№ 36

766.

Олонецкія Епархіальныя Вѣдомости.

36.

веду!» Взяли злѣво, смутно вижу иковы въ бѣломъ мраморѣ, стоятъ монахи, моя проводница тихо скользнула въ открытую дверцу, я - за ней. "Что Вы, пееугалась она: "вѣдь, это агтарь. Пройдите мимо царскихъ вратъ, н Вы будете у самой могилы батюшки". Приглядѣвшись нѣсколько поняла, что могила своимъ изголовьемъ подходитъ къ самому алтарю, справа. Все бѣлый мражоръ. Икон тасъ и алта ъ изяцлой дорогой работы. На могилъ громадный отшифозанный бѣлый зраморный камень, на немь надпись о погребенномъ, крестъ, лампада въ форпѣ митры; съ боку лконы, лампады, свѣчи; всо красивое и дорогое.

Понинаютъ усоишаго, и каждый своихъ родственниковъ, цѣлуютъ крестъ, цѣлуютъ казень, ложатся на него головоз, иные плачутъ. Становится ясныхъ, какъ нужевъ былъ пароду "кроншгадсскій батюшка" и какъ любили его. Но вѣрю я, что онъ и теперь съ народомъ, со всѣми тѣми, которые прибѣгаютъ къ нему. А кто о немъ сталъ забывать, тѣмъ онъ и самъ напочнитъ о собѣ, какъ и помнялъ и мнѣ. У могилы его я имѣла новое доказательство, что онъ видитъ и слышитъ насъ. По окончаніи панихиды нѣкоторые обращались къ монахиняхъ съ горячею прогьбою "дать хоть листочемъ отъ батюшки". У камня стояли въ большой корзиикѣ красивыя цвѣтущія растенія. Снисходя къ и осьбамъ, сестры осторожно отщипывали гдѣ нѣточку, гдѣ листикъ, гдѣ цвѣтокъ. Жаль было разорять это живое украшеніе. Стоя у могилы уже въ слустѣвшелъ и потемнѣвшемъ склепѣ (во время богослуженія онъ освѣщается алеѣтрическими лампочками), я подумала: "Если батюшкѣ угодно, я получу цвѣты съ его могина!" Пемного времени спустя, молодая мопахння съ сиипатичнылъ и простымъ лицомъ подошла къ цвѣтнику и, отломитъ вѣтку съ бѣлыми частыми зѣадочками иирокимъ кочнымъ листомъ, подошла бо мнѣ со словами: "Быть можетъ, Вы хотите на панять отъ батюшья!" Какъ не хотѣть, отъ самого батюшки, чилотей и вниманія котораго я ничѣмъ не заслужила!

Паверху въ церкви началась лестургія, я пошла туда и подала профору, молясь за своихъ знаковыхъ изъ которыхъ иныхъ и батюшка лично зналъ и любилъ. Послѣ литургіи приложилась бо кресту и узиротворенная пошла съ посмертнаго пріема убатюшки. Дорогою обратно на вокзалъ я сообразила, что вся дѣй-ткителность этого угра была опранданіемъ моего сна; литургія, совершеннея ес.ли и но самимъ о. Кеанномъ, то надъ его прахомъ и съ постояннымъ призывомъ его имени, послѣ нея - крестъ, просфора; поминовенію именъ тѣхъ, кто бывалъ и у кого бывалъ батюшка, и даръ батюцки-его цвѣты, какъ княкъ того, что я сдѣлала то, что онъ хотѣлъ, т. е, онъ хочетъ, чтобы его могилу посѣщали и молитаенно обращались къ мему, а онъ близокъ къ при-