№ 19 Первый выпуск, 26 января

ДЕПАРТАМЕНТ КУЛЬТУРЫ

Визави

дмитрий, многие известные актеры говорят, что их узнаваемое лицо помогает им в разного рода «нетеатральных» делах. Акакувас?

-Когда как. Помогает, как правило, в общении с работниками Госавтоинспекции. А мешает во время посещения торговых точек и вообще многолюдных мест.

Романа Виктюка. Тогда я первый раз ощутил себя артистом на профессиональной сцене.

- Значит, то, что говорят актеры о работе с Виктюком - будто у него любой актер чувствует себя гением, - правда?

У него есть уникальный талант: он заставляет проявлять себя именно молодых артистов, которые только начинают работать на сцене. Это один из многих талантов, которыми он облада-

- Требуют автограф? ет. Автограф - -Бог с ним. Просто у - Есть другое мнение: говорят, нас не все нормально воспитаны, и лючто Виктюк может задавить молодо-

Художник (Евгений Миронов) прислушивается к пению красок

мне нужно на данный конкретный момент. -Вы живете только сегодняшним

днем?

- Абсолютно. Как птица. «Живите, как птицы»,сказано в Писании. О завтрашнем дне я не думаю и ничего не планирую, потому что знаю, что мои＿ планы не осуществляются. Задумываю одно, а происходит другое или даже третье.

- Вы - актер Ленкома, и вместе с тем в прошлом сезоне вы «сходили на сторону" - сыграли в спектакле театра Луны "Ночь нежна» у

Дмитрий Певцов:

ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА

публики и судьбы

нужно. Мы играем его на фестивалях забыли нас в Москве или помнят, мы с Аллой Сергеевной не считаем нужным. Случанось совершать по

жизни безрассудства?

-Безрассудства? (Пауза.) Если чтото такое и бывало, то очень давно. Последние лет десять не припомню за собой ничего эдакого.

- Если бы сейчас потребовали обстоятельства, вы смогли бы совершить нечто, подобное тому, что сделали десять лет назад на Таганке? (Дмитрий напечатал в одной из

«Живу, как птица, плыву по воле волн»

Диалог с баловнем женщин,

Счастливый театр - это популярный театр.

Московский Ленком в этом отношениивне конкуренции. А в счастливом театре работают счастливые актеры. Мой сегодняшний собеседник - один из самых заметных актеров нового поколения Ленкома

Дмитрий Певцов.

Сергея Проханова.

Начнем с того, что «на стороне» я работаю уже четыре года, причем в четырех театрах одновременно. У меня не было ощущения, что мне стало плохо в Ленкоме, и я пошел «на сторону». Одновременно с «Женитьбой Фигаро» я сыграл в спектакле «Квартет» вместе с Аллой Демидовой, с которым мы объездили полмира и ездим до сих пор. А c Прохановым получилось просто: он меня позвал, он меня обаял, и в итоге получилась работа, которая меня радует. Хороший спектакль, по-моему.

- А почему «Квартет» нельзя уви-

деть в Москве? Потому что его не имеет смысла играть в Москве: нужно снимать театр, платить за аренду - это никому не

Певцов достаточно востребован в личной жизни. С женой Ольгой

ди не всегда адекватно реагируют на знакомое лицо.

- На сцене и экране вы часто - покоритель женских сердец, человек, относящийся к женщинам по схеме «пришел--увидел--победил». Вам доставляет удовольствие такая игра по жизни?

Уже много времени я такими играми не занимаюсь -- незачем. Нет потребности. Очевидно, я достаточно востребован в личной жизни. (Жена Дмитрия - очаровательная актриса театра «Современник» Ольга Дроздова. А.Н.)

- Вы не замечаете дамских восторгов? Почему же, я все замечаю, что ка-

сается меня. Но отношусь к этому спокойно.

- Пару лет назад в одном интервью вы сказали, что в театре можете сыграть все что угодно. Не передумали?

Нет. Я действительно могу сыграть все что угодно. Это не хвастовство и даже не моя заслуга - просто такой организм: его можно «втащить» и натренировать на любую психическую «субстанцию», написанную гениальным автором.

