"Мир есть мое представление: вот истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа". (Мир как воля и представление, §1)
Данный тезис стоит в центре мировоззрения А. Шопенгауэра. Уже это говорит у него о приоритете образов над логическими структурами в процессе познания. Непосредственное восприятие, врождённые особенности внимания человека, рождающие образы, для философа значат неизмеримо больше множества "учёных трудов".
"Очевидно, в каждом человеке есть соединение и противоположность врожденного и приобретенного; когда же приобретенное делают в нем главным, как это мы имеем в слове "ученый", выдвигающем ученость, т.е. нечто приобретенное, как отличительный признак человека, то в этом кроется инсинуация, что врожденное в данном субъекте не имеет выдающегося характера. Я же ценю приобретенное бесконечно мало в сравнении с врожденным". (Новые паралипомены, §518)
Данная позиция выразилась, среди прочего, в постоянном противопоставлении искусства и науки при явном приоритете первого. Преимущества художника перед учёным видится в том, что "его деятельность бессознательна, иррациональна и не скована рефлексией по поводу собственных принципов и оснований". С другой стороны, "…большая ученость и всезнайство причиняют большой вред способности отчетливо и живо постигать мир наглядный и, следовательно, самобытно мыслить и поэтически творить…". (Новые паралипомены, §516)
Наука, в целом, представляется ему неизмеримо более простым делом, по сравнению с искусством, отражающим саму суть каждого конкретного человека.
"Науку может изучать каждый - один с большим, другой с меньшим усилием. Но от искусства всякий получает лишь столько, сколько он вносит в него сам, но только в неразвитом виде. Какую пользу могут принести немузыкальному человеку моцартовские оперы? Что видит большинство в Мадонне Рафаэля? И разве очень многие не судят о гётевском Фаусте, лишь опираясь на чужой авторитет? Ибо искусство имеет дело не с одним лишь разумом, подобно науке, а с сокровеннейшей сущностью человека, а в этом случае каждый человек значит лишь то, что он есть". (Новые паралипомены, §18)
Значит ли это, что наука для Шопенгауэра - всего лишь ремесло? И да, и нет. Он безусловно отвергает ценность академической науки, "науки профессоров", полагая в их деятельности лишь достижение своекорыстных целей и бесконечные терминологические упражнения.
"Как низко в сравнении с древними ставит нас тот факт, что самое главное в нашей учености заключается в том, чтобы понимать язык, на котором в то время говорил каждый носильщик!" (Новые паралипомены, §528)
Но гений в науке, нередко называемый им мудрецом, - это совсем иное дело. Гений превращает науку в искусство, он творит на уровне образов и представлений. И лишь для избранной публики фиксирует созданные произведения-идеи.
"В самом деле, даже самая совершенная ученость относится к гению так же, как гербарий — к живым растениям, постоянно вновь воспроизводящим, вечно свежим, вечно юным, вечно изменяющимся, и нет бо̀льшего контраста, чем контраст между ученостью комментатора и детской наивностью комментируемого им древнего автора". (Новые паралипомены, §248)