№ 224 Второй выпуск, 1 декабря

Предисловие автора

Чтобы меня не таскали по судам, сразу договоримся: все, о чем я говорю в этой книге - мои предположения. Вот так. Только предположения.

Если же читатель захочет - вдруг - принять мои предположения за реальные события, то это - его дело.

Есть факты, которые нельзя доказать. Если журналист не может что-то доказать (тем более, в нашем суде!), это вовсе не значит, что он говорит ерунду.

Я так и написал, было: «Книга предположений». Или «фантазий», - какая разниЦа?

Скажу еще и еще раз: не предлагаю читателю принять все, о чем идет речь, как «аргументы и факты". Более того: я хочу, чтобы читатель мне … не верил, потому что в то, о чем я говорю, поверить - подчас - действительно нельзя.

Андрей КАРАУЛОВ, 24 августа 1995 года

перед Якубовским я в долгу, И все - из-за Макарова. Он, гад, на Якубовском карьеру делал, а после, когда Якубовский стал не нужен, они

(Коржаков, Ильюшенко, Макаров, Калмыков…) выкинули его как рваный презерватив. Макаров, тот сразу - позвал Минкина из «Московского комсомольца» и выдал ему все, что у него было! Печатай! Это значит: мы с такой гнидой, как Якубовский, дело иметь не хотим.

Тогда зачем было гнать в Цюрих правительственный «ТУ-134»? И ведь как случилось: только Якубовский, точнее та информация, которой он располагал, могли убедить Ельцина, что Баранников (Президент любил Баранникова как сына) давным-давно его предал, а я, со своей стороны, смог убедить Филатова и Ильюшенко, что Якубовский -- не врет.

Я уж не говорю, что с Виктором Павловичем Баранниковым я познакомился там же, где и с Якубовским, в Болшево, точнее - - в Калининграде, когда он, заместитель начальника местной милиции, избивал меня, десятиклассника, в парке культуры и отдыха им. Калинина. Это был 75-й год. …Я шел по парку и орал «Элегию» Маснэ. Алеша Копылов, дружок мой, убежал. А меня - повязали. Скрутили руки и -- в пикет, Где-то часов в десять приехал Баранников. Он объезжал посты. Я, наверное, все же злопамятен… Клянусь: если бы не этот удар дверью решетки по ребрам, я бы, пожалуй, теперь, через 17 лет, сто раз подумал бы, связываться с Баранниковым или… ну его к черту, к черту, госбезопасность, все-таки, генерал армии… А на той стороне подмосковного Калининграда, за железной дорогой и Ко-

милетским лесом жил Дима Якубовский. Вот как карта легла. У меня часто спрашивают: кто такой

Якубовский? Дитя времени, - как кто?

Если бы не Якубовский, в ночь с 3-го на 4-е октября 1993-го, думаю я, Виктор Павлович Баранников был бы в Белом доме не один (как это было), а вместе со своим КГБ. И висели бы демократы вниз головами.

Тому, кто не верит, что это - так, расскажу, как Ельцин снимал Баранни-

кова.

По словам Сергея Филатова, кстати говоря, в ту ночь (перед отставкой Баранникова) он впервые в жизни не мог заснуть. Он - я предполагаю - боялся, что Ельцин - дрогнет. Отступит. Оставит Баранникова в КГБ. Они - Филатов, Коржаков и Барсуков -- знали о Баранникове все. О его «играх» с Хасбулатовым. О дружбе с Руцким. А Ельцин -- не верил. Ельцин - - сомневался. Тогда Президенту показали счета жены Баранникова, оплаченные "Сиабеко", из магазинов Цюриха. Ельцин вспомнил, как Баранников организовал (крайне неуклюже) встречу Ельцина с Бирштейном у себя на даче, когда Бирштейн, ссылаясь на свой опыт, сорок минут рассказывал Президенту о том, как надо в России развивать экономику. А тут счета: почти триста тысяч долларов. Жена Баранникова (с ведома мужа, разумеется: она привезла из Цюриха в Москву 21 чемодан разного барахла, где одних шуб было -- девять штук), путешествовала вместе с женой Дунаева, второго человека в МВД. Ельцин тут же снял Ду-

наева. А вот Баранников…

Чтобы обойтись без скандала, решили так: соберется Совет безопасности и обсудит, что случилось (два месяца назад) на таджикской границе, когда моджахеды - в упор - расстреляли нашу заставу.

Вопреки обычному, Совет безопасности собрался сразу после возвращения Ельцина с Валдая. Шахрая вернули с полпути в Нижний Новгород -- позвонили в машину.

