№ 10 Первый выпуск, 19 января

Четверг, 19 января 1995 года

Читатель - «Вечерка» Macha

Сигналы тревоги

Большинство налетов на Москву гитлеровцы совершали разбойничьим образом по ночам, опасаясь потерь в дневных боях, Этот метод был ими хорошо отработан в Европе - память хранит имена Герники, Роттердама, Ковентри, Лондона, разрушенных до основания или наполовину. Москва избежала этой участи.

С первых дней войны столица погружалась в потемки. В вечерние и ночные часы на улицах и площадях не горели огни, не работали светофоры, с функциями которых успешно справлялись милиционеры ОРУДа. Каждый житель неукоснительно соблюдал режим светомаскировки окна были плотно зашторены светонепроницаемой бумагой, в подъездах светили лишь синие лампочки.

Первый налет на столицу гитлеровские самолеты совершили в ночь на 22 июля 1941 года, ровно через месяц после начала войны. С этого дня и до 18 августа того же года до 250 стервятников каждую ночь приближались к столице и начинали бомбить. Летали они группами с разных направлений, больше всего с запада - со стороны Можайска, вдоль железной дороги, Оказывается, железные дороги и шоссе хорошо видны ночью с воздуха даже при затемне-

нии, а потому они и служили ориентирами для летчиков.

21 июля около десяти часов вечера в Москве объявили воздушную тревогу. Взвыли сирены, послышались гудки паровозов, стоявших на путях.

Вскоре на еще не совсем потемневшем небе москвичи увидели прорвавшиеся отдельные бомбардировщики, которые шли на высоте двух-трех километров, довольно далеко друг от друга.

Первыми открыли огонь зенитные пулеметы, установленные на крышах домов, а затем «заговорили» пушки, Стреляли и из винтовок. Но самолеты все шли и шли, ведь на избранной ими высоте они были недосягаемы для пуль. А когда подключились зенитные орудия, то самолеты подня- На лись еще выше. Кое-где уже раздавались сильные взрывы сбрасываемых на город фугасных и зажигательных бомб. Лишь около утра закончился этот поединок, и жители города, два-три, отправились на работу.

станции метро

Встретившись при подлете к Москве с нашими истребите-

лями и плотным огнем зениток, а также лучами прожекторов, фашистские асы стали маневрировать. Большинство уклонялось от целей и беспорядочно разбрасывало бомбы. Как потом сообщалось, 22 самолета были сбиты, причем 12 - истребителями, а 10 - зенитчиками. К городу прорвались лишь единицы.

В последующие налеты, которые происходили каждую ночь, лишь отдельным стервятникам со свастикой на борту удавалось преодолевать плотный заградительный огонь противовоздушной обороны.

Если освещенный прожектором самолет пролетал над головами москвичей и на нем сосредоточивался огонь зениток, то осколки разорвавшихся в небе снарядов градом сыпались на землю. Чтобы избежать травм, а то и гибели, люди старались не появляться на открытой местности. Как-то я увидел милиционера, которому осколок при падении располосовал шинель, задев при этом поясной ремень. Металлическая же каска на голове неплохо защищала человека от подобных неприятностей, но если осколок попадал в отогнутый край каски, то от козырька отламывался кусок металла. Падение осколка в сферическую часть каски могло даже пробить ее, изрядно оглушив при этом человека.

Чтобы лучше ориентироваться при налете, гитлеровские асы пускали в небо осветительные «бомбы», которые благодаря парашютом долго висели над улицами и площадями. Выдержка и дисциплинированность горожан сводили последствия бомбежек к минимуму. Разрушенные при налетах здания разбирались быстро, хотя город заметно опустел (многие москвичи уже воевали или уехали в эвакуацию), завалы удалялись, и на месте бомбежки

Пережитое

Шел тяжелый 1941 год. 1 октября в 6 часов утра началась вражеская артподготовка перед осенним наступлением на Москву. Наша оборона после пятидневного обстрела оказалась прорванной, и мы, ополченцы с учеными степенями, званиями, включенные в особую инженерную группу саперного батальона, были вынуждены отойти.

