№ 20

896 __

обнаруживая всѣ симитомы морской болѣзни. Въ началѣ вечера

весь пароходъ страдалъ отъ качки и только меньшинство изъ насъ, наиболѣе крѣпкіе, уцѣлѣли. Только нѣкоторые находили въ себѣ силы, не смотря на головокруженіе и слабость, помогать другимъ. Мы были всѣ на свѣжемъ воздухѣ. А сидѣвшіе въ каютахъ, кажется, еще болѣе пострадали, чѣмъ мы. Многіе изъ нихъ были похожи прямо на умирающихъ. Нѣкоторые изъ пострадавшихъ вслухъ произносили молитвы и каялись во грѣхахъ своихъ. Вѣроятно, не одному пришлось задавать самому себѣ тяжелый вопросъ: не изъ-за моихъ ли грѣховъ страдаетъ весь корабль? Но не нашлось между нами подобнаго Тонѣ... За то любовь къ ближнему проявляли тѣ, которые были въ силахъ безъ рисовки, безъ желанія обратить на себя чье либо вниманіе, a исключительно по искреннему состраданію.... Пишущій эти строки впалъ почти сразу же въ безсознательное состояніе и лежалъ какъ мертвый, «какъ въ гробу», по выраженію одного изъ сопутствующихъ. Очень печальное это состояніе: теряется всякій интересъ къ жизни и пріобрѣтается равнодушіе къ смерти, какъ будто у больного во время самой тяжкой болѣзни. Съ особенно трогательнымъ чувствомъ благодарности заношу на страницы этого дневника то, какъ проснувшись поздней ночью, еще ранѣе восхода солнышка, я увидѣлъ, къ удивленію своему, трогательную заботливость о моемъ недостоинствѣ одного изъ нашихъ, укрывавшаго мои ноги какимъ то одѣяломъ. Болѣе же всѣхъ заявилъ себя въ этотъ тяжкій день своимъ самоотверженіемъ нашъ батюшка, бывшій для всѣхъ общей сестрой милосердія. Если не ошибаюсь, онъ остался единственнымъ человѣкомъ, который сохранилъ бодрость духа и плоти въ борьбѣ съ неумолимой стихіей. И въ то время, когда мы всѣ почти находились въ безсознательномъ состояніи, онъ безбоязненно, какъ будто у себя въ кабинетѣ, ходилъ по палубѣ и «принималъ мѣры» къ нашему выздоровленію. Находилъ даже время смотрѣть и измѣрять пароходскія машины, аппаратъ для опредѣленія пройденнаго разстоянія и т. д. и что особенно удивительно-во время качки пилъ морскую воду, о чемъ мы и подумать не смѣли. Это было вѣрный стражъ въ нашемъ лазаретѣ. библист