Баранников был чернее тучи. Именно так - черное лицо. Ельцин посмотрел на Баранникова, подумал… и объявил ему строгий выговор.

Я не знаю, что произошло в тот вечер. Но предполагаю, что Коржаков и Барсуков сказали Ельцину о своей отставке.

Утром Ельцин снова вызвал Баранникова. В приемной его встретил Коржаков. Проверил, нет ли оружия. Нет, - - но в «кейсе» у Виктора Павловича три синих папочки. - Это ваши счета? -- Ельцин, как Сталин, со всеми на «вы», даже с Коржаковым. - Борис Николаевич, зачем верить Якубовскому, он шизофреник, вот справка от его школьного врача, - Баранников открыл «кейс». - Причем тут… -- чьи, говорю, счета? - То, что Макаров привез? Борис Николаевич, Андрей Макаров наш осведомитель. По кличке "Татьяна". Вот его расписка…

- Я так и знал, -- Ельцин скомкал листок и кинул его куда-то в угол.

- Кроме того, Якубовский и Караулов - гомосексуалисты. …Так было. В этот момент в кабинете Президента России находились Коржаков и Барсуков. Я не ручаюсь за порядок слов, но ручаюсь за их смысл. (Пусть читатель сам решает, с чьих слов я воспроизвожу - сейчас - эту сцену). Ельцин попросил Баранникова выйти.

А счета -- вот они, на столе. - И все-таки… Александр Васильевич, надо бы… пусть специалисты да-

дут, понимаешь, свое заключение.

Он опять стал сомневаться.

В качестве специалиста был тут же приглашен Юрий Калмыков, министр юстиции.

К его чести, он быстро, через час, пе-

трезвонил Ельцину:

- Борис Николаевич, я - посмотрел и с Виктором Павловичем поговорил. Надо… Виктора Павловича освобожся в плен.

дать… Ельцин подвинул к себе давно приготовленный указ. Медленно, очень медленно подписал - и отложил ручку в сторону.

- А может мы Виктору Павловичу

квартиру дадим? Все ж отслеживалось… все. Страх - Какую квартиру?… - не понял КорРуцкой глушил коньяком. жаков. - Ну, в доме, где я, там же… внизу…

квартира есть…

Выйдя от Ельцина, Баранников сразу поехал к Хасбулатову. А ведь даже в окружении Коржакова были генералы, которые прямо говорили, что Якубовский - это дела ЦРУ (или еще кого-то), что именно так враги новой России расправляются с людьми, которые преданы Ельцину до гробовой доски…

В пять часов вечера, когда собралась коллегия КГБ, Баранников уже не просил Президента дать ему возможность искупить вину Он громко сказал, что ни в чем не виноват, и что честь офицера для него дороже жизни.

О гомосексуалистах и шизофрениках

никто не вспоминал. Чуть позже, когда Сергей Александрович Филатов в «Моменте истины» назвал Баранникова «предателем», и Баранников тут же подал на Филатова и на меня в суд («Я никогда не был предателем, а за преданность делу неоднократно поощрялся орденами и медалями» - говорилось в его заявлении), наши адвокаты Генри Резник и Борис Абушахмин выяснили, что в те самые дни Баранников возбудил -- на всякий случай - двенадцать уголовных дел. На все окружение Президента России (в том числе - и Филатова).

Мы (Якубовский, Ильюшенко, Макаров, я и полковник Просвирин, один из заместителей Коржакова) были «удостоены» уголовного дела «о незаконном переходе государственной границы Российской Федерации".

Под «незаконным переходом» имелся в виду прилет «Ту-134» во Внуково. Следователь Мусич (из ВК) по телефону успел наорать на мою жену:

- Чтоб Караулов завтра был на допросе. Это - телефонограмма. Ясно? Я обиделся. Вечером нашел Мусича (по телефону, разумеется) в его собственной квартире.

-- Извинитесь перед Наташей, господин следователь, я даю ей трубку.

- С какой стати? -Тогда мне придется приехать. Сейчас. А уже - поздно… … нет, в кабинет.

- И я за себя не ручаюсь: придется вам, господин следователь, морду набить…

Через час «Новости» сообщили об отставке Баранникова. А еще через минуту позвонил Мусич. Извинился, все-таки.

Джаба Иоселиани однажды рассказал, как совершенно пьяный Руцкой по-

звонил главе грузинского государства и сказал, что через час он будет бомбить Тбилиси.

зе. - Если вы там…, в Южной Осетии…

начнете е…ь русских…, эскадрилью подниму, от Тбилиси ничего не останется. Руцкой забыл, что русские в Тбилиси тоже живут.

