Беседа
Профилактическую беседу со мной участковый инспектор полиции - майор Игнатьев - начал с вопроса.
- Вы догадываетесь, Игорь Григорьевич, по какой причине вы вызваны? - предложив мне присесть и держа наготове листок бумаги, исписанный от руки убористым почерком, спросил он.
- Если честно, то нет, - ответил я ему.
- Тогда, читайте, - передавая мне листок бумаги, произнес он.
Тот листок, что я взял в свои руки, оказался заявлением, адресованным начальнику отделения полиции Центрального района нашего города. Под этим заявлением стояла подпись моей жены, а чуть ниже стояла дата.
- Так вот, значит, куда Лена бегала в тот вечер, когда она пообещала привести в нашу квартиру свою подругу, - подумал я.
- Не задумывайтесь, а читайте, - прервал мои размышления майор Игнатьев. - Ваша жена просит нас защитить её от вас.
- От меня? – удивился я..
- Скорее, от ваших действий, находящих свое выражение в сексуальных домогательствах, избиениях и угрозах убить, - пояснил мне майор Игнатьев.
- Правильнее было бы сперва назвать избиения, а уже потом сексуальные домогательства, - сказал я.
- От перемены мест слагаемых сумма тюремного срока, который вам грозит, не изменится, но я готов дать вам совет, - дружелюбно улыбнувшись, продолжал майор Игнатьев. – Вы, видимо, принадлежите к людям, верящих в разных Дульсиней Тамбовских.
- Дульсиней Тобосских, - поправил я его.
- На величину моей премии точная фамилия этой девицы никак не влияет, - сказал мне майор Игнатьев. - Для меня важно, чтобы количество преступлений бытового характера на моем участке было бы сведено к минимуму. Но ваша супруга, в числе прочих, может испортить мне квартальные показатели, сперва завалив меня заявлениями, а потом вынудив меня посадить вас в тюрьму. Не всякую семью, я считаю, нужно спасть. Никаких книжных Дульсиней в природе не существует, нам с земли это отчетливо видно. . Любую из них возьми, и в итоге ты получишь обыкновенное помело. Это не я сказал. Это поэт так сказал. Так нужно ли вам ради обыкновенного помела в тюрьму садиться?
- Вы советуете мне развестись с моей женой? - спросил я.
- От себя хочу добавить, - не ответив на мой вопрос, продолжал майор, - О вашей жене полиции кое-что известно.
- Что вам о ней известно? – с нескрываемой тревогой спросил я.
- Делиться с вами оперативной информацией я не имею права, могу лишь вам обещать, что после того, как вы разведетесь с вашей женой, я чуть-чуть приоткрою для вас эту завесу тайны. Надеюсь вы меня понимаете. Расскажи я вам об этом прямо сейчас, вы можете оказаться в состоянии сильного волнения и довести ваш преступный умысел на убийство своей жены до конца. А после вашего развода, как говорится, милости просим. Та информация, которой я с вами после вашего развода поделюсь, станет для вас хорошим уроком на будущее. Вы впредь станете задумываться над тем, на ком вам стоит жениться вторично. Хотя, думай-не думай, все одно, в итоге ошибешься. Вы будете дочитывать заявление вашей жены до конца?
- Нет, - возвращая майору заявление Лены, произнес я.
- Тогда распишетесь вот тут, что вы с ним ознакомились, - попросил меня майор.
- Зачем вам это? – ставя свою подпись, спросил я.
- Наивный вопрос, - ответил мне майор Игнатьев. – Вашу подпись я должен буду предъявить вашей жене, когда она опять здесь появится.
- Вы думаете она опять придет? – спросил я.
- Придет, - пряча заявление Лены в папку для бумаг, ответил мне майор Игнатьев. – Вашей жене у нас нравится. Вернее, мой заместитель – капитан Куликов, помогавшей вашей жене составить заявление на вас. Больше ни о чем меня не спрашивайте, у меня без вас куча дел. Всего хорошего и не пейте водку, чтобы нам с вами не встретиться вторично прямо сегодня.
Поднявшись из кресла, майор Игнатьев дал понять, что его профилактическая беседа со мной окончена.
По дороге домой я усиленно пытался связать в своей голове реплику свой соседки о том, что моя жена меня позорит, сказанную ею в нашем коридоре, и ту оперативную информацию о моей жене, какой располагал майор Игнатьев. Но, если до момента моего развода с Леной, детали этой оперативной информации останутся для меня загадкой, то скрытую суть реплики моей соседки я смог бы узнать уже сегодня, если мне удастся её напоить водкой.
- Здорово, - поприветствовала меня моя соседка Наташа, едва я успел переступить порог нашей коммунальной квартиры. - А твоя Елена куда-то с полчаса назад намылилась.
- Намылилась и ладно, - ответил я своей соседке. – А мы сейчас на кухне сабантуй устроим. Ты не против, Наташа?
- Когда я была против? - рассмеялась она. – Все пропьем, но квартиру нашу мы не опозорим.
- Про позор мы с тобой потом поговорим, а сейчас ставь стаканы на мой стол, а я пока руки схожу помою, - ставя на свой стол две бутылки водки, сказал я.
Пока я мыл руки в ванной, из своей комнаты вышел мой сосед Николай.
- Чего там моя Наташка на кухне гоношится? – спросил он у меня.
- Пить будем, - ответил ему я.
- Я готов, - радостно произнес Николай. - Но тогда надо и Димку позвать,
- Зови, - сказал я.
- А водки на всех хватит? – спросил у меня Николай.
- Если не хватит, то твоя Наташка сумеет денег занять, - ответил я.
- Наташка моя сумеет, - согласился со мной Николай.
Наша кухонное застолье продолжалось до глубокой ночи.
Когда моя соседка Наташа уже с большим трудом держалась на ногах, я рискнул задать ей свой вопрос.
- Наташа, почему ты сказала мне в коридоре, что моя жена меня позорит? – спросил я у неё.
- Тсс, - приложив палец к губам, прошептала она. - Пошли в твою комнату, там я тебе всё расскажу.
Оказавшись в моей комнате, Наташа, покачнувшись, опрокинулась спиной на мой диван.
- Не падай, - усаживая её ровно, произнес я.
- Ты хороший человек, Игорь, - плаксиво промолвила она. – Мне тебя очень жаль. Поэтому я и сказала тебе, что твоя жена тебя позорит. Наркоманка она. Только ты, смотри, не сболтни моему Николаю.
- О чем?
- О том, что майор Игнатьев, у которого ты сегодня был, подписывал меня сообщать ему обо всем, что творится в нашем доме. Даже денег пообещал. Так что о том, что происходит в нашей полиции мне хорошо известно. Лена твоя по притонам наркоманским шляется. Травку при ней ни разу не нашли, но на учет её взяли. Но я тебе этого не говорила.
- А ведь я свою Лену от смерти спас, когда она хотела с собой покончить, - не без горечи признался я. Услышав мои слова, моя соседка Наташа зашлась нездоровым смехом.
- Быстрей все неё повесятся, чем она покончит с собой, - еще не перестав смяться, выкрикнула Наташа. - И на этом молчок! Пойду я, а то моему дураку еще что-нибудь спьяну покажется, так он и новую швабру об мою башку обломает.
Еще сильнее, чем моя соседка, напился в ту ночь я сам. А наутро со мной впервые сучилось это.