№ 21

дѣломъ не возможнымъ. Тутъ со стороны православнаго миссіо-

нера требовалось не болѣе, какъ быть стойкимъ, не переходить къ другому вопросу, не разъяснивъ поставленнаго. Хорошо помню, какъ въ одномъ селѣ казанской епархи на поставленный вопросъ о Церкви Христовой старообрядцы заговорили, что они пошли бы въ Церковь (православную, Грекороссійскую), если бы пратріархъ Никонъ не произвелъ перемѣнъ. Когда же по разъясненіи вопроса о признакахъ Церкви Божіей была поведена рѣчь объ измѣняемости обрядовъ, то они заговорили: «зачѣмъ клятвы и хулы на обряды положены?" Когда же была совершенно выяснена мысль, что измѣненіе обрядовъ не есть еще измѣненіе вѣры и благочестія и что таковое измѣненіе возможно и законно, съ чѣмъ какъ будто и старообрядцы соглашались, и когда послѣ этого. была поведена рѣчь о клятвахъ собора 1667 г., то старообрядцы снова начали говорить: зачѣмъ обряды измѣнены. Итакъ, очевидно, съ намѣреніемъ кружились они въ означенныхъ вопросахъ, дабы не дать возможности ни одного разъяснить надлежащимъ образомъ. Съ такимъ пріемомъ, довольно безхитростнымъ и очень прозрачнымъ. при извѣстной долѣ терпѣнія и опытности, справляться тоже не трудно; ибо для всѣхъ присутствующихъ становится ясноюцѣль старообрядческихъ собесѣдниковъ-спутать вопросъ и, не давъ разъяснить одного поставленнаго вопроса, отклонить къ другому вопросу, потомъ-къ третьему и т. д. Всѣ, кто велъ и ведетъ бесѣды, знаютъ это, и принимаютъ надлежащія мѣры.

Былъ и есть и другой пріемъ, съ которымъ нѣсколько труднѣе справляться, и который требуетъ во всякомъ случаѣ значительнаго такта и чутья. Старсобрядческіе собесѣдники, повернувъ вопросъ другою стороною, заводятъ нескончаемый споръсъ цѣлію провести время и замять бесѣду. Чтобы имъ ни разъяснили, они говорятъ свое, какъ бы имъ ни доказывали что это не то, о чемъ должна быть рѣчь, они повторяютъ десятки разъ одно и тоже. Вотъ примѣръ. Въ Петербургѣ на вопросъ: можетъ-ли Христова Церковь оставаться безъ полноты таинствъ и священства, сначала никто ничего не говорилъ. Я поставилъ,