Я спросил - в «Моменте истины» - об этом Руцкого. - Джаба Ио-слияние, - поперхнулся

он, -- много чего наговорил… В ночь с 3-го на 4-е октября 1993-го повторилось тоже самое. Только теперь - по телевидению - все видели, как Руцкой орал в телефон:

-- А вот, господин Президент, - Фиу Ельцина -- Коржаков. - Поднимайте… - слышишь?… - салатов сделал жест рукой, - - личный помолеты. Валера! Валера! (Зорькину. - дарок Президента Ельцина. Текст будув

A. К.). Звони в посольства, звони, ты же щей Конституции России. Для вас мы У верующий, е… - твою мать! перевели его на английский!

A Ельцин-то, да? Начать драку и (как всегда) ничего не рассчитать. В ту ночь мы - мы все -- уцелели чудом.

Когда Ельцин прилетел в Кремль, ему уже … нездоровилось. Потом он, слава Богу, заснул.

Ближе к девяти позвонил Полторанин. Коржаков снял трубку. Полторанин удивился:

- А Борис Николаевич? - Отдыхает. Ну-ну.

Это называется: я - за него. - Что делать, Саша? … Улетать надо. Улетать.

Я понимаю Коржакова: он думал только о безопасности Ельцина. А страна? А все мы? - Как … улетать, - заорал Полтора-

нин. -- Куда? - Не по телефону. Полторанин и Бурбулис бросились в

Кремль. В коридорах царила паника.

Если бы у Руцкого был план, если бы он догадался штурмовать не «Останкино», а Шаболовку, которую, фактически, кроме небольшого отряда ОМОНа, никто не охранял (прямой выход на второй канал, пожалуйста!) и если бы не Черномырдин, который, не доверяя Грачеву, первым примчался в Министерство обороны, - все, конец. Маршал Шапошников с пяти вечера был рядом с Черномырдиным. Тот зво-

нил Грачеву через каждые полчаса.

Не наоборот, заметим. - Что такое, Виктор Степанович, воскресенье сегодня., я выпить спокойно не могу… Премьер скрежетал зубами, но делал

вид, что он все принимает за шутку… - Выпил, Павел Сергеевич?

- Полбутылки… осталось, - казаки

прислали… Шапошников знал, что Грачев будет ждать до последнего. Точь-в-точь, как это было в августе 91-го, когда (см.: А. Лебедь, «Спектакль назывался «Г ся «путч», Тирасполь, 1994 г., с. 32-33) он вел, причем умело, двойную игру. - Ты не уезжай, Евгений Иванович, будь здесь, - - просил премьер. - Мало

ли что… понадобится…

(Опять-таки: пусть мой читатель сам решает, почему я беру на себя смелость говорить все, как есть уже сегодня, не дожидаясь, когда сменится власть -- хотя что мне спешить, да? -- и откуда, точнее, от кого я все это знаю). А машину Филатова, который тоже, было, кинулся в свой родной «Пентагон», десантники у подъезда Грачева просто не пропустили, и глава администрации Президента битый час униженно стоял в их дворе…

Грачев обманул и Ельцина. Тот, про-

снувшись, к телефону: - Где войска? -Уже входят в город, - докладывает

Грачев. Коржаков набирает городскую ГАИ.

- Танков в Москве нет, - - рапортует Ельцину генерал Федоров, главный «гаишник» России. Тогда и Ельцин поехал в Министерство обороны.

Чтобы понять, почему он тут же не

расстался с Грачевым, надо вспомнить, как Ельцин расставался с Баранниковым.

Если бы у Руцкого и Хасбулатова был хотя бы шанс, Грачев сразу, в «Пентагоне», арестовал бы Ельцина и Черномырдина. А я не сомневался, что Руцкой сдаст-

Если бы не Ельцин, начал бы Руцкой. «Война компроматов» вывела его из себя. Он быстро потерял ощущение реальности. Траст Руцкого был - - я предполагаю - подделан, но сам Руцкой - чуть не сломался.

Александр Котенков, человек честный и мужественный, один из членов макаровской комиссии, показал на допросах в прокуратуре, что копию траста Руцко-

го он получил от Якубовского. А у Якубовского есть бумага, подписанная Ильюшенко и Макаровым, что члены их комиссии никаких документов от Якубовского не получали.

Володя Поляков, бывший директор санатория в Кисловодске, а затем -- помощник Филатова, умудрился подарить Президенту Клинтону порнографический журнал. Сергей Александрович с неофициаль-

ным визитом приехал в Вашингтон. Володя тут же, в аэропорту, купил «Плейбой» й» -понравилась голая девка на обложке.