Несколько дней пришлось вести, можно сказать, партизанскую войну, после чего враги решили выбить нас из леса. Всю ночь земля содрогалась от непрерывных взрывов снарядов. Наконец, раздался оглушительный удар совсем рядом, Нас засыпало землей, оглушило. Я, например, частично потерял слух и зрение, барабанная перепонка левого уха была разорвана.

На утро мы оказались на опушке леса. Однако до наступления темноты решили не двигаться, Наш командир предложил всем, у кого есть гранаты, держать их наготове. Но только у него одного оказалась граната, которую он позднее и использовал по назначению.

Во второй декаде октября я попал в плен. Около недели нас совершенно не кормили, С утра до темноты измученных, голодных, больных людей гнали по мокрым от дождя глинистым дорогам, заставляя многих даже бежать по несколько километров, Тех, кто падал, немцы прикалывали штыками, отстающих расстреливали. В лучшем случае били палками. Нас, военнопленных, гнали и по замини-

рованным участкам дороги.

четырех часов ки поспав часа пять электросети, 4 -

Читатель

#1162

временна уррванное

Велик был соблазн опубликовать на очередной нашей полосе, lucte посвященной 50-летию Великой Победы, воспоминания прославленных военачальников, известных писателей и журналистов. Но мы решили отдать предпочтение самым дорогим нашим авторамчитателям, О двух сегодняшних публикациях следует сказать особо. Мы, журналисты «Вечерней Москвы», гордимся связью с читателями. Нам всегда писали и сейчас пишут о своих радостях и perisuigMaerss невзгодах, делятся советами, рассказывают о родных и близких. А в войну в «Вечерку- шли письма с фронта. Недавно, передвигая стенд с подарками, полученными редакцией «Вечерней Москвы» в разные годы от трудовых коллективов, общественных организаций, читателей, мы обнаружили два письма, каким-то образом застрявшие в щели шкафа. Со штемпелями полевой почты и военной цензуры они пришли в «Вечерку», располагавшуюся тогда в Потаповском переулке (на Чистых прудах), 51 год назад из действующей армии. Сегодня мы печатаем те весточки с фронта, сохраняя стиль и орфографию авторов. Эта полоса была уже собрана, когда в редакцию позвонил Платон Сергеевич Каменский, остановившийся в гостинице «Москва» по дороге к сыну в Киев. Его мать до войны работала на киностудии «Мосфильм», в 41-м добровольцем ушла на войну. Погибла в Калужской области. «Где ты, Тасик?» - спрашивала «Вечерняя Москва» в декабре 1966 года, пытаясь найти сына Татьяны Каменской, санинструктора 61-го стрелкового полка дивизии народного ополчения Киевского района. Но ничего не знал П. Каменский о поиске, предпринятом нашей газетой. Лишь недавно, получив пожелтевшую от времени вырезку из «Вечерней Москвы», его касающуюся, Тасик, теперь уже находящийся на заслуженном отдыхе Платон Сергеевич Каменский, наконец-то откликнулся на наш вопрос.

Москва не стала Ковентри

через несколько дней появлялись… цветочные клумбы. Там, где невозможно было навести порядок, ставили высокий забор. Так что разрушения в прифронтовой столице в глаза не бросались. Да их было и не так уж много! Один из вражеских бомбардировщиков, кажется, «Хенкель!!!», был сбит и выставлен для всеобщего обозрения напротив Большого театра. А рядом с ним лежали неиспользованные

фугасные бомбы…

Каждую ночь на крышах зданий дежурили москвичи, разумеется, безвозмездно. Несмотря на усталость, -- а работал я тогда (в свои пятнадцать лет) в 66-м отделении связи почтальоном, - мы бесстрашно гасили «зажигалки», в изобилии разсбрасываемые на дома и строения.

Горожанам, не занятым на дежурстве, при налетах рекомендовалось спускаться в бомбоубежища, а также в метро. Мне, например, лишь дважды довелось пережидать воздушный налет на станции метро «Курская», когда при возвращении с работы меня заставал тревожный вой сирен ПВО.

