Подтекст "Антихриста" завязан на трениях между мифологией и психоанализом, в которых мифология в конечном итоге побеждает — то есть, рациональное начало в лице героя Дефо может быть и выживает физически, но проигрывает по факту.
Во-первых, его попытки излечить Генсбург не только не увенчались успехом, но и ударили по нему же. Во-вторых, даже в своей смерти она добилась от него признания её правоты: он не просто убивает её, но и сжигает на костре. Совсем как ведьму. Ну а в-третьих, и в-самых-страшных, мифология Генсбург оказывается не внутри, а снаружи: её объективность подчёркивается всеприсутствием Трёх Скорбей — оленя, ворона и лисицы.
Иными словами, рациональное мышление, хочет сказать нам Триер, находится в полной жопе. Оно не способно ни спасти, ни объяснить, оно может только строить, пока что-то большее не пройдёт мимо, и не разнесёт это всё к чертям.
В одном из своих интервью Триер упомянул, что фильм был для него попыткой справиться с собственными патологическими фобиями, которых у Триера даже не одна, а несколько. В процессе работы он пришел к выводу, что выхода из них нет, и скорее всего, они останутся с ним на всю жизнь. Казалось бы, перспектива не слишком удачная.
Но именно эта концовка предлагает оптимистическую альтернативу. Да, мир нельзя описать рационально, и жить в нём рационально, по-видимому, тоже нельзя: мир больше, рано или поздно оно догонит. Зато внутри своей мифологии у мира, тем не менее, есть идеальное состояние, которое на мгновение удаётся увидеть Дефо. Это шествие знающих, движущихся через мир в соответствии с его неуловимыми, необъяснимыми законами и природой. Символом этого знающего оказывается женщина — не столько по гендерному признаку, сколько просто внутри символики самого фильма (известно, что шаманов во многих культурах считают или бесполыми, или двуполыми, или сменившими пол).
А самое главное, что мир, по которому они идут — это уже не "Церковь Сатаны", а нечто целиком гармонизированное, в котором уже нечего бояться, и Дефо, глядя на них, в первый раз за весь фильм открывает для себя что-то новое, и от этого нового ему становится легче.