Володя торжественно выдернул из портфеля белую брошюрку. «Плейбой» вылез вместе с ней. Конституция прилипла в аккурат меж-

ду грудями. Я смотрю на Клинтона: скосив голову, он с большим интересом смотрит туда, где у девушки - вторая прическа.

Прощаемся.

- А помощник у вас - веселый парень, - Клинтон хлопнул Филатова по плечу и показал большой палец.

Актер Андрей Мягков - хороший художник. В 86-м, когда интеллигенция абсолютно верила Горбачеву, он написал картину: Христос разрывает свои вены и кровью «метит» Горбачева, благословляя его на борьбу с коммунистами, чьи рожи лезут к Михаилу Сергеевичу со всех сторон - Ленин, Троцкий, Сталин, Берия и т. д.

В 92-м, уже после отставки, Горбачев заглянул на день рождения к Иннокентию Михайловичу Смоктуновскому, который праздновали в только что открывшемся ресторане Художественного театра.

- А вы знаете, Михаил Сергеевич… - вдруг сказала-пропела Ия Савина, -- а вот Андрей Васильевич у нас… худож-

ник, и у него есть… Ваш портрет. - Ну? -- удивился Горбачев. - Взглянуть бы, - сказала Раиса Ма-

кимовна. Мягков дал слово: покажу. Прошел год. Телефонный звонок.

- Андрей Васильевич… ну что ж, мы ждем…

А кто это, простите?

- Раиса Максимовна. - Какая… Раиса Максимовна…? - Горбачева.

Мягков отправился на рублевскую дачу. Картину решил подарить. - Мы сразу смотреть не будем, - Михаил Сергеевич был в великолепном

настроении. - Сначала кофейку попьем.

Принесли кофе. А картина - вот она, стоит на диване, завернутая в белое полотенце.

- Открою, Михаил Сергеевич? - Сейчас, сейчас. Горбачев и Раиса Максимовна сели в кресла. - Давай!

Увидев, что Христос, обливаясь кровью, касается его лба, Горбачев превратился в камень.

Мягков обомлел: - Что вы, Михаил Сергеевич… - Как «что», -- перебил Горбачев. - Я же - вижу!

Если бы Ельцин был образованным человеком, рядом с ним не был бы Коржаков.

Субъективно, Коржаков - честный парень. Любит детей. Любит кошек. Будучи в гостях у Шапошникова, собственноручно подстриг их Сарpу (кошку). Все хорошо, если бы не одно обстоятельст-

лапит, - всегда невозмутим, если смеется, то как-то по-крестьянски, без смеха, с хитрецой… У Горбачева была Раиса Максимовна,

Однажды (сразу скажу: это было раз жизни) Коржаков вел меня по Кремлю. Дворца съездов - часовой, Потребовал удостоверение. Коржаков достал, протянул. Стоим. Парень, по-моему, читал по слогам. Я бы - вспылил. А Коржаков, как ни в чем не бывало, стоит, ждет… Подчеркну еще раз: все, о чем сейчас

скажу, мои предположения. Не более того.,

Предположения, но за ними факты.

С весны 94-го Коржаков, Барсуков, Рогозин, Крапивин и другие генералы из мощнейшего и очень богатого учреждения -- Главного управления охраны России (при Брежневе это было просто «кремлевский полк»), всерьез задумались об июне 96-го года. Вопрос стоял - и стоит -- так: как по-

мочь Ельцину стать Президентом России?

Все очень просто. В чем обвиняют Ельцина? Политическая слабость, полный провал реформ, Чубайс и его приватизация, когда наши лучшие концерны, заводы, порты и даже дороги за бесценок скупили иностранцы, развал армии и, конечно, коррупция во всех ветвях власти.

Политическая слабость… - что ж, значит, будет Чечня, Блицкриг, В лучшем случае -- неделя. Мы покажем всему миру сильного Президента! И вот она, наша армия, в конце концов: за Родину, за… Ельцина! Иными словами, так: вспомнила бабушка девичий вечер. Впрочем, что же еще могли изобра-

зить генералы? Далее: правительство. Пусть за все отвечает Черномырдин. В июле-августа и в конце сентября 94-го замена Черномырдина на Сосковца была абсолютной реальностью. Тема одна - здоровье премьера.

В июне Черномырдину сделали операцию. Почка.

Операция прошла скверно.