А вот и обнародованные данные о потерях в результате налетов немцев на наш город. От вражеских бомб погибли 2196 человек, тяжело ранены 2747 моск«Маяковская» во вичей, легко - 3094. За все время бомбежек противнику удалось полностью разрушить лишь две небольшие фабриобувную и профилактических препаратов, пострадали мостов. Бомбы 57 раз повреждали водопровод, 36 -

газопровод и 20 - трамвайные пути. Воздушные стервятники особенно упорно бомбили оборонные предприятия. Так, на завод № 1 упало около 700 зажигательных бомб, на завод «Динамо» - 500. Крупные пожары возникали в районе Белорусского вокзала, в таксомоторном парке, в гаражах Госбанка. Чуть ли не каждую ночь, дежуря на крыше своего почтового отделения, я видел зарево пожаров в различных районах столицы, И немудрено: до войны в Москве было много деревянных строений.

Серьезные повреждения получили больницы - имени Филатова, образцовая детская, вторая Градская, а также школы, техникумы, институты, театры, музеи. Однажды после яростной бомбежки я наблюдал такую картину: установленная на крыше одного из школьных зданий в Кожухове зенитная батарея была полностью уничтожена фашистской фугасной авиабомбой.

В каждом районе Москвы действовали отдельные батальоны МПВО. Были специальные полки по восстановлению водопровода, энергетического хозяйства, дорог, мостов, а в жилых домах - группы самозащиты. 650 тысяч москвичей входили в формирования МПВО. Действовали в столице 4330 газоубежищ - предполагалось, что гитлеровцы применять отравляющие вещества, и 1975 бомбоубежищ. Нападения воздушных бандитов продолжались до 9 июня 1943 года. После этого тревоги в Москве не объявлялись, ибо бомбежки прекратились.

500 километров смерть шла по пятам

26 октября колонну остановили на ночлег у картофельного поля, в районе станции Пересна железной дороги Рославль-Смоленск, Весь день лил дождь, все мы промокли до нитки, а ночью по шел снег, ударил мороз.

Под покровом темноты несколько человек из нашей группы пробрались в полуразрушенное помещение станционной бани, но ночью их обнаружили охранники и открыли автоматный огонь. Некоторые выскакивали из бани наружу, но в темноте падали в шахту расположенного по соседству колодца, наполненную водой. В ту ночь погибли свыше 300 военнопленных (в 1987 году я узнал, что братскую могилу погибших тогда людей перенесли в деревню Яново, располо-

женную недалеко от станции Рябцево).

Утром 27 октября оставшихся в живых немцы повели на станцию Пересна, Нас загнали в пакгауз с задвижной дверью. Подойдя к щели, я увидел, что платформа пуста, а солдат, охраняющий нас, стоит спиной, Тихо отодвинув дверь, я пошел направо по узкому настилу в конец пакгауза, потом спустился вниз по ступенькам лестницы, все время ожидая выстрела в спину. Затем пересек железнодорожные пути, прошел между вокзалом и казармой, открыл сначала одну дверь, потом другую, увидел молодую женщину с ребенком. Накормив меня, она объяснила, куда идти, попросив как можно скорее уходить: боялась за жизнь ребенка.

Так начался мой выход из окружения. снять солдат.

Женщины с детьми обычно располагались в вестибюлях станций, а остальные граждане спускались в тоннель, где между рельсами предусмотрительно были проложены дощатые щиты. На них и коротали ночь. Даже если бомбежка закончилась, выходить из метро до шести часов утра не разрешалось - не позволял комендантский час, введенный в Москве в октябре 41-го. На время тревоги отключался ток в контактном рельсе и, разумеется, не ходили поезда.

Как недавно сообщалось, всего за годы войны немецкая авиация совершила 141 налет на Москву. Было сброшено 1610 фугасных и более ста тысяч зажигательных бомб.

Николай ПОСЫСАЕВ,

в годы войны сотрудник 66-го отделения связи Москвы, а затем - фронтовик.

Пришлось пройти около 500 километров по оккупированной территории. Много видел ужасов, смерть шла по пятам. Не забыть, как разоренные, ограбленные фашистами крестьяне делились со мной последним куском хлеба, предоставляли ночлег.

По дороге из Красногорья я попал в избу колхозника Я. Зайцева. Единственное, что было подходящим для меня в этой семье из 8 человек, - тужурка на меху, и Яков Андреевич отдал ее мне. С , ним мы в будущем стали на всю жизнь друзьями. Он часто бывал у меня дома как самый дорогой гость. Яков Андреевич был кавалером ордена Отечественной войны первой степени, так отметили его героизм во время освобождения Смоленска.

До сих пор не могу забыть повешенных красноармейцев в Окуловке Смоленской области, Если бы я не задержался на несколько часов в соседней деревне, то наверняка бы и мне быть в их числе. Отношение немцев к военнопленным нельзя назвать скотским, это будет слишком мягко сказано.

7 декабря я пришел в село Троицкое, где прожил две недели у колхозного пчеловода Михаила Дмитриевича Елкина. 17 декабря сюда прибыли отступавшие части немецкой армии, Я с хозяином дома ремонтировал старые валенки, когда заскрипела входная дверь, и на пороге появился немецкий офицер, кое-как объяснивший, что в избе будут ночевать де-

ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА

НЕЗАЖИВАЮЩИЕ РАНЫ

Военный архив «Вечерки»

Дорогие тов.! Хочется установить с Вами связь. С марта 1942 по июнь 1942 года я работал в агитпункте Павелецкого вокзала, был активным вашим военным корреспондентом. Ответьте, пожалуйста, на мое предложение и характер боевого эпизода, в котором прини-

мал участие.

Минаев Иоаким Ильич

Это было в части, где командиром гвардии майор тов. Григорьев. Круглые сутки наблюдала разведка гв. капитана Шумилина и наносила на карту огневые точки противника.

цы, отворачиваясь, спешили пробежать скорей через немецкие траншеи. Около деревни Голобурды немецкий артиллерист повернул дуло 75 пушки в сторону бегущих соотечественников и стал их расстреливать прямой наводкой. Потом он научил нашего командира приемам стрельбы из своего орудия. 150 выстрелов произвела трофейная пушка по панически бегущим фрицам. За этот день мы вышли на большак, идущий на В… и заняли три деревни. Противник понес большие потери.

Мы бойцы и офицеры, временно оторванные от родной нам Москвы, для окончательного уничтожения гитлеровских захватчиков, в минуты нашего затишья, после упорных боев за Харьков, Днепр - Корсунь - Шевченко, читаем дорогую нашу "Вечернюю Москву", из которой узнаем о героических подвигах наших детей, жен и матерей, о пуске "Покровского радиуса метро». Ваша газета вливает в нас новые силы для быстрейшей ликвидации врага - нарушившего нашу мирную жизнь и скорого нашего возвращения к Вам родные герои. По поручению офицерского, сержант. и рядового состава части 17959

Посылаю один из эпизодов фронта, если для газеты указанные статьи будут необходимы, то и нами они будут высылаться.

Полевая почта 17959 Николаю Павловичу Жаворонкову

«Не пройдете, гады!»

Весь день шел яростный бой с контратакующими танками и пе-

хотой противника. Несмотря на большие потери, гитлеровцы стремились прорваться к своим окруженным войскам. Но советские воины дрались стойко и мужественно, встречая немцев губительным огнем. Сержант Новиков командуя орудием, заметив группу вражеских танков и самоходных орудий приказал наводчику открыть огонь. «Тигры» и «Фердинанды» двигались обстреливая наши части. Не пройдете, гады! Крикнул сержант Новиков и стал расстреливать их в упор из своего орудия. Попал! Радостно воскликнул заряжающий. И подбитый немецкий "тигр" был окутан пламенем. Следующими выстрелами Новиков подбил два самоходных орудия «Фердинанд».

Своим героическим примером сержант Новиков помог отбить контратаку врага и удержать занятые рубежи. Н. ЖАВОРОНКОВ.

И встали подростки к станкам

Через полвека мы опять полуголодные

В 1942 году, подростком пятнадцати с половиной лет, я пришла работать на завод. За месяц освоила профессию токаря, приходилось не отходить от станка по 12, 15, а иногда и по 18 часов. Брали повышенное обязательство -- план выполняли на 300-500 процентов. Спали в клубе по очереди. Все были как одна семья, не обращали внимания, кто какой национальности.

