№ 86 Первый выпуск, 16 мая

Вторник, 16 мая 1995 года

Спецкомандировка «ВМ»

пянджский ПОГРАНОТРЯД. ЛЮБОВЬ

Если смотреть на карту Таджикистана, то Пяндж расположен к югу от Душанбе и находится в самой подошве Курган-Тюбинской области, Расстояние в 250 километров вертолет пролетает за 45 минут, мы же ехали колонной пять томительных часов. Мы, это специальные корреспонденты «Вечерки» Юлия Филякина и Анна Одинцова, фотокор ИТАР-ТАСС Анатолий Морковкин и сотрудник информационного агентства Федеральной пограничной службы подполковник Валентин Малютин. Москвичей сопровождали душанбинцы: шеф прессслужбы Группы пограничных войск России в Таджикистане майор Сергей Фаткулин, корреспондент пограничной газеты «Боевой дозор» Марина Фаткулина и фотокор Таджик-ТА Сергей Жуков. Морковкину с Жуковым выпало ехать внутри «бэтэра» (так динамично, с ударением на первом слоге звучит теперь слово, заменившее в обиходной речи привычный слуху «бэтээр»). Усадили на мешки и - вперед. Как потом оказалось, сидели они на полутора миллиардах рублей: в погранотряд везли зарплату. Впереди на белой «Волге» ехал начальник Пянджского погранотряда полковник А. В. Лобов.

На обочине дороги -- импровизированные базарчики: торгуют зеленью, мясом, жарят шашлыки. Очень много частных продавцов бензина, зато на заправках очереди. Узнаем, что бензин с рук некачественный, разбавленный. Действительно, машины в Таджикистане чадят нещадно. На холмах расцвели первые тюльпаны, и с крохотными букетиками в руках бегут навстречу колонне босоногие ребятишки: «Купи, командир!». Водитель-контрактник золотозубый дагестанец Алик Абусидиков ведет наш «уазик» как в последний бой. Скорость космическая, а если учесть, что на частых остановках Алик затаривался баночным пивом по 3,5 тысячи (еще в Душанбе успел получить свою зарплату - 450 тысяч), и на наших глазах, отвернувшись от непосредственного начальства, засосал пару банок, то, понимаете сами, приезду в Пянджский погранотряд мы были рады, как второму рождению. На юге темнеет рано, девять вечера

уже глубокая ночь. Горят фонари, освещая аллеи. Звенят цикады в траве, трещат кузнечики. Потихоньку гаснут окна в четырехэтажных домах, выстро-

История бандитизма

середине августа 1992 года в одном из тех небольших подмосковных городов, которые принято считать «неблагополучными» в криминальном отношении, был убит корифей преступного мира, известный под кличкой Крис. Его смерть, естественно, должна была повлечь кадровые перестановки в местной «братве». На место «капо» претендовало несколько человек, и без большого сбора с привлечением лидеров «пограничных» группировок выяснить, кто на данный момент обладает наибольшим авторитетом и кто реально сможет возместить потери от сбоя в операциях, не представлялось возможным.

Лето -- время спада деловой активности, в том числе и у «братвы». Сразу с похорон бандитские авторитеты разлетелись кто куда, отложив дела до середины осени, надеясь, что к следующему «общему собранию» вопрос решится сам собой. Эта стратегическая ошибка привела к

перетасовке бандитских кадров целого региона. Правой рукой Криса был громила и бомбардир, которого все называли Гвоздь. Кроме 195 сантиметров стальных мускулов, он не обладал ни одним качеством подлинного лидера, полностью полагаясь на непомерную физическую силу и поддержку ближайшего окружения. Сам Крис, когда позволял себе расслабиться в кругу друзей, говорил: «Гвоздь, конечно, дурак… Но дурак многофункциональный…». Тем не менее Гвоздь был в курсе всей «рыночной» экономики группы, знал, с кого и сколько брать, кто задолжал и кто уклоняется под предлогом «становления фирмы» и т. д. Через две недели после похорон сво-

его шефа этот человек взялся за дело.