- А вам не приходилось играть

негениальных и неталантливых авторов? Неталантливых я еще, слава Богу,

не играл.

- Вы сказали, что талант - не ваша заслуга. Чья же в таком случае? Во-первых, это заслуга тех людей, которые меня родили. Ведь талант - он всегда откуда-то сверху, и через родителей -- любовь, воспитание и так далее. Кроме того, они никогда не мешали мне заниматься тем, чем я хочу. - В какой момент вы почувство-

вели себя профессионалом? Это случилось во время работы над спектаклем «Федра» в постановке

История болезни

валерий Фокин, который последовательно, из спектакля в спектакль, придавал слову не больше значения, чем музыке, конструкции, цвету, звуку, на сей раз пошел дальше -- отказался от пьесы. Спектакль обозначен как «История болезни». В его основу лег образ безумного художника с синдромом Ван Гога и мысль о том, что понятие нормы для человека вообще относительно. А также диалоги, написанные самым молодым обладателем «Антибукера» Иваном Савельевым, и личный опыт режиссера - работая над спек-

го актера обилием режиссуры. Он может задавить и немолодого актера. Он -- довольно сильная личность и может смешать с землей кого угодно. У нас было всякое во время репетиций, мы репетировали долго и мучительно. Но главное - результат, которым я доволен.

- Вы - целеустремленный человек или предпочитаете плыть по волеволн?

- Абсолютно по воле волн. Просто иногда это течение ставит задачи, которые надо решать, чтобы продолжать плыть. Когда нужно проявлять волю, целеустремленность, упорство, терпение и другие симпатичные качества. - Есть у вас в жизни нечто, что вас подстегивает, заставляя плыть

дальше?

- Не знаю. Меня ничто не подстегивает, я ориентируюсь на свою интуицию, которая всегда говорит мне, что хорошо, а что плохо. Интуиция никогда меня не подводи-

ла.

От актеров

вашего поколения я не раз слышала: «Снимаюсь в кино только иззаднего.".

Нет, только из-за денег

- я не припомню такого случая. Конечно, материальный фактор имеет место быть, но при этом существует компания, любопытный сценарий либо любопытный режиссер, или роль интересная.

- А вы сами легко относитесь к деньгам?

Стараюсь относиться к ним легко. Может быть, не всегда получается, но я вывел для себя аксиому: денег меня всегда столько, сколько

Стаккато черного и душераздирающая охра

Обстановка на сцене заставляет поежиться еще при входе в зал: скелеты пружинящих кроватей сложены в клетку, люди в больничных робах висят на них, как распятые, звуки бряцающих бидонов, пружин, будильника сливаются в беспощадную мелодию, одна-единственная лампочка колет глаза, куда бы ты ни сел. Впрочем, от этой световой «занозы» можно и отвернуться. Я думаю, многие так и делали на спектакле Валерия Фокина «Еще Ван Гог» (совместная работа театра Табакова и центра Мейерхольда), защищаясь сознанием того, что ты-то нормален и история безумия может касаться тебя только косвенно.

таклем "Карамазовы и ад" вместе с Евгением Мироновым, он посетил психиатрическую больницу и увидел там галерею работ душевнобольных.

Художник (Евгений Миронов) видит звуки и слышит краски: охра, например, раздирает ему уши, черная - лупит неистовым стаккато, а бледно-лиловая ласкает слух, как тембр флейты. Мир во всем своем нерасчленимом единстве наваливается на его сознание и душит всей своей необъятностью. Единственное спасение -- выразить его, нарисовать. Евгений Миронов,

не

«Главное, чтобы зритель ничего понял». В фильме «Мафия бессмертна»

естественно, не рисует - он

танцует. И от этого безумного танца на вибрирующих пружинах кровати почти наглядно видно, что если он хотя бы немножко сбавит темп, снизить накал, он сорвется. Иногда по несколько минут на сцене в привычном смысле слова не происходит ничего -- чужая душа (которая, как известно, потемки, безумная - тем более) блуждает по лабиринтам подсознания, и все переходы отражаются у него на лице, в глазах. Так некоторые дирижеры управляют оркестром, почти не двигаясь, одними глазами, магнетизмом, энергией. Честно говоря, временами за Евгения Миронова становится страшно -- просто так такие роли не даются и не проходят.