Я спорил с Шохиным: вы боитесь Коржакова, -- понимаю. Квасов, бывший начальник секретариата премьер-министра и некогда один из самых влиятельных людей в Белом доме, открыто говорит, что Коржаков «слышит» все телефонные разговоры Черномырдина, - верю. Когда был арестован банкир Лев Вайнберг, у него (уже при Ильюшенко) добивались прежде всего показаний на Черномырдина , - знаю. Тем более, помоему, Черномырдину не стоило лечиться в Германии. И делать там операцию. Когда Владимир Ильич Ленин заболел, врачей, почему-то, пригласили в Горки. Списать все на "тамошних" врачей, - что может быть проще?

- Ты … что ж, это, хочешь… скаНебольшая клиника в Германии. На зать… Бог шельму метит, -- так, что ли? утро - операция.

Даже Коль ничего не знал об этом визите. Черномырдин прилетел так внезапно (из Сочи, кстати говоря, во время отпуска), что Коля - не предупредили. После операции с почкой у Черномырдина начались проблемы.

Случайность?

Вторым соперником Ельцина на выборах мог бы (и может) оказаться Лужков. Недолго думая, Коржаков «наехал» на группу "Мост" Владимира Гусинского, одного из главных финансистов Москвы.

Мерзейшая сцена: «барсучата», напялив черные маски, врываются - средь

ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА

Из новой книги во: в свою защиту он, Коржаков, может

убить, Барсуков … тем более, о Барсукофе и говорить нечего.

Невероятное соединение больной совести, чувства долга и способности в свою защиту убить, -- вот они, эти генералы.

В итоге Комитет государственной безопасности (кто сказал, что он упразднен?) вот-вот опять возьмет на учет все население.

Влияние Коржакова на Ельцина глупо преувеличивать. Последняя (вторая) отставка Владимира Полеванова, например, вообще прошла мимо Коржакова, он узнал о ней уже к вечеру, когда вопрос был решен. Но это влияние - есть.

Просто Ельцин мало кому верит, Почеловечески, его одиночество просто трудно себе представить. Тоже и Коржаков: у него без Ельцина жизни нет. А с отставкой Ельцина - 1 - тюрьма, это факт. (Впрочем, смотря какая власть будет). Совсем недавно, правда, один очень умный человек, знающий Ельцина лет двадцать, наверное, сказал мне: -Запомни, власть Ельцин отдаст

только в гробу.

Я - запомнил. Но умные люди тоже могут ошибаться. Вечно насупленный, с глазами, которые смотрят куда-то в пол, Коржаков, однако, совершенно не зол. Мешковат, ходит, как медведь, косо-

Андрей КАРАУЛОВ: Он сегодня,

бела дня - в офис Гусинского. Случайных прохожих, которых так много на Калининском проспекте, кидают на асфальт лицом в грязь (в том числе - женщин). И разбивают - непонятно, зачем - легковые машины, которые припаркованы здесь же, на тротуаре. У охраны «Моста» нашли, как доложит Коржаков, сканирующие устройства, запрещенные в Москве.

Гусинский позвонил Евгению Савостьянову, заместителю Степашина. Он тут же примчался к зданию «Моста». Откуда Савостьянов мог знать, чьи это люди - - в масках? Вечером Ельцин подлисал Указ о его отставке. То же самое произошло бы и с Владимиром Рушайло, начальником РУОПа, но он, слава Богу, быстро сообразил, что, собственно говоря, происходит. Защитить Гусинского от Коржакова

оказалось некому. Но «барсучата» перестарались. Когда сидишь без «настоящей» работы, уже слишком чешутся руки. Прокуратура была вынуждена возбудить уголовное дело. (Потом его благополучно закроют). Гусинский «рванул» в Лондон, Коржаков дал интервью «Аргументам и фактам», где пояснил, что «охота на гусей» - его любимое занятие.

Сразу выгнать Пономарева и Панкратова, прокурора Москвы и начальника милиции - не получилось.

Ельцин сделал это через ночь после

пожалуй, один из

самых известных российских журналистов. Близость к политической элите и неангажированность позволяют ему проникать в тайны коридоров власти. Не будем преувеличивать роль человека, посвященного в эти тайны. Но то, что он может рассказать много интересного, очень интересного и просто поучительного - факт.

Читателю «Вечерки» предлагаются отрывки ИЗ ТОЛЬКО ЧТО написанной, еще «горячей» книги

A. Караулова «Плохой мальчик».

ную охрану и даже снял в «Чайке» теннисный корт, заплатив за год вперед. А может, он просто обманывает жену? Людмила Сергеевна так доверчива! Нет, как хотите: обманывать жену - это грех.

Сулейман Демирель, президент Тур-

ции, удивлялся:

- Вот вы - молодой человек. Вы могли бы объяснить, что у вас происходит? К нам едет Сосковец. Мы принимаем его как третьего человека в вашем руководстве. Естественно, если это официальный визит, то нам хотелось бы знать позицию России по Кипру, по тем отношениям с Азербайджаном, которые мы только что наладили. Нас также интере-

суют границы Армении, где, вы знаете, мы вынуждены держать целую армию, - словом, много вопросов, В ответ ваш МИД дает понять: господин Сосковец ничего не смыслит в проблемах Кипра, Азербайджана и, тем более, в границах Армении. Он занимается только танками. И эти танки ему нужно как можно скорее продать… Де Голль когда-то говорил: Россия - это европейская страна. Я, помню, передал его слова Косыгину. Но если Косыгин приезжал в Турцию, он сразу ехал в Анкару. А господин Сосковец сначала на четыре дня уехал в Анталию. Мне объяснили, что он напряженно работал и поэтому -- очень устал. Я весьма сочувствую господину Сосковцу. Но есть же приличия…, протокол…

-

В Лондоне Алиев остановился в ста-

ринном отеле "Клариджес". Здесь, в трехкомнатном «люксе», Президент Азербайджана принимал посетителей. В первый же день ему нанесла визит Маргарет Тетчер.

- Вы опытный политик, господин Алиев, и я опытный политик, - - сразу сказала она. - Я вам даю совет. Оставьте в Нагорном Карабахе все как есть. Не трогайте. Не думайте о том, что это -- ваша земля. Спорный вопрос. И пусть так будет сто лет. А ваши правнуки, господин Президент, ваши ученики… сами во всем разберутся.

Алиев спокойно допил пиалку с чаем. - Изя, сынок, - - сказал он Ильхаму. Достань ковер.

Ильхам сделал жест рукой. Принесли ковер - Вот, баронесса. Наш народный художник, товарищ Садыков поместил на ковре ваш портрет. Видите, как любит вас азербайджанский народ? А какие страшные вещи вы сейчас говорили? Отдать свою землю! Когда восстали Фолклендские острова, вы, баронесса, послали

убийства

Влада Листьева, хотя Панкратовза границей, в командировке, а Пономарев тут вообще не при чем…

… Мы… люди понят-

ливые, - огрызнется Лужков. Защитить их ему не удалось.

Вечером Алиеву позвонил брат. У не-

готолько что - - был телефонный звонок: «Передайте Алиеву, чтобы не смел появляться в Баку». «Ваш друг Ханбабаев, - - добавил голос, - уже валяется мертвый в «Жигулях» - у вашего дома… -…Вот, Марк Григорьевич, - Президент Азербайджана сидел в центре огромного кабинета, за столом заседаний, и внимательно смотрел на Рудинштейна. - Было такое желание: убить. И они - - не успокоятся. Тем более - нефть. А я вот, только что, договорился с Ельциным, по нефти у России к нам нет претензий. Значит, разыграют другую карту. Тут все может быть -- и путч, и переворот, и взрыв в метро, - - что угодно! Но я, знаете…, верю в народ. Такое высокое доверие! Вот в Нахичевани, Андрей знает, я жил без всяких удобств. Между прочим, здесь, в Баку, своей квартиры у меня тоже нет. А там - - туалет на улице. Зимой -- минус сорок. А я однажды заболел… Что делать? Как быть? А ничего не сделаешь…

- Вы там сидели, Гейдар Алиевич, как орел во льдах, - не выдержал я. А денег Рудинштейну Алиев не дал. Зато подарил книгу: «Азербайджан осваивает мир». С собственным портретом на обложке.

Марик так обиделся, что велел не пускать меня на «Кинотавр». Интересно, - при чем тут я?

правимое: в чистопольской тюрьме от О! - теперь я знаю, на какие деньги голода и болезней погиб правозащитник живет Руцкой. Мне сказала об этом его Анатолий Марченко, друг Сахарова. жена. В «Аргументах и фактах». Андрей Дмитриевич решил объявить Оказывается, Руцкой живет сейчас голодовку. только на литературные гонорары и на Зная состояние его здоровья, было тот миллион рублей, который он два госовершенно ясно, к чему это может да назад выиграл у меня по суду. привести.

Рассказав в передаче с Павлом Гусевым, как Руцкой сдался -- в Афгане -- в плен (Руцкой так обиделся, что повтор этой передачи, обязательный на утро, просто «закрыл», используя «телефонное право» вице-президента) я получил

от него повестку в суд.

