1980 приложение Футбол-Хоккей №26

ТРАДИЦИИ клуба - это его лицо. О спартаковских традициях обо всех разом не расскажешь, есть и сила, и слабина тоже. Живы они были и в начале 60-х, при моем появлении в составе, и в течение шестнадцати моих «боевых» лет в спартаковском строю, и теперь. Будут ли и впредь? Вопрос… Традиции передаются из поколения в поколение. В основе своей это происходило за счет притока молодых ребят из спартаковской школы. Нынче же приток идет в основном за счет иногородних игроков. Нашей ДЮСШ остро не хватает своего катка. А без льда и своей молодежи «Спартак» в конечном счете может остаться пусть хорошей, пусть даже сильной командой, но эмоциональные черточки на ее игровом лице сотрутся, и не заметишь…

А впрочем? Рассказывали мне историю. Как во Франции за один год вся виноградная лоза погибла. Это было всенародное бедствие. Знаменитые вина, коньяки пропали. Тогда купили лозу в другой стране, где никогда не было хороших сортов вин. Посадили, и вдруг оказалось, что на земле Франции, под ее солнцем чужая лоза стала своей, Может, и в «Спартаке» так будет?

Я - спартаковец до мозга

костей, и ровно столько, сколько играю в хоккей. Стало быть, с десяти лет. Все эти годы я болел за любимую команду. Поразному, конечно, болел. И от возраста зависело это, и от статуса, что ли, спортивного. Тут, наверное, «болезнь» делится на три периода: первый - я чинающий хоккеист спартаковской школы, потом начинающий игрок команды мастеров, а третий -- остальное время, Сначала я болел горячо, искренне, по-мальчишески. Потом сопереживал, А в конце стал испытывать сопричастность, как бы находясь на площадке под разными номерами на спине, постоянщие ситуации.

Вам, возможно, интересно, решения какого нападающего чаще всего совпадали с моими? Как раз это-то меня в последний период интересовало в меньшей степени. Увлекало обратное. Поэтому следил без отрыва за "противоположностями". Всегда, когда ходил на ЦСКА, я пробовал надеть свитер под номером «17». Валерий Харламов. Понять, тем более предугадать его ходы, их последовательность, нельзя. Думаешь, сей-

(Начало см. в № 25)

8 стр. ФУТБОЛ ХОККЕЙ № 26

час он сделает одно - он делает совершенно другое. Или бело-голубая майка с номером «11». Александр Мальцев, Полная непрограммируемость, импровизация сплошная, причем на пользу командным действиям. И защитники в постоянном тупике. Два солиста, на которых я ходил, как и многие другие, наверное, со всегда оправдывающимися надеждами. Так я смотрел хоккей в зрелые годы. И все-таки расскажу, как «болел» я по-настоящему. Отступ-

лю далеко назад. В 1962 году «Спартак» играл последний решающий матч с ЦСКА.

В турнирной таблице нас разделял лишь шаг - очко. Как странно, я говорю «нас», хоть в то время только мечтал команде, но уже чувствовал, именно нас! Так вот, проигрыш - и чемпионы они, хотя бы ничья - и впервые на верхнюю ступень поднимется «Спартак»! Что говорить, команда своей яркой, самобытной, предельно самоотверженной игрой заслужила такой почет, но что сделаешь, чемпионат есть чемпионат, и двух победителей быть не могло…

И вот при счете 3:4 главную шайбу забросил Евгений Майоров. Все. Ничья. Чемпионы, Я тогда уже был с командой, знаком с ребятами, тренировался с ними, молодых часто так «подпускают» к мастерам. Но следил за всем я именно как болельщик. Переживал страшно. Но вот закончился матч, и меня обуяла радость. И вокруг радость. Она растекалась по мне. Слезы -- из глаз по щекам.

на-Когда сам стал спортсменом, много мне довелось пережить, вкусить настоящего счастья, судьба не поскупилась, а вот такого больше испытать не пришлось: плакать счастливыми слезами! И я всегда помнил о бо-

лельщиках. Нет, я не смотрел в их сторону, это не обязательно. Достаточно чувствовать их. Это все передается. Спорт вообще без очевидцев, без зрителей немыслим. В конечном счете мы играем для них. И когда, забросив шайбу, слышишь ликующий голос трибун, понимаешь - ты нужен!

А какие шайбы помню? Знаменитой многие считают заброшенную в ворота Эспозито почти от синей линии. Если

Александр ЯКУШЕВ атакует в матче со сборной Швеции.

ОгЛяНИСЬ, УХОДЯ!

перебирать в памяти свои шайбы, то именно эту, «эспозитовскую», я бы не назвал, даже не вспомнил бы ее среди главных. Вообще, сколько из них припомню?… Вот для баскетболиста Александра Белова, ясное дело, главный - тот золотой олимпийский бросок в Мюнхене. Нет. сейчас Саши, а бросок он тот всем оставил. А я что оставил?… Вот что считаю основополагающим - не как забил, а кому и в каком матче! Так что вспоми-

Фето А. Хомича.

на шайбы стержневые. Первую - по значимости в моей жизни, остальные - по значимости спортивной. Я до того матча за мастеров еще не выходил. И вдруг Бобров ставит меня сразу в ударную тройку. Вместо Бориса Майорова, он был болен. То есть, со Старшиновым и Евгением Майоровым. Поставил меня Всеволод Михайлович, как я теперь понимаю, к ним не потому, что особенно здорово я играл, а чтобы

другие тройки не ломать, не разрушать привычные связки. Встречались мы с «Крыльями Советов», выигрывали. И вот в третьем периоде с подачи Евгения Майорова, который с правого края сделал прострел вдоль ворот, мне и удалось замкнуть штангу, забросить шайбу, С тех пор мне много раз удавалось замыкать штанги, но этот гол стоит особняком -- первенец.

А если по значимости спортивной вспоминать, то в первую очередь на всю жизнь запомнил шайбу, заброшенную на Олимпийских играх в ворота сборной Чехословакии в 1976

году. То была третья шайба, переломная, в том узловом матче. В 1974 году во втором матче c Чехословакией нас устраивали, которая игру переломила, Ну и в 1975-м - в Мюнхене тоже центральных 2 гола забил той же команде. Там это было особенно важно, ведь буквально накануне мы отдали команде Чехословакии три игры кряду на турнире «Известий». Помните, был турнир с разъездами… Так что настроение перед чемпионатом было неважное. Вот

эти три шайбы запомнились. А что не прыгал после голов От радости, так каждый ведет себя внешне по-своему. У меня характер уравновешенный, выдержанный. Я себя не сковывал никогда, может быть, с удовольствием прыгал бы да целовался, но не получается, а нарочно этим заниматься зачем?

Так что вот: «чехословацкие» шайбы считаю главными. Ведь это безусловно главный, а если говорить прямо, то и единственный настоящий соперник наш на чемпионатах мира последних лет. И чтобы понять причины этого, по-моему, надо заглянуть в историю наших встреч. Это

том, что у них всегда были индивидуально сильные игроки, С одним из них дружу - с Иваном Глинкой. Большой игрок и отличный парень.

Но я отвлекся. Мы же о шайбах начали… Так вот, разделять голы по значимости и эмоциям, на мой взгляд, не только можно, но и нужно. И поэтому, возвращаясь к той «эспозитовской» шайбе, да и к другим канадским, считаю, что они в самом лучшем случае лишь среди самых «эмоциональных». А мировые чемпионаты есть чемпионаты, они главные для нас официальные турниры.

Так все-таки об этих шайбах, и о той, пресловутой. Я принял шайбу у себя в зоне и на большой скорости вошел в сену почувствовал: если буду двигаться вперед - он меня или зацепит, или свалит. И я решил щелкнуть. Попал удачно, между щитков, причем с далекого расстояния. Этот гол на канадцев произвел впечатление, ведь они в разговорах до того дошли, что, мол, советские хоккеисты не только бросать не умеют, шайбу поднять не могут!

А еще смешная шайба Чивер-

су попалась, вратарю, в общем, очень сильному, Я его тогда, конечно, здорово "достал". Это была серия 1974 года со сборной ВХА Мы играли в Ванкувере последний, четвертый матч за океаном, проигрывали 2:5. Во втором периоде, перед тем как войти в зону, посмотрел: передо мной был защитник. И вдруг решил, сам не знаю почему: «Щелкну?!» Из-под ног. Чиверс, очевидно, просмотрел момент броска, трудно сказать, только за спиной у него фонарь красный вспыхнул. Когда еще канадские вратари пропускали

из средней зоны!…

«Наша движушая силастремление»

чехи же учителями нашими были в сороковых -- пятидесятых. С самого начала и по сие время они для нас неудобный соперник. И, конечно, их трактовка игры, тактика отличаются от наших. Советская школа -- остроатакующий хоккей, а они от обороны играют.

В таком ключе у нас всегда играл «Химик», особенно времен Эпштейна: болото -- засасывает, засасывает… Ну, и нельзя забывать, нельзя сбрасывать со сче-

Гладких дорог, как в жизни хоккейной так и в любой другой, ни у кого нет. Были изгибы, надломы и на моем пути.

Не бывает у спортсменов, тем более игровиков, чтобы все всегда получалось, чтобы всегда они были в пике формы. Выпадали на мою долю такие периоды, случалось, и затяжные, когда хотелось только одного - поскорее все бросить и зашвырнуть подальше клюшку.

Так уж устроена человеческая

память. Со временем, словно ситом, неизбежно высеивается все сиюминутное, проходящее, а остается лишь истинно весомое. Так и с моими печалями. Все они связаны с моим пребыванием в сборной страны.

Я всегда очень хотел, стремился всей душой играть в сборной. С тех самых пор, как попал в команду мастеров, До этого и мальчишкой, и юношей, ясное дело, мечтал попасть в основной состав «Спартака». В общем, уже в двадцать лет я добился того, к чему, по-моему, должен стремиться каждый мастер. В 1967 году поехал на мировой чемпионат в Вену. В следующем, олимпийском, из-за травмы колена мне не удалось побывать в Гренобле, Хоти. цию мениска мне очень хорошо сделала наш главный лекарь Зоя Сергеевна Миронова.

Второе и, пожалуй, самое острое разочарование я пережил спустя три года. Мениск --- бич спортсменов, тут вроде бы винить себя не за что. А вот когда получил «отставку» по причине объективной, чисто игровой, то было куда горше. Возможно, еще не завершилось тогда мое становление, возможно, следовало играть позлее. Шли дни, месяцы. Я чувствовал себя плохо, неуютно, как наказанный за провинность. Мое самолюбие было сильно задето. И я старался сделать все, выложиться, только чтобы вновь увидеть на своей груди четыре буквы: «СССР». После годичного перерыва я вернулся в сборную. Теперь уже надолго. Сначала была Олимпиада в Саппоро, А потом, в сентябре, Канада…

В позапрошлом году я снова был лишен места в сборной. Но тут уж и надеяться на него было как-то странно. «Спартак» ведь на восьмое место откатился, куда с такой игрой… Но бя в руки и в прошлом году снова попал в сборную.

Да что я все о себе, да о себе. Не знал, да и не узнаю, наверное, никогда игра на, который вырос бы сам по себе, как один цветок в поле. Те, кто выводят нас в люди, остаются в благодарной памяти на всю жизнь.

Первый тренер -- это почти как первая любовь. Десятилетним неумехой попал я в руки Вадима Захарова, работавшего в хоккейной секции завода

(Окончание на 10-й стр.)

№ 26 ФУТБОЛ ХОККЕЙ 9 стр.