Но тем не менее художник рисует и картины его хорошо продаются: отчасти благодаря его таланту, вию, ведь чить себе вкус изюминкой. И ходит мать

отчасти - сумасшестлюди любят подпержизни чужой бепотому к художнику (Евдокия Германова) принося ему дежурный сок и необходимые краски, она уносит с собой картины, единственный и очень даже не плохой источник средств к существованию. Остатки материнской любви и жалкие попытки вернуть молодость, привлечь внимание, жадность и жалкость матери гения, никогда его не понимавший, Евдокия Германова доводит до какогото зловещего гротеска. На ее долю приходится наибольшее количест-

во текста, но именно в ее исполнении слова окончательно теряют свой смысл, и мысль о всеобщем безумии и относительности того, что мы называем нормой, для ее роли особенно актуальна -когда безумный сын рвет безвкусное ожерелье своей матери (он просто как художник не может его вынести), «здоровая» мать с такой яростью, чуть ли не с рычанием, бросается за рассыпанными бусами, что мысль о чьей бы то ни было нормальности просто отпадает.

Все это хорошо понимает

врач (Андрей Смоляков), который так долго бродил по границе между здравым смыслом и безумием, что перестал делать между ними различие. Он знает истинную цену славы и истинную плату за творчество: «нормальные» любят искусство безумных, а безумные рано или поздно приходят к одному - калечат или убивают себя. Жизнь и творчество стоят и весят одинаково, и одно покупается ценой другого. Остается только ответить на один вопрос - стоит ли＿ их лечить, обрубая тем самым им крылья, или оставить им возможность творить, чтобы рано или поздно найти такого вот художника с перерезанным горлом. Любой ответ на этот вопрос будет страшен, любой будет до конца жечь совесть. Врач на этот вопрос ответить не может, режиссер, взявший на себя смелость поставить в театре историю болезни и задать со сцены такие вопросы, - тоже. Но будущее художника, перевязанного после полуудавшейся попытки самоубийства и исколотого до полного отупения, он показывает. Получив в качестве игрушки банку с водой и кисточку, художник тупо мешает воду. Но на кисточке осталась краска, и вода мутнеет, желтеет. Желтый цвет поет виолончелью в сознании художника, радость творчества снова просыпается в нем. И эта радость вместе с волей к смерти ведет человека к одному и тому

же финалу.

Ольга ФУКС Фото Михаила ГУТЕРМАНА

московских газет письмо о «разборках» в Театре на Таганке. Публикация стала сенсацией. А Певцов из театра, где он тогда работал, был немедленно уволен. -- А.Н.)

- То, что я сделал на Таганке, не было безрассудством -- это было актом защиты собственной психики и своего творческого «Я». Написать подобное письмо для непишущего человека было большой проблемой: я помню, что три месяца мучился над этим текстом, ища доводы и подбирая предложения, собирая информацию о Губенко. В принципе, я способен на поступок, и если обстоятельства будут складываться так, что я должен буду его совершить, очевидно, я его совершу.

- Вам случалось испытывать зависть коллегам?

Не знаю. Бывает так, что я смотрю спектакль и чувствую, что хотел бы оказаться там. Может быть, это можно назвать белой завистью.

- У вас бывали непредвиденные ситуации в театре?

--Всякое бывало. - Как вы выходили из них? С честью.

- В каком смысле? -Главное, чтобы зритель ничего не

понял.

- Так важно, чтобы зритель ничего не понял? Важно, чтобы не остановился спе-

ктакль. - Вы считаете свою актерскую

судьбу удавшейся? Я считаю, что она только-только начинается. Пока я спокойненько работаю и получаю удовлетворение от жизни. А что будет впереди - вершины или пропасти, не мне предполагать, и не мне об этом рассуждать.