директор элегантного магазина, заставленного фирменной аппаратурой и завешенного дорогими мехами, носился по собственному торговому залу, пряЧась за зеркальными прилавками. Солидный сорокапятилетний мужчина с брюшком и бородкой ползал и прыгал между коробками и ящиками. Молоденькие продавщицы забились в подсобку и оттуда с испугом и любопытством наблюдали за происходящим. Гвоздь стоял в середине зала, время от времени делая шаг в сторону директора, и тот, стараясь сохранить дистанцию, вынужден был перебегать на новое место. При этом он пытался перевести общение в более спокойное русло:

- Гвоздь, ты же меня знаешь! Я тебе клянусь, за день до смерти я ему все отдал! До копейки! Ну не я же его убивал…

Парень, повесивший на входную дверь «скрепку» и от нее наблюдавший за происходящим, ухмыльнулся: «Вот гонит, падла…»

Гвоздь сделал еще шаг и в третий раз повторил: -Ты полгода крутишь, хватит! Плати!

Директор запричитал, что «все в деле», что «ремонт и интерьер еще не оплачены», что «власти дерут три шкуры…» Заговорившись, он не заметил, что оказался спиной к проходу во внутренние помещения. Гвоздю оказалось достаточно - короткий шаг, и длиннющая рука змеей метнулась к директорскому галстуку. Директор отшатнулся и оказался в тупиковом коридоре. Гвоздь с ленивой грацией перемахнул прилавок, до щелочки заполнив силуэтом проем коридора. Предприниматель метнулся в свой кабинет, но через секунду его борода оказалась в огромном кулаке, шея вывернулась до хруста. Гвоздь саданул его лицом о дверцу сейфа и тихо сказал:

- Открывай, а то вынесем вместе с ящиком… Волна подобных сцен прокатилась по всей доимой и обуваемой предпринимательской среде и подняла на своей грязной пене весьма емкое словечко «беспредел». Братва на вопли торговцев реагировала вяло - с ее точки зрения, Гвоздь занимался делом - «наводил жути», «пополнял общак" и укреплял авторитет "бригады", пошатнувшийся после целой серии убийств крупных бандитов по всему Подмосковью.

Скандал грянул, когда через пару месяцев выяснилось, что Гвоздь ни с кем, кроме нескольких подручных, делиться не собирается, а на «бригадные» деньги возводит двухэтажный особняк в прилегающей дачной местности.

Раздражение достигло предела, когда Гвоздь пригласил окрестную братву на торжественный прием в свою команду нового боевика; этим шагом он хотел снять все сомнения по поводу того, «кто в доме хозяин». Под мероприятие целиком арендовали местный ресторан. «Именинник» на торжестве был сосредоточенно-счастлив - ему чудились радужные пёрспективы и будущая «красивая жизнь». После торжества его отвезли к дому на роскошной тачке, он вошел в подъезд и получил в голову одну-единственную пулю, не оставившую совсем юному парню никаких шансов. Бригада давала Гвоздю последний шанс вернуться, пока не поздно…

Было поздно. Гвоздь с треском выбил свой третий месячный сбор, причем почти в одиночку - сподвижники на-

В такую жару без солнцезащитного козырька не обойтись

енных лет двадцать назад. На лоджиях сохнут детские вещи вперемешку с военной формой. Здесь живут пограничники - и семейные, и одинокие, как сам усатый начальник Пянджского погранотряда Алексей Викторович Лобов. Первое, что он заявил, когда нас, измотанных дорогой, усадили за ужин, что не любит давать интервью. И свет погас. Так часто теперь бывает в Таджикистане. Пока не принесли керосинку, голос невидимого Лобова объяснял нам, как противно читать враки в газетах. Мы согласно кивали в темноте. Жаль, Лобов не видел. Поэтому, когда замерцал неяркий свет, он все еще глядел на нас критически и сурово.

Лобов любит правду. За ней мы и приехали, Наш рабочий день начнется завтра в шесть утра, по-московски - пять. Идем из столовой, интересуемся: «А далеко застава?» «Ближайшая - за забором,- отвечает Лобов и добавляет, - здесь, в отряде, вы в безопасности, но к забору близко не подходите. Не рискуйте».

Это тоже - правда.

ТЯЖЕЛО В УЧЕНЬЕ

На КПП Учебного центра «Халкояр» наша машина прибыла первой. Юный солдатик заглянул в окно, зыркнул по салону и, передав информацию по телефону, отдал приказ поднять шлагбаум и пропустить нас. «Все. Вперед улетела новость - - женщин привезли»,- в усы улыбается Валентин. Через пять минут тормозим на пыльной дороге перед Управлением учебного центра. Жара. Редкие деревья виднеются где-то впереди. Здесь, на Халкояре, проходят трех-пяти месячную подготовку солдаты-срочники, призванные на службу, в основном, из Таджикистана. Сам учебный центр взобрался на верхушку холма, откуда хорошо просматривается приграничная зона вплоть до самой поймы реки Пяндж, по руслу которой и проходит государственная граница. В пяти метрах от колючей проволоки, которой обнесен центр, не торопясь работают человек десять загоревших до черноты белозубых мальчишек. Глиняные стены будущего караульного городка строятся старым дедовским способом: в двух ямах метр на два, издалека очень напоминающих могилы, налита вода и перемешивается глина. Сырая глина с травой-наполнителем. В ямах она перемешивается ногами и лопатами, лопатами же передается на стену и разравнивается руками. Стена растет быстро. Как сказал

ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА

Таджикистан: ЖИЗНЬ ПОД ПУЛЯМИ

мне Мурод Акбаров, старший сержант автороты, которая сейчас занята на строительстве, начали они пару дней. назад, Пока один слой сохнет, солдатпограничников уведут отмываться и вновь - учиться, учиться и учиться, как завещал великий, сами знаете, кто. Мурод родом из Пянджа. Третий ребенок в многодетной таджикской семье, он уехал в Душанбе и поступил в институт •русского языка и литературы. Срочную службу проходил в России. В учебном

язык, географию, традиции, Мы даже

додумались до того, что уподобили факт службы вне пределов малой Родины хаджу, который совершали предки нынешних военнослужащих. Если бы нашу увлеченную беседу вовремя не остановили, то она могла бы закончиться весьма печально: здоровенное трехметровое бревно, когда-то врытое в землю, было споро выкопано подопечными Мурода, чтобы стать опорой для беседкишатра, которую решено было поставить

Через 5 минут столб рухнет…

ную ничем, кроме пистолетно-автоматных выстрелов, передодним только видом орудий, из которых раздаются залпы современной войны, «Зэушка», или ЗУ… 23-2 (последняя цифра означает количество стволов зенитной установки,) лупит броне зажигательными патронами и должна поразить учебные мишени, еле виднеющиеся на том конце ярко-зеленого поля у самого подножия холма. Юлька Филякина навострила фотоаппарат и, бойко перепрыгнув через траншею, из которой пятью минутами позже начали стрелять автоматной очередью по мишеням солдаты, ринулась к зенитке. Остановившись в паре метров от усато-борода того командира, который показывал новобранцам, куда стрелять и на что нажимать, она направила объектив на объект. Объект, невозмутимо покуривая, негромко произнес: «Выстрел!», дернул за какой-то рычаг, и зенитка выстрелила. Собственно, это я тут пишу «выстрелила»: на самом деле она взвыла, дернулась, вознеслась ввысь на сантиметр и тут же рухнула обратно на землю, распластав оба колеса. Все окружающие позатыкали уши и судорожно начали глотать воздух. Филякина стоически переносила муки, очевидно, в мыслях обзывая их творческими, Уши-то затыкать ей было нечем: в руках - фотоаппарат. Каждый следующий выстрел сопровождался дрожью в коленях и холодком в животе. Сердце при этом наполнялось хмельным восторгом при абсолютно трезвом моем состоянии и закономерной гордостью за людей, меня окружавших.

Попривыкнув к визжащему голосу зенитки, я взяла интервью у бородача, оказавшегося младшим лейтенантом Барановым Романом Михайловичем. Было Роману Михайловичу чуть за 30, и, поначалу категорически отказавшись разговаривать, он потом смилостивился и проникся сочувствием к читателям «Вечерки», которых он сгоряча чуть не обделил

За работой и солдаты, и фотокоры

центре работает по контракту и солдат своих перво-наперво учит азам русского языка, чтобы вся учеба не пропала даром: ведь не зная команд и языка, трудно понять, чему учат тебя командиры. Контингент учебки, в основном, таджикский, поэтому Мурод выполняет еще и функции переводчика. Зная русский язык, русских и Россию, Мурод с сожалением вспоминает те времена, когда таджиков забирали из родных кишлаков на службу в разные точки Союза, Мы сошлись с ним во мнении, что такая служба помогала не только расширить кругозор, а становилась неоспоримым фактом культурного обогащения через

чали разбегаться, и сделал финт, которого от него никто не ожидал, - перешел к афганцам. Пресловутый особняк он строил рядом с руководителем местного отделения ветеранской организации афганцев, и тот решил, что бандит класса Гвоздя с его авторитетом, связями и знанием закулисной жизни района им совсем не помешает.