Руцкой решил защитить «честь и достоинство». Но в этот момент он опять сдался в

плен. И его - посадили. Что делать? То, как Руцкой сдается в плен, прежде наблюдал один Хейкматьяр. Теперь - увидела вся страна. Судиться с человеком, который сидит в тюрьме… Меня учили: лежачего не бьют. И я отправил в суд бумагу: Бог с ним, с Руцким, отдайте ему все, о чем он просит.

Мне почему-то казалось, что Руцкой выйдет не скоро.

Ан нет, я -- как всегда -- ошибся. Зато теперь я твердо знаю, за чей счет этот Герой Советского Союза построил в Москве квартиры своим детям, приобрел «иномарки», содержит огром-

KВA

туда

десять кораблей. За две тысячи миль от Лондона! Или - Северная Ирландия, Помните, что там было? Изя, сынок, скажи ребятам, чтобы баронессу сфотографировали для газет. Нет, с ковром.

Я, Изя, с ней фотографироваться не буду…

Кто сказал, что с Тетчер трудно разговаривать?

- Спасибо, спасибо, - повторяла она окружившим ее журналистам. И, зажав ковер под мышкой, «железная леди» быстро побежала по лестнице, не заметив, что лорд Денис Тэтчер, ее супруг, у которого была сильная одышка, отстал от нее на десять ступенек.

Когда Коржаков в очередной раз решил снять Попцова, я попросил Шахрая о встрече с Черномырдиным.

Пообещал, что придут все: Саша Нехорошев, директор «Вестей», Тема Боровик, Коля Сванидзе, Светлана Сорокина, Аришка Шарапова, Татьяна Худобина…

Шахрай позвонил вечером, в половине одиннадцатого. Наташа сказала, что - в «Панде»: деловой ужин с Россе-

я

лем. Шахрай тут же позвонил в «Панду». Есть у него эта черта - верность. - Ты все знаешь?

Что?

Что «что»? Завтра в десять … встреча с премьером. А что, Лысенко не передал? -- Первый раз слышу…

Странно, но никто не говорит, почему Горбачев так внезапно вернул в Москву академика Сахарова. А что было делать? Произошло непо-

Горбачев каждую неделю ездит то в Европу, то в Америку, твердит о перестройке, а в Горьком умирает - - от голода - один из лучших физиков XХ века? Всего за месяц до возвращения Сахарова в Москву на одном из заседаний Политбюро обсуждался вопрос о дурном влиянии на Андрея Дмитриевича его жены Елены Боннэр. - Вот это и есть сионизм, товарищи,

- подвел итог Горбачев. Так говорит стенограмма.

После съемок «Момента истины» Александр Лукашенко пригласил меня и Олю Зверькову, нашего директора, к себе домой.

Уезжали поздно, во втором часу ночи.

- Вот вы уедете, а Александр Григорьевич сейчас… часов до четырех будет ходить, ходить, - вдруг сказал его охранник.

- -

Работает, наверное? Нет, просто не может уснуть. Нер-

Пятница, 1 декабря 1995 года

вы… это. И так - каждый вечер… Лукашенко только начал свое президентство. Неделю назад ему исполнилось сорок лет.

С мая 91-го Горбачев почти не прини-

мал посетителей. Никого не вызывал. Он с утра приезжал в Кремль и весь день закрывался в кабинете. Чтобы не сломаться окончательно. Горбачев поддерживал себя транквилизаторами. Год такой жизни, и он стал бы наркоманом. По Кремлю поползли слухи, что Горбачев - - неадекватен, Во всяком случае, когда на Манежной начались шахтерские митинги, он искренне верил, что эти люди вот-вот бросятся штурмовать Кремль…

Наш Президент не знал, что крюков и веревок такой длины в стране уже не найти.

После путча, в ноябре 91-го, Горбачев вдруг вызвал к себе Шапошникова. Все валится… все! Вот, Евгений Иванович, сам видишь: рушится Союз. Может, военные, я думаю, как-то так… понемножку взяли бы все … в свои руки, - а? А потом бы…

- …сразу в Лефортово, - подсказал Шапошников. - Ну зачем так… отошли бы в сторо-

ну…

А в Завидове (в эти же дни) Ельцин и Бурбулис прорабатывали вариант «Беловежской пуще", Геннадий Эдуардович был убежден, что социализм нужно вырывать с корнем, то есть - вместе со страной.

Президент Ельцин позвал в Завидово Баранникова и Грачева. Они боялись КГБ и Бакатина, поэтому все разговоры вели на свежем воздухе, гуляя по лесу. Речь только об одном -- Беловежская пуща.

Устав ходить, Ельцин сел на пенек. Грачев, как самый молодой, побежал в гараж и собственноручно прикатил большую шину от «Волги», валявшуюся там с незапамятных времен.