Алиса НИКОЛЬСКАЯ Фото Владимира БОНДАРЕВА. Концерн «ВМ»

Заморский гость

Энрике Маццолой

в Москве овладела какая-то

чувственность наш корреспондент.

нрике Маццола молод, темпераментен, ве-

сел и честолюбив. Итальянец испанского происхождения. Музыкант в четвертом колене. Его прадед играл на контрабасе и близко дружил с Тосканини, дед был гобоистом в оркестре театра «Скала» , бабушка - арфисткой, отец и сейчас первый суфлер и ассистент дирижера знаменитого Миланского театра, а мама - балерина. Неудивительно, что Энрике с детства играет на скрипке и фортепиано, а после классов дирижирования и композиции в Миланской консерватории работал в театрах «Скала» и «Коммунале» с Клаудио Аббадо, Зубином Мета и Джузеппе Патане. Дирижировал крупнейшими итальянскими оркестрами «Арена ди Верона», RAI, Haydn Orchestra di Bolzano и Сицилийским симфоническим. Имел шумный успех на Buxton festival в Англии и на Wexford festival в Ирландии.

- Господин Маццола, чтобы в «Геликонопере» иметь успех, надо публику удивить. Как вы собираетесь это делать?

Я дирижирую не ради какого-то бешеного успеха. Моя цель - делать свое дело хорошо,

и тогда успех приходит сам собой. -Дирижировали ли вы этой оперой ранее, и какой будет ваша московская трактовка?

- На «Севильского цирюльника» я замахнулся еще студентом. Он был моей первой профессиональной работой. Эта постановка для Италии будет абсолютно традиционной, а для Россииабсолютно нет. Мы взяли не переложение, а абсолютно оригинальный авторский вариант, даже с речитативами под клавесин. Сохранены авторская оркестровка, все каденции. Не будет никаких купюр - всё, как у Россини.

Процесс идет

Дело Алины Витухновской приравнивается к экологической катастрофе

В нашумевшем и тягомотном судебном разбирательстве поэтессы Алины Витухновской, обвиненной в продаже наркотиков, наметились изменения. Правда, не в лучшую сторону.

напомним, что Алина провела около года в Бутырской тюрьме, была отпущена, хотя обвинение с нее не снято. Витухновской предлагали закрыть дело, но она настаивала на своем оправдании. В ответ на письмо в адрес президента от русского ПЕН-центра был получен ответ помощника президента М. Краснова за номером А14371МК, где говорилось, что, действительно, по неопытности, небрежности или некомпетентности сотрудников в ходе следствия были допущены нарушения, но президент не может вмешиваться в судебные дела. Через некоторое время Алина снова была задержана, а 22 января переведена из тюрьмы в Институт им. Сербского для повторной, третьей по счету, психиатрической экспертизы. На сегодняшний день суд располагает двумя результатами медэкспертизы с прямо противоположными заключениями: согласно первому Алина здорова, из второго же следует, что она больна. Как рассказала нам бабушка Алины Софья Семеновна Витухновская, адвокат и некоторые «доброжелатели» из коллег посоветовали Алине притвориться психи-

Мимикрия

В ЦДХ с помпой

открылась выставка новосибирца Дмитрия Санджиева художника, который не покладая рук, что есть мочи кует свое счастье. К нему вполне применима метафора: правой рукой кует, а левой пишет.

начав работать в 70-е годы в академической манере, он довольно бы- в «дореформенный стро снискал лавры графика на все руки. Его серия «Вдова чабана», которая изобилует выверенной соцреалистической символикой, получила первую премию ЦК ВЛКСМ. В душе Санджиева находит отклик множество актуальных в свое время тем. То он пугает зрителя зловещим атомным грибом, то призывает любить братьев наших меньших, то содрогается от омерзения по поводу ГКЧП, то призывает перечесть "Прощание с Матерой" Валентина Распутина, то вместе со всем советским народом тащится от знаменитого булгаковского романа. В общем демонстрирует такую мобильность и маневренность, которая более свойственна ежедневной газете. Однако в душе автора есть место и для лирики, которая воплощается в многочисленных изображениях котов - спящих, бодрствующих, притаившихся, летающих по небу, пляшущих и поющих. Что и говорить, коты у Санджиева замечательные, фирменные. Однако в 90-х годах в стране изменяется конъюнктура художественного