Помню, приехали корреспонденты. Начальник цеха представил меня, заметив, что я выполняю план на 300-500 процентов. Не ожидали корреспонденты встречи с токарем, которого из-за станка не видно. Сфотографировали меня с моими снарядами и контролерами Подруги-

Вдали от фронтовых дорог

Три года на всю жизнь

Не прошло и месяца с начала войны, как жизнь в столице и Подмосковье

оказалась небезопасной для мирного населения. Началась его эвакуация. 16 июля 1941 г. в глубокий тыл из Москвы ушел эшелон с 600 девчонками и мальчишками от трех до шестнадцати лет. Мы ехали на восток, нам навстречу на запад направлялись составы с

военными. На остановках шла перекличка. «Бейте крепче фашистов-гадов!» -

кричали дети. «За вас и землю родную им пощады не будет!» - отвечали бойцы. А потом махали друг другу вслед: дети - панамками, красноармейцы пилотками… Шесть суток мы были в пути. Наш новый адрес оказался таким: Северный Казахстан, Щучинский район, детский интернат «Боровое». На гостеприимной

земле Казахстана юные москвичи жили и учились три года, пока врагов не прогнали туда, откуда они пришли, и тогда интернату разрешили вернуться. 12-летняя Люся Коноплева-Хрусталева как-то сочинила такие строчки:

Мы, дети, не видели страшной войны,

Голода, страха, бомбежек, тревоги.

Перед нами была подробная и точная картина. Немцы считали свою линию обороны неприступной. Мы неожиданно для противника открыли по его огневым точкам сокрушительный огонь. В несколько минут мы уничтожили пять 75 мм пушки, одну тридцати семи, два тягача, несколько минометов и много других орудий. Наши снаряды попали в немецкий склад боеприпасов. Боеприпасы рвались. Раздалось русское ура. Это пошла в атаку наша пехота. Противник, не выдержав нашего натиска, бежал. В лесах, спрятавших от своих, вышли к нам с поднятыми руками десять немцев. Они кричали «Гитлер капут» и просились к нам в плен. В немецких траншеях нас поразил неприятный запах. От нашей артиллерии немцы заболели «медвежьей болезнью». И наши бой-

H. Жаворонков

Недалеко от нашего нынешнего редакционного здания (1941 г.).

A. Даркова.

Московские гранаты для фронта.

непосильный труд, теперь ной и Калининой. Это было накануне это был трудовой фронт Дня Красной Армии. "18 февраля пилили лес, грузили баржи, жили в

Нас теплые руки страны сберегли, Укрыли вдали от военной дороги. Память о нашем пребывании в Боровом осталась на всю жизнь. Нет, не была я на войне. Под артобстрел не попадала, Я сердцем женским, как могла Чужих детей оберегала.

Это мой эпиграф к книге «Три года - на всю жизнь», которую я написала по дневниковым записям тех лет.

Анастасия Васильевна СОРОКИНА, пенсионер, бывшая воспитательница детского интерната

испуге, с криком и плачем дети и взрослые выбегали из хаты и видели около нее немца с факелом, поджигавшего очередную соломенную крышу. Дома горели на фоне двигавшихся танков, машин и шедших на Запад немецких солдат.

Троицкое за ночь сгорело, а утром 22 декабря я отправился в сторону деревни Красный Октябрь. Со мной шла молодая женщина, которая должна была вскоре родить. И вот мы открываем дверь хаты ее родственников, мою попутчицу подхватывают на руки, а за столом я вижу наших командиров и бойцов - как оказалось, разведчиков. Сразу начинаю рассказывать им, что произошло сегодня ночью в Троицком…

Потом я двинулся в село Корсаково, уже освобожденное от немцев. А на следующий день был в Ефремове, откуда меня 26 декабря направили в Москву. 3 января Мосгорвоенкомат меня демобилизовал и восстановил на гражданской работе.

