№ 2

30

легко могутъ вспыхнуть въ сердцахъ многихъ людей. Но напрасны могутъ оказаться ихъ подстрекательства. Многіе благомыслящіе сыны родного нашего отечества знаютъ, что предприняты правительствомъ Самодержавнаго Государя и созваннаю Имъ Думою великія преобразованія, пролинающія много свѣта и надежды на ихъ трудовую жизнь и, видя, кто всей душой стремится къ смутѣ и братоубійству, кто еще не давно повергъ страну въ бѣдствія нищеты, кровопролитія и безработицы, по достоинству оцѣняли оевободительныя выходки друзей народа, съ своей же стороны приступятъ къ трудовой и честной жизня, двагающей нашу страну ко славѣ, могуществу и процвѣтанію; и спокойно оглянутся, послѣ бурнаго, захватившаго ихъ всепѣло жизненнаго водоворота, на себя, осмыслятъ свое прошлое и настоящее положеніе. При пропагандѣ освободителей 1 при переживаемохъ нами моментѣ и вравославное духовенство не должею дрежать въ своей пастырской дѣятельности, а спархіальное начальство не допускать пониженія, въ частности въ Омской епархіи, образовательнаго уровня подчиненнаго имъ духовевства, а по возможности и поднять его при истивной ревности по вѣрѣ. Общественная жизнь съ каждымъ годомъ все повышаетъ свои требованія по отношенію къ носителямъ Христовой встины, особенно въ мѣстностяхъ скопленія релиіозно-враждебныхъ силъ, заставляетъ ихъ вести борьбу не на народныхъ низахъ тольбо, но и на интеллигентныхъ верхахъ общественной жизни и оградить духовную общественную жизнь отъ вторженія къ нее и отъ пасилованія свободы совѣсти етъ пропагандистовъ освободителей, строящихъ свои успѣхи на народномъ невѣжествѣ, увлеченіи и матеріальной нуждѣ и сводныхъ бракахъ и такимъ образомъ вытравляющихъ изъ слабой русской души все чистое и святое. А тутъ на подмогу освободителямъ явились новохристіане, особенно средя кителлягенціи, съ которыми должно считаться духовенство, провозглашающіе, что въ грѣховной природѣ человѣка паотское начало всегда особенно жино и интелсивно и представляется къ ней столь же естественнымъ, какъ и духовное, а отсюда заключающіе, что грѣха нѣтъ, а то, что мы считаемъ за грѣхъ, это высшая красота и добро-