4

родные Коты - гуманоидов

Серия «Братья меньшие». «Птица счастья», 1984. Так художник

чески нездоровой, чтобы облегчить условия заключения. Алина, прочитавшая уйму соответствующей литературы, без труда сымитировала болезнь. В любом случае судьбу Витухновской будет решать суд, но, если ее признают психически нездоровой, «ее ждет трагедия пострашнее лагеря. После лечения она просто не сможет писать».

рынка. Точнее, этот

самый рынок, хоть и в уродливой форме, возникает. Спросом на нем пользуются лишь самые утробные формы социалистического реализма, а то, что с «человеческим лицом», задарма никому не нужно. В связи с этим Дмитрий Санджиев, который не намерен быть голодным, но гордым оппозиционером жизни, мгновенно перестраивается. Перед нами уже совсем другой художник. Черно-белая граработал фика сменяется на период». цветастую живопись, вместо котов и братьев наших меньших появляются гуманоиды и восточные божества, академическая техника ломается, полотна приобретают изощренную «древнюю» фактуру, свидетельствующую о том, что "над ними потрудились века и космические глубины». И при этом начинает работать с гораздо большей производительностью. Короче говоря, лег спать добротным советским человеком, а про-

снулся мудрецом, мистиком, знатоком тайны мироздания.

Однако при ближайшем и непредвзятом рассмотрении живописи «нового» Дмитрия Санджиева возникает ощущение, что место его картин не в выставочном зале, а в театре. Они настолько ярки и функциональны, что их можно вполне отнести к разряду театральных декораций. Все эти мимикрические работы талантливого художника как старого периода, так и нового, собраны в одной экспозиции. И от этого у слабонервного зрителя начинается вращение в голове.

Владимир ТУЧКОВ

Итальянский дирижер осознал:

водка в России не алкоголь, а символ дружбы

Завтра в «Геликон-опере» премьера «Севильского цирюльника» Джоаккино Россини. Желая иметь в репертуаре театра настоящую итальянскую оперу в классической

постановке, его художественный руководитель Дмитрий Бертман пригласил из Италии команду профессионалов в лице режиссера-постановщика Андреа ди Бари, дирижера-постановщика Энрике Маццола, сценографа Марко Росси и художника по костюмам Елены Маннини. С одним из этой славной четверки беседовал

-Известно, что итальянская манера пения значительно отличается от российской. Трудно ли было ломать привычную нашим певцам традицию?

«Ломать» -- не то слово, тем более по от-

ношению к традициям. Я попытался обратить певцов в прошлое, научить их понимать и доромантическое время, и аутентичную ему манеру. Было трудно. Я работал с ними с утра до ночи. И это было интересно.

- Чтобы приехать в Москву в разгар зимы, нужно быть очень смелым итальянцем. Вы считаете себя таковым?

Признаюсь, что перед самым выездом я испугался -- было тридцать градусов! А сейчас здесь почти как в Италии. Да и русские женщины меня согревают в эту зимнюю пору. В московском воздухея ощущаюкакую-точувственность. - Вам это нравится?

-Больше всего мне нравится, как просто вы умеете устраивать праздники. После работы люди не расходятся, а обсуждают сделанное и несделанное за рюмкой водки.

- И как вам русская водка?

- Первая рюмка, похоже, показалась ужасной, потому что я просил налить мне воды. В Италии я алкоголь в рот не беру. В России все наоборот. Здесь водка не алкоголь вовсе, а символ дружбы.

Понедельник, 26 января 1998 года

-Водка - самое острое ваше впечатле-

ние?