Автора этих заметок уже нет в живых. До последних дней жизни (он умер в 1992 году в 86-летнем возрасте) он возглавлял кафедра строительной механики Всесоюзного заочного политехнического института. И всегда что-то писал о прошлом, о людях, переживших войну, знакомил близких с отдельными главами книги, которую мечтал выпустить. Одну из них, предлагаемую сегодня вниманию читателей, прислала в редакцию москвичка Н. Жильцова, близко знавшая

Отклик через годы и расстояния

По всей вероятности, где-то в конце декабря 1966 года в нашу газету обратился с просьбой комиссар из дивизии народного ополчения Киевского района М. Родионов - помоП. Каменский. гите разыскать сына санинструктора 61-го стрелкового полка Тани Каменской. «Где ты, Тасик?» - называлась корреспонденция. «Тасику теперь должно быть около 30 лет. Где он, кем стал? Искать трудно», сообщал автор письма, не знавший полного имени Тасика, не знавший, какую фамилию носит сын Каменской (возможно, это была ее девичья фамилия).

Тогда никто не откликнулся на вопрос «Вечерки». Лишь в этот понедельник отозвался сын Каменской! Оказывается, о поиске, предпринятом нашей газетой, он узнал сравнительно недавно от юных следопытов, переславших ему вырезку из «Вечерней Москвы». Его фамилия, действительно, как и матери, Каменский. Зовут Платон Сергеевич. Выпускник Киевского института гражданского флота. После окончания уехал в Душанбе; проработав в таджикской столице полтора года, вернулся в Киев на завод гражданской авиации, откуда был направлен в Москву, в Министер-

А. ДАРКОВ,

заслуженный деятель науки и техники РСФСР. доктор технических наук, профессор.

В отличие от других газет «Вечерняя Москва» отвечает на письма читателей, публикует их, помогает…

Тасик нашелся!

1943 года фотография появилась в «Вечерней Москве» (ту газету храню у себя до сих пор). Позднее меня наградили медалью «За оборону Москвы».

Всю войну мы не снижали производство, ведь фронту были нужны снаряды: все знали, как наша «Катюша» гонит немцев. Со временем меня наградили второй медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. А после войны - вновь

*

Истоки Победы

МИНАЕВ Иоаким

бараках. Это мы, подростки, вынесли войну на своих плечах. А что получили через 50 лет после войны? Мизерную пенсию. Опять мы полуголодные. Смотрим на гастрономию, как на бутафорию. Не можем купить даже самое необходимое мыло, стиральный порошок, заплатить за квартиру, приобрести теплую обувь и т.д. Я отработала 42 года, в 84-м году похоронила мужа, а в 87-м - единственного сына. Перенесла четыре инфаркта. Одинокая. Еще с войны выписывала «Вечернюю Москву", свою любимую газету. В этом году не выписываю. Не на что!

Тамара Васильевна ЕРМИЛОВА, инвалид I группы

«Катюше» …

от «неизвестного» завода

16 октября 1941 года - тяжелейший день в жизни Москвы: закрылись все заводы и учреждения, с рабочими и служащими произвели расчет и выдали зарплату за месяц вперед. Начался уход многих москвичей по шоссе Энтузиастов в сторону города Горького. Немецкие части были уже в ближнем Подмосковье. Благодаря принятым Государственным Комитетом Обороны

энергичным и срочным мерам (20 октября Москва была объявлена на осадном положении), обстановка быстро стабилизировалась, некоторые заводы возобновили работу. В эти трагические дни в полупустой НИИ-6, располагавшийся на одной из окраин Москвы и успевший к этому времени эвакуировать на восток оборудование и большинство работников, приехали член Государственного Комитета Обороны, председатель Госплана СССР Н.А. Воскресенский и уполномоченный ГКО по организации производства ракетных зарядов для «Катюши» Л.М. Гайдуков, Они передали указание ГКО немедленно организовать выпуск ряда важнейших боеприпасов, крайне необходимых частям, обороняющим Москву, и в первую очередь пороховых зарядов для «Катюш».

На заводе немедленно создали специальное конструкторское бюро (начальник С.М. Голубков). В него вошли неуспевшие эвакуироваться отдельные выпускники спецфакультета Института химического машиностроения и бывшие работники НИИ-6. В самый короткий срок им предстояло создать необходимую проектно-конструкторскую документацию (таких сроков еще никогда в истории не было!). В состав бюро попал и автор этих строк. Мне поручили все конструкторские работы по разработке оборудования для изготовления баллиститных порохов и зарядов из них, предназначенных «Катюшам». Назову лишь несколько фамилий ведущих конструкторов -- А. Иванов, Н. Родин, С. Бутырина, Л. Козлова, М. Збарский, Н. Жидких.

Так на базе бывших опытных установок НИИ-6 в фантастически короткие сроки был создан "неизвестный" в Москве завод, получивший наименование № 562. Директором был назначен Л. Таненбаум. Дальше все развивалось в темпе, невероятном даже по сегодняшним меркам. Корпуса появились за две недели.Из цехов № 1 и № 13 (начальник В. Дерновой) пошли пороховые заряды к «Катюшам» систем М-8. Залпы этого новейшего тогда оружия нашей армии приводили в ужас немецкие части. Цех № 6 (автор этих строк) выпускал минометные заряды к 50-мм и 82-мм батальонный минометам (со временем до одного миллиона штук в месяц). Цех №2 (Б. Трифонов) специализировался на новых типах противотанковых мин, не имевших металлических деталей, что затрудняло их поиск немецкими саперами. Цех № 8 занялся производством капсюлей и капсюлей-детонаторов. Когда Совинформбюро объявило о начале разгрома немцев под

Москвой, многие из наших частей уже были вооружены

сами, изготовленными на 562-м заводе.

боеприпа-

Каждый вечер в укрытиях перед воротами завода выстраивались колонны армейских автомашин, в которые грузились выпущенные в течение последних суток заряды, мины, другие боеприпасы, и все это к утру уже было в частях, сражавшихся у стен Москвы. С октября 1941 года по январь 1942 года мы оставались единственным в стране заводом, выпускающим заряды для «Катюш» (два других завода, специализировавшихся на той же продукции, еще не приступали к работе, ибо эшелоны с их оборудованием были только на пути в Сибирь, где предстояло размещение этих предприятий).

Условия труда на 562-м заводе были очень тяжелые. Большинство рабочих, в основном - женщины, работало в две смены по 12 часов, а инженерно-технические работники находились на казарменном положении. Когда усилились налеты фашистских самолетов на Москву, не-

сколько бомб упало и на территорию завода, не причинив, правда, серьезных разрушений. Во время воздушных тревог рабочие оставались на своих местах. Не нахожу слов, чтобы описать, с каким энтузиазмом все трудились, особенно когда немцы находились совсем близко от столицы.

Многие рабочие, служащие в октябре 1944 года были награждены орденами и медалями. А в победном году завод № 562, выполнив долг перед Родиной, прекратил свое существование. Л. СМИРНОВ,

профессор, заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации

Немцы, едва войдя в деревню, начали грабить ее жителей, а в ночь на 22 декабря устроили пожар (накануне огнем была уничтожена деревня Орловка, где предварительно враг забрал весь скот, а всех мужчин угнал на Запад). За полвека я не смог забыть страшную картину, когда в

ство авиационной промышленности - стал уполномоченным на Дальнем Востоке, в Якутии. Пришлось немало летать по восточным регионам России. Понятно, что «Вечерняя Москва» с вопросом «Где ты, Тасик?» не могла попасть ему на глаза.

Платон Сергеевич рассказал, что могила матери расположена в деревне Хвощи Калужской области, недалеко от места гибели. Татьяна Каменская, сандружинница, оказавшись в окружении, до последней минуты спасала раненых. По ночам с дочерью местной учительницы она перетаскивала красноармейцев к надежным людям, прятала на сеновалах. Но на четвертую ночь москвичку и ее помощницу поймали. Оставшихся в живых наших бойцов немцы перетащили волоком в лес, вырыли яму, сбросили их туда и добили. Дочку учительницы расстреляли. А Каменскую раздели и оставили в сильнейший мороз под присмотром часового на краю открытой могилы.

До войны Татьяна Каменская работала инструктором на «Мосфильме». Добровольцем ушла на фронт, оставив дома с бабушкой четырехлетнего сына. Их затем эвакуировали в Таджикистан, где до войны работал отец мальчика. Он, кстати, тоже воевал - на Крайнем Севере, в Заполярье.

…Обычная московская семья, разлученная лихолетьем.

Владимир ПАХОМОВ Фото С. ШАХИДЖАНЯНА