоззрение просто представляет собой «факты», вокруг которых он построил оптимистичную жизнь, изобилующую целями, достижениями, любовью и надеждой".
Ради одного этого пассажа стоило читать всю статью.
Потому что с присущей психоаналитикам буквальностью Мэри Гейл цитирует позицию, которую транслирует выживший на войне (а мы столкнёмся в работе с сотнями таких обращений, когда события на Украине февраля 2022 года придут к своему политическому оформлению).
Перечитайте выделенные жирным шрифтом выше слова Игоря. Именно так пройдёт водорораздел между "поколениями, никогда не знавшими войны" и нашим поколением, на долю которого выпала "третья мировая гибридная".
"В отличие от Игоря и подобных пациентов, другие пациенты, пережившие детскую травму и всё ещё живущие в символической зависимости от ранних абьюзивных и пренебрежительных объектов, которые не смогли эффективно справиться с посттравматическими последствиями своего раннего опыта до 11 сентября, становились всё более диссоциированными и симптоматичными. В этих случаях новая травма обрушивалась на более ранние, приводя к усилению внутреннего и внешнего хаоса".
У пациентов с комплексным ПТСР включился психологический механизм диссоциации, - их привычный способ справляться с перегружающими психику переживаниями.
У нас на канале есть материалы про диссоциацию и шкалу диссоциативного опыта, поищите поиском.
Кстати, тест Роршаха был создан после Первой мировой, и в нём Fi и Ex - это отдельные детерминанты. Огонь и взрыв - реальность людей, переживших военные действия, они видят их в кляксах много лет мирной жизни спустя. Клиницисты отмечают следы пережитой мощной дезорганизации психики особыми знаками контента.
Десять клякс теста Роршаха
Пример на горящую нефтебазу
Видеокадры горящей нефтебазы, апрель 2022
Пример на взрыв после попадания "Калибра"
В тесте Роршаха есть специальная отметка для "дыма", и это не случайно
В тесте Роршаха "дым, взрыв" кодируется как особое содержание, ибо это важная для клиницистов информация
Статистически, в протоколе здорового человека, ответов про взрыв, кровь, огонь - НОЛЬ.