2010 №53

16

СОВЕТСКИЙ СПОРТ среда 14 апреля 2010 года

ПСИХОЛОГИ СВЕТЛАНА И ЮРИЙ КУЗНЕЦОВЫ:

ЖАЛЬ,

ЧТО НАС НЕ ВЗЯЛИ В ВАНКУВЕР

Они не называют свои разработки секретными. Но признают - на Западе подобными методиками не обладают. И купили бы у русских «весь пакет». За большие деньги. Русские не продают. Среди тех, с кем работали эти специалисты, - чемпионка Пекина, призеры Ванкувера. Притом руководители Центра информационно-психологической безопасности Светлана (на фото) и Александр Кузнецовы избегают заявлений о своем «решающем вкладе в наши победы» - немногочисленные и оттого более ценные.

Игорь ЕМЕЛЬЯНОВ

Кузнецовых я увидел в январе в Рыбинске. На этапе Кубка мира они работали с лыжниками, которые готовились к Ванкуверу. А с несколькими лидерами команды, как я узнал, контактировали и раньше, осенью 2009-го. Тогда, за три недели до Игр, знатоки человеческих душ вежливо, но твердо от интервью отказались.

Позвонили в конце марта. Встретились в их строгом офисе без вывески недалеко от «Лужников».

НА ИГРЫ КАК НА ПОЖАР

- Вы руководите Центром информационно-психологической безопасности и НИИ ресурсных технологий. С олимпийцами работали по велению души или по контракту?

- За два месяца до Игр в Пекине Вячеслав Фетисов, руководивший тогда Росспортом, предложил поработать с олимпийскими сборными. Мы объясни-ли, что в такой срок невозможно эффек-тивно взаимодействовать с большим количеством людей. В итоге согласились взять двоих. Одна девочка поехала на Олимпиаду и стала чемпионкой. Другой спортсмен по независящим от нас причинам в финальный турнир не попал.

Что касается зимних видов, то сначала мы познакомились с тренером дистанцигонщиков Юрием Бородавко, а потом нас пригласил глава лыжной федерации Владимир Логинов.

- Без контракта?

- Скажем так, в качестве консультантов. Нам было очень интересно. В командудистанционщиков мы вошли в ноябре. Важна была позиция их тренера, Юрия Бородавко. Он мог заявить, что посторонние люди мешают тренировочному процессу. Он так не сказал. В итоге мы с удовольствием вспоминаем общение с Сашей Легковым, Максимум Вылегжаниным, Аленой Сидько…

…которая, выиграв в декабре «Красногорскую лыжню», через три недели вылетела из сборной из-за положительной пробы на ЭПО…

- Алена - интересный человек, восприимчивый к нашим методикам. Не считаем возможным углубляться в причины ее отстранения. Она сама пришла к нам в Давосе. Значит, чувствовала свою силу. И очень хотела попасть на Игры. Разве человек, который готовится к Олимпиаде, будет стремиться к психологу, а потом применять допинг?

- Но в итоге она пролетела мимо Ванкувера, а Легков и Вылегжанин туда поехали. И после первых гонок показалось, что как раз психологической устойчивости им не хватило.

- Делать выводы, глядя на телекартинку, - непрофессионально. Мы уважительно относимся к Саше Легкову. Он был первым, кто к нам пришел. И первым показал, что наши методики могут действовать так сильно. Саше были даны серьезные упражнения. Он прекрасно с ними работал (это к досужим разговорам о том, что большинство спортсменов - люди недалекие). Мы не можем заставить человека выполнять упражнения, которые он не понимает. А наши методики рассчитаны на интеллектуально развитых людей. Это практически физика и математика.

- После 4-го места в индивидуальной гонке Легков крикнул, что пошел за деревянной медалькой. Он чуть не плакал. Товарищи по команде позже признали, что больше суток Саша пребывал в депрессии. Но потом встряхнулся. Будь вы в Уистлере смогли бы привести его в норму быстрее?

Нам не нравятся люди, заявляющие, мол, если б я там был, то все бы изменил. Неизвестно, как все могло происходить в реальности. Тогда было очень важно доверие Легкова к тем, кто с ним работает. Для психолога Саша очень хорош в работе -- отлично видит, слышит, чувствует.

- Во время Игр у вас не было связи ни с кем из спортсменов, с кем вы работали осенью и зимой в лыжной сборной?

- Кто-то писал по электронной почте.

Кто-то звонил. Но наша работа требует двух-трех часов личного общения. С каждым. Ни накануне Ванкувера, ни когда все ребята оказались в Канаде мы не работали так, как хотели. И так, как было необходимо. При том, что мы понимали: психолог, которого допускают в национальную сборную, долженоченьаккуратно входить в этот единый, слаженный организм, который много времени живет по своим определенным законам и программам.

ПРОПУСК В СБОРНУЮ

- Год назад у первой национальной команды появился новый главный тренер Юрий Чарковский. Он был призван снять напряжение между группировками внутри сборной и объединить всех ради единой цели - побед в Ванкувере…

- С Чарковским получилась интересная ситуация. Когда мы только приехали в сборную, он к нам отнесся весьма настороженно. Он, как выяснилось, прежде

|СОБЫТИЕ ДНЯ. СОЧИ-2014 |

ДО ОТКРЫТИЯ ЗИМНИХ ИГР - 1395 ДНЕЙ

НИКИТА КРЮКов и АЛЕКСАНДР ПАНженский ВМЕСТЕ УЖЕ ШАГНУЛИ к поБЕДНОМУ олимпийскоМУ ФИНИШУ…

фото ап

видел немало психологов, которые приходят, начинают слишком часто размахивать руками и избыточно много говорить. Такие специалисты, как правило, требовали к себе чересчур много внимания. И, кроме того, влезали напрямую в тренировочный процесс. То есть начинали учить тренеров-практиков, что можно им делать и что нельзя. Мы только можем спросить тренера: что вам нужно? Получив ответ, что нужно то-то и то-то, приступаем к работе. Чарковский это бы-В стро понял. Мы сработались.

- Спортсмены должны сами выразить желание пообщаться с психологом «до» или «после» тренировки или старта или это происходило в «добровольно-принудительном порядке»?

«САША ЛЕГКОВ ПЕРВЫМ ДОКАЗАЛ, ЧТО НАШИ МЕТОДИКИ МОГУТ ДЕЙСТВОВАТЬ ТАК СИЛЬНО!». ФОТО РЕЙТЕР

- Ни в коем случае, никакого принуждения! В сборной знали, что на базе присутствуют психологи, - и все шли сами. Случалось, что тренер просил составить наше мнение о том или ином спортсмене. Но мы могли предоставить данные, полученные в результате нашей работы со спортсменом, только с его согласия. Это же как врачебная тайна, информация исключительно конфиденциальна.

итоге очередь к нам выстраивалась

иногда до двух ночи.

- Но первоначальную наводку все-таки давал тренер?

- Да, сначала мы говорили с трене-

ром. И с Бородавко, и с Каминским. И уже только после этого начиналась работа с ребятами. Очень индивидуальная. Притом мы все время подчеркиваем: нам хотелось, чтобы предлагаемые технологии вы испытывали в более спокойный, тренировочный период, а не во время соревнований. Но решение о том, когда их применять, вы должны принять только сами.

СПРИНТ, СПРИНТ, СПРИНТ!

- Почему вы оставили дистанционщиков

и переключились на спринтеров?

- Просто потому, что дистанционщики уехали из страны, а у нас здесь постоянная практика. А со спринтерами нам дали возможность поработать в Демине под Рыбинском и месяцем ранее - на этапе Кубка мира в Давосе, быстро сделав визы и аккредитации.

- Вы сказали: предпочтительнее, чтобы спортсмен применял ваши методики перед тренировочным стартом, а не перед олимпийской гонкой. Значит ли это, что в стрессовой ситуации предлагаемые вами упражнения менее эффективны?

- Приведем случай с одним из спринтеров сборной. Известно, что иногда они бегут, сформулируем так, не «свои» дистанции. Так вот, этот очень хороший спринтер уже назавтра должен бежать на серьезных международных соревнованиях «чужую» дистанцию. А сегодня у нас с ним происходит долгий разговор. Причем, учитывая, что у него психологическое образование, разговор идет как с коллегой. Предлагаем ему наши упражнения. Обучились, сделали, попробовали в кабинете. И честно объясняем: «Конечно, хотелось бы, чтобы ты попробовал это применить в более спокойной обстановке. Но завтра у тебя гонка. Если ты настроен попробовать сделать это упражнение во время ответственных стартов -