№ 5/6

107

День пятый (1-го Іюля, Понедѣльникъ). Раннее утро этаго дня, вопреки ожиданіямъ многихъ хлопотъ, дало мнѣ довольно времени и на приготовленіе къ литургіи, и на запись не записаннаго за два дня: это потому что сегоднитнее раннее утро продолжилось на часъ, и даже болѣе противъ обыкновеннаго. Литургію нельзя было начать ранѣе дееяти часовъ, такъ какъ къ началу ея располагали прибыть княгиня съ дочерью и сестрой: а ожидать прибытія ихъ ранѣе 10 часовъ утра послѣ вчерашняго утомительнаго дня было-бы напрасно. Ровно въ 10 часовъ, начавшаяся литургія, восполненная паннихидой, продолжалась до 1-го") Затѣмъ на перенесоніе тѣла изъ верхней церкви въ нижнюю, положеніе его въ скленѣ и заключительную литію потребовалось болѣе полугорыхъ часовъ времени, такъ что все кончилось не ранѣе З-го, послѣ чего чрезъ часъ слѣдовалъ обѣдъ, за которымъ присутствовала сама княгиня со всѣми, сопровождавшими тѣло изъ за границы и отъ Кіева, и со всѣми, священнослужившими со мной. Послѣ обѣда, часу въ Т-мъ посѣтили меня княгиня и кіевскій о. протоверей; а въ 9-мъ часу счелъ я нужнымъ быть укнягини съ тѣмъ, чтобы откланявшись ей вечеромъ, не безпокоить ее утромъ предъ отходомъ поѣзда, на которомъ намѣренъ я былъ отправиться во-свояси. Княгиня съ княжнами, какъ будто ожидали меня и, какъ казалось, были рады моему приходу, что, впрочемъ, могло быть и на самомъ дѣлѣ; тягостенъ для семьи первый вечеръ послѣ похоронъ отца, такъ тягостенъ, что она бываетъ рада раздѣлить съ кѣмъ-нибудь изъ стороннихъ тягостный вечеръ ... Вслѣдъ за мной пришелъ изъ своей квартиры кіевскій о. протоіерей и съ нимъ одинъ г. изъ заграничныхъ, но довольно знакомый съ Россіею. Въ матеріалахъ для бесѣды не было недостатка, а былъ избытокъ и,-вотъ, бесѣда, начавшаяея съ Флоренціи, мѣстожительства Демидовыхъ, продлившаяся Кіевомъ и достигшая Урала продержала меня до полуночи, такъ, что первый послѣполунощный часъ, а съ нимъ и шестой день пребыванія моего въ Нижнетагильскомъ заводѣ привелось встрѣ) Перегъ окончаніемъ вавнихизыи предъ выносомъ тѣла изъ верхней церкви, кіевскій протоіерей сказалъ тикую рѣчь, какую могъ сказать только высоко-образоманный, богато надѣленный даромъ слова и весьма близко знавшій покойнаго.