Я восхищен умением русских довольствоваться малым. Чтобы обрадоваться, вам достаточно простой улыбки, объятий, поцелуя…

Фото

Тем временем судьбой Алины на фоне угасающего интереса отечественных СМИ все больше интересуется Германия, куда Витухновская должна была приехать как лауреат Пушкинской премии. После серии статей Барбары Тернек-Самсон об этом разбирательстве заговорили в партии зеленых, которая занимается не только проблемами экологии, но и правами человека. Наша бывшая соотечественница Ирина Регина, которая уже 7 лет живет в Германии, снимает сейчас фильм об Алине. Накануне перевода в Институт им. Сербского ей удалось даже снять сюжет в тюрьме.

Елена ЛИТОВЧЕНКО Андрея ЖАБИНА. Концерн «ВМ»

Кстати о…

Ольга ФУКС

Почвоведение с филологическим уклоном

Классик современного российского поэтического авангарда Генрих Сапгир по-державински благословил на поэтическом вечере в Георгиевском клубе 30-летнего русско-американского поэта и слависта Максима Шраера. Московская школа с английским уклоном и факультет почвоведения МГУ подготовили вполне органическую пересадку Максима на американскую почву, когда его отцу, известному писателю и «отказнику» с 10-летним стажем Давиду Шраеру-Петрову, разрешили 10 лет назад эмигрировать. Максим за это время успел не только переквалифицироваться на филолога, но и стать профессором Бостонского университета.

Присутствующие на поэтическом вечере отметили, что в поэтических образах Шраер эволюционирует от литературной игры к прямому выражению своих психологических состояний. Бывшему почвоведу теперь не чужды и современные российские «почвенники», в частности, гениальный, по его определению, Юрий Кузнецов, который, правда, стал писать однообразней из-за своего однообразного окружения.

Антибукер не дотянул до вселенского скандала

Торжества по

поводу вручения антибукеровской премии показали, что она отличается от букеровской лишь более скромным угощением: все было посчитано с точностью до пи- припозднился рожка.

Битов

Александр Гольдштейн из Израиля, который получил Малого Букера, был награжден Антибукером за ту же книгу критической эссеистики. На торжество собралась публика, разве что дополненная почвенническим Владимиром Бондаренко. Те же разговоры о том, что а) литература погибла и б) литература жива. Собрание происходило в ресторане с китчевым интерьером и претенциозным названием "Серебряный век», который разместился в бывших Центральных банях. И называлось все это литературным обедом. К сожалению устроителей из «Нескандала не получилось. И обед не перерос в литературную кадриль. Дело в том, что победивший в прозаическом конкурсе мастер публичного скандала Дмитрий Галковский (роман «Бесконечный тупик») от премии отказался и плевать в тарелки недругов не пришел. Премии в размере 12 тыс. долларов (за вычетом подоходного) получили, кроме вышеупомянутого Алек-

сандра Гольдштейна, поэт Тимур Кибиров и драматург Олег Богаев. На обеде, кроме тостов, прославляющих лауреатов, включая наплевавшего на всех заочно Галковского, из уст критиков Натальи Ивановой, Андрея Василевского и Аллы Латыниной прозвучали пространные лекции о текущем состоянии отечественной литературы. В странной роли стража порядка выступил главред «НГ» Виталий Третьяков, который во время чтения лекций беспрерывно одергивал гостей окриками: «Прекратите стучать вилками!». В результате крайне впечатлительный поэт Лев Рубинштейн поперхнулся водкой. Когда все было съедено и выпито,

пришел Андрей Битов и пожелал «НГ» продолжать в том же духе, но с большим размахом.

Интеллектуал сочиняет

прозу на глазах публики В Крымском гемопоэтическом клубе состоялся вечер поэта Михаила Сухотина, считающегося самым большим интеллектуалом среди концептуалистов от пера, и прозаика Дмитрия Полякова, музыкальностью прозы своей напоминающего Гоголя, но корни ищущем в американском музыкальном минимализме. Сухотин остается москвичом, тогда как Поляков с недавних пор стал преподавать физику в итальянской столице. Прозу он любит сочинять буквально на глазах слушателей или по крайней мере доводить ее до завершения в процессе публичной читки, попутно записывая на диктофон.

Подготовили

Александр ЛЮСЫЙ и Владимир ТУЧКОВ