Постелив газету, разорванную попо-

лам, генералы уселись возле Ельцина. - Операцию назовем «Колесо», - предложил Баранников. - Почему «Колесо»? -- удивился Президент России. - А мы ж на колесе сидим, - засмеялся Баранников. Так и решили, Через месяц Советский Союз перестал существовать.

- Вам сюда! Меня воткнули в «Жигули» красного цвета. Товарищи с Петровки, 38, сели по обе стороны. «Арестован», - понял я.

«Огоньковец» Феликс Медведев, страховавший меня на другой стороне улицы, побежал в редакцию. «Молодец, Авдеенко, лихо сработал», - мелькнула мысль. - - Ну, и что дальше?

И куда?

Если бы меня привезли на Петровку - все, привет. Если Петровка, то завернуто круто. Подкинуть деньги. Или еще что-нибудь. Доказывай потом, что это - не взятка.

Е… А если уже подкинули?

Я сунул руки в карман. Нет, пустые. Только мой «трояк». «Так и буду держать их в карманах», - решил я. А Авдеенко - за рулем. Это мило! У них что, своих машин нет, что ли?

После «Итогов» ребята-журналисты меня просто пожалели, я думаю. Было много звонков, были интервью по телефону и с глазу на глаз, но никто так и не задал тот вопрос, которого я боялся больше всего: - Какого черта ты молчал целых два

года?

Да, конечно: я мог бы рассказать об этом и до ареста Якубовского, которому господа из ведомства генерал-полковника Егорова (уже отстраненного, впрочем, от работы) устроили, я предполагаю, самую настоящую провокацию. Не рассказал.

Есть «закон стола». Тайна, доверенная тебе, должна оставаться тайной. Здесь, в этой книге, равно как и в «Моменте истины», я - на самом деле - рассказываю только о том, с чего «гриф секретности» снят самим временем. И только. Я никогда (разве что под пыткой) не расскажу, причем никому, о своих приватных встречах с «сильными мира сего», которых, в силу специфики моей работы на TV, было немало. Я никогда не раскрою те тайны, которые действительно есть: личные разговоры, некоторые просьбы и поручения (они тоже были), которые я с удовольствием выполнял, прекрасно понимая, что журналисты иной раз могут сделать то, что не удается политикам. Это все - - как тайна исповеди. Тот, кто хочет, поверит мне на слово: в моей книге это были бы, наверняка, самые интересные страницы.

А во-вторых… Когда я понял, что «те» ничем не отличаются от "этих", от "демократов", я - честно скажу - растерялся. Вся жизнь пошла кувырком.

С одной стороны, я не мог понять, вот просто не мог понять, как Геннадий Эдуардович Бурбулис, который всем, абсолютно всем, обязан Ельцину, в 92м, когда Хасбулатов впервые стал намекать на склонность Президента а к спиртному, тут же, я помню, назвал это «темой», з », запредельной для политика», вдруг, в 95-м, то есть после отставки, сам заговорил «об обидных слабостях Президента».

Феномен предательства демократами друг друга -- особая тема. Просто гово-

рить об этом не хочется.

А с другой… А с другой была Чечня. Женька Альбац, журналистка, автор «Еврейского вопроса» («Это наш «Шиндлер-лист», -- говорил я Женьке почти серьезно) попала в Чечне под бомбежку. Как она осталась жива, одному Богу известно. Лелька, ее маленькая дочь, запросто могла потерять мать. Добравшись до первого телефона, Женька позвонила в Москву Шахраю.

Сергей, с которым мы - и она, и я - близко дружили, тут же взял трубку. - Ты по мне стрелял,слышишь? Сережа, ты только что мог меня убить… И Сергей Михайлович Шахрай, который сам, в неполные сорок, нахлебался горя и предательств, тихо говорил: - Женька, ты не все знаешь… Женя… Полгода назад, когда Мишка, сын Шахрая, не на шутку заболел, и Таня, его жена, не знала, что делать, Сергей просто положил сына в свою постель и всю ночь крепко обнимал его, пытаясь заснуть. A Лелька, к которой Миша мог запросто прийти на день рождения… Эта война перевернула не только нас.

Те, кто «сильные», получили от нее еще сильнее. Но у них - власть. И прокляты будут только они.

- Володя, жить не хочется, -- вдруг скажет Шахрай Поливанову. Понимаю. Верю. Да: верю.

Дурак я, дурак: то, что многие увидели после расстрела Белого дома, я увидел только после расстрела Чечни. Ничего, лучше поздно, чем никогда.