Если он будет чувствовать разницу, то не сможет выполнить приказ. Ведь почти все враги - люди. Такие же как он.
У Ремарка в "На Западном фронте без перемен" есть эпизод на эту тему. Сначала главный герой в рукопашной убивает французского солдата, а потом, уже посмотрев на него как на обычного человека, начинает мучиться моральными терзаниями из-за случившегося. Вот монолог оттуда.
— Товарищ, я не хотел убивать тебя. Если бы ты спрыгнул сюда ещё раз, я не сделал бы того, что сделал, — конечно, если бы и ты вёл себя благоразумно. Но раньше ты был для меня лишь отвлечённым понятием, комбинацией идей, жившей в моём мозгу и подсказавшей мне моё решение. Вот эту-то комбинацию я и убил. Теперь только я вижу, что ты такой же человек, как и я. Я помнил только о том, что у тебя есть оружие: гранаты, штык; теперь же я смотрю на твоё лицо, думаю о твоей жене и вижу то общее, что есть у нас обоих. Прости меня, товарищ! Мы всегда слишком поздно прозреваем. Ах, если б нам почаще говорили, что вы такие же несчастные маленькие люди, как и мы, что вашим матерям так же страшно за своих сыновей, как и нашим, и что мы с вами одинаково боимся смерти, одинаково умираем и одинаково страдаем от боли! Прости меня, товарищ: как мог ты быть моим врагом? Если бы мы бросили наше оружие и сняли наши солдатские куртки, ты бы мог быть мне братом, — точно так же, как Кат и Альберт. Возьми от меня двадцать лет жизни, товарищ, и встань. Возьми больше, — я не знаю, что мне теперь с ней делать!
Об "у Ремарка". Слюнтяй, не желающий нести ответственность возложенную на него боевыми товарищами и гражданским населением, у него за спиной. Мир всегда хищен, в большей или меньшей степени.