историческая справка. На первых порах - в конце восьмидесятых - - было весьма трудно разобрать, где кончалась «братва» и начинались афганцы, И те, и другие начинали организовывать кое-какой бизнес, брали под «контроль и защиту» районы, действуя очень похожими методами, помогали друг другу в крупных стычках с конкурентами, выручали деньгами и т.д. Легализация афганцев, проходившая не всегда гладко в силу того, что их

частенько принимали за тех же бандитов, требовала от-

межевания от «бригад», по крайней мере, на территории проживания (за ее границами они частенько продолжали действовать сообща). В связи с этим между двумя реальными силами возник сначала напряг, а затем то, что можно назвать «вооруженным перемирием». Афганцы приняли на охрану окрестные рынки, бандиты хотели иметь свою долю с этих точек. Для обывателей и те, и другие были по существу рэкетирами, с одной оговоркой -- афганцы выдавали лицензии на торговлю и были чуть любезнее. С другой стороны, бандиты прижимали в основном оптовиков, не тратя время на безобидных старушек-сигаретниц и прочую торговую мелочь. Говорить о том, что кто-то из них соблюдал интересы государства, не приходится - афганские организации по большей части считались благотворительными, и их отчисления в бюджет были минимальны, если вообще были. Резкий взлет афганских объединений произошел после

августовских событий 1991 года, где они выступили на стороне демократии и помогли тогдашним российским лидерам занять высшие государственные посты. Все это было квалифицированно разжевано Гвоздю, после чего он и совершил свое отступничество.

аленький бар на окраине города - место темное, куда по полгода не ступала нога милиционера, традиционное место сбора "братвы" первым испытал на себе силу ненависти бывшего лидера. Парень, стоявший у входа, даже не успел сообразить, кто к ним пришел, он разбил головой зеркало в холле, а когда пришел в себя, увидел, что рядом стоит человек в защитной куртке и вежливо ему улыбается.

Гвоздь разносил кабак с методичностью фармацевта, готовящего сложный препарат. Четверо пришедших с ним афганцев с любопытством наблюдали, как он крошил в капусту посуду, мебель, витрины, зубы и челюсти. В тишине, наступившей по окончании экзекуции, раздался свистящий шепот бармена, присевшего за стойку: - Ну все, гад, тебе крышка…

Ответные акции бандитов не заставили себя ждать. В то время главным бизнесом районных афганцев была заготовительная деятельность - - целые караваны грузовиков отправлялись на Алтай, Каспий, Беломорье и другие богатые природными дарами районы. Они везли дорогую рыбу, икру, грибы-ягоды, лекарственные травы, редкие сорта мяса и т.д. Все это покупалось у заготовительных артелей, причем у покупателя за спиной стоял напарник с автоматом, а у продавца пара приятелей с ружьями. Товар реализовывался в Москве за валюту с 10-20-кратной прибылью.

В середине ноября последний «КамАЗ» каравана, в

вместо отсутствующих деревьев. Это-то самое бревно выскользнуло из потных солдатских ладоней и под действием радостной силы земного притяжения норовило шарахнуть по нашим пропеченным жарою мозгам. Не случилось. Поблагодарим за это Аллаха и дюжие глотки наших сопровождающих.

УЧЕБНАЯ СТРЕЛЬБА

Скорей-скорей, бегом-бегом, и мы пришли на полигон, А там зеленая трава и установка «зэу-два», Стихотворное начало хорошо передает тот священный трепет, который охватил меня, не пуган-

котором находился старший команды с деньгами, догонял остальных. Машина задержалась из-за того, что поступила информация о возможном нападении на инкассатора, везущего деньги. Недалеко от выезда на трассу буквально из-под передних колес грузовика вывернулась помятая «шестерка». «КамАЗ» резко затормозил, Из легковушки вылез полупьяный водитель и начал на чем свет стоит крыть сидящих в грузовике.,Один из них вышел из кабины и попытался заставить пьяного убрать машину с дороги. В ту же секунду на него и водителя наставили стволы. Затем обоих жестоко избили, а кабину почти разобрали на части, пока не нашли спрятанные деньги. Это за кабак, - бросили нападавшие лежавшим на

дороге жертвам и покинули темное шоссе. Ущерб афганцам был нанесен огромный - пришлось

возвращать с трассы колонну, брать кредит под грабительские проценты и снаряжать новую экспедицию. Одновременно шла подготовка к большому разбору.

ни съехались почти в центре города, даже не маскируясь под добропорядочных граждан. Бряцанья оружием и взаимных угроз было более чем достаточно, прозвучало несколько выстрелов в воздух. От настоящей внутренней войны город спасло только то, что с обеих сторон находