Свободомыслие есть вещь относительная, в абсолютных значениях не получится. Ибо мысль всегда опирается на знания и выражается в понятиях. Свободная мысль развивалась как протестное движение против запрета религии на рацио, а в политике - отражала борьбу идей.
Как выглядит свободная мысль в психологии? Она также относительна, и достигается в критике существующих парадигм. Так, Юнг, Адлер, Ранк, Фромм создали свои теории, отталкиваясь от идей Фрейда. То есть они достигли свободомыслия отступая от парадигмы Фрейда.
Сам же Фрейд, органически сочетая художественность (вымыслы, научные мифы) с научностью, мог свободно мыслить на этих путях. Художественность, прежде всего, позволяла Фрейду закрывать лакуны незнания, и здесь ему не было равных. Так, воссоздавая по-своему картины существа агрессии, отцеубийства, обосновывая роль либидо в психоанализе, Фрейд доводил художественность до научной выверенности, а последнюю (науку) раскрепощал, предоставляя свободу от старого и отживающего. Это пример удачного симбиоза, когда ученый создаёт художественные вымыслы, картины для целостности и убедительности своих идей, научных представлений. Художественность, таким образом, служит научности, она является как бы условием, фактичностью к её доказательности. Она шествует впереди, освещая по — своему потаённые места неизведанного.
Здесь важен взгляд самого художника, «который чувствует, — пишет Освальд Шпенглер, — как окружающий нас чувственный и осязаемый мир сполна растворяется в глубокой бесконечности таинственных связей». Вначале чувства рождают образы, в которых мы, несомненно, обнаруживаем живую мысль, способную вновь и вновь оплодотворяться. В таком случае художественность уже пролагает путь к научности.
С позиции «вечного возвращения» и «сверхчеловека» проблему соотношения «художественности» и «научности» решает Ницше. По этому поводу Рудольф Штайнер (1861 — 1925), основоположник антропософии и исследователь творчества Ницше, писал, что «он стремился выбраться из научного и ближе подойти к действительности посредством художественного душевного настроения ближе, чем можно подойти к действительности посредством науки». Но этого было также недостаточно, и эта смена могла оставаться чередой эпизодов «вечного возвращения», того миропорядка, в котором всё должно повторяться. Тогда художественность также должна сменяться научностью ...