№ 21

952 __

ленными: масса судовъ, большею частію, англійскихъ, необозримые бунты строеваго лѣса, предназначеннаго, очевидно, за границу. Вдали начинаютъ показываться строенія Архангельскаго предмѣстья Соломбалы. Пароходъ долженъ остановиться не въ Соломбалѣ, а

въ самомъ Архангельскѣ. Путь нашъ уже конченъ, а капитанъ все еще не забылъ, какъ сильно мы боялись морской качки: показывая на начавшую волноваться вдали Двину, онъ говорилъ намъ въ напутствіе: "вотъ бы такой вѣтерокъ на морѣ: здорово бы покачало" .. Но теперь намъ уже не было страшно. Въ Архангельскѣ предполагали остановиться до слѣдующаго поѣзда, до семи часовъ утра. За время остановки имѣли намѣреніе осмотрѣть соборъ, музей и домикъ Петра Великаго. Одна словоохотливая дама, ввязавшаяся въ нашъ разговоръ, еще на пароходѣ особенно настаивала на необходимости осмотра музея, и тамъ чучелъ "пернатыхъ" тюленя, моржа и т. д., на что бывшій съ нею десятилѣтній гимназистъ совершенно резонно замѣтилъ: "развѣ тюлень пернатый".. Населеніе парохода столпилось у трюма, разсматривая зданія города, разукрашенныя въ виду предстоящаго пріѣзда великаго князя Владиміра Александровича. Еще нѣсколько минутъ и мы опять, нагруженные своимъ багажомъ (на этотъ разъ правда меньшимъ: половина была оставлена въ Архангельскѣ, въ семинаріи) благодарили капитана за любезное вниманіе, одновременно съ нѣмцемъ, который говорилъ на ломаномъ русскомъ языкѣ: "прощай капитанъ! Благодарю"!. Вступивши на твердую землю, наняли ломовика который свезъ въ семинарію нашъ багажъ, а сами отправились туда пѣшкомъ. Только теперь давала себя чувствовать морекая качка, которую мы испытали послѣдней ночью. Въ головѣ чистая фабрика, а ноги -то опускаются, то поднимаются, точь въ точь какъ на морѣ во время сильной бури. Лица унылыя, настроеніе подавленное... Въ семинарію пришли какъ домой. Сразу же розыскали краны съ водою, умылись, привели себя въ порядокъ, переодѣлись и напились чаю. Во время чая насъ посѣтилъ ректоръ и преподаватель словесности. Ректоръ совсѣмъ еще молодой человѣкъ, хотя ему далеко за сорокъ. Разговоръ шелъ обычный о поѣздкѣ, о семинарской формѣ, о томъ, кто изъ какого класса, Преподаватель, бывшій съ ректоромъ, сообщилъ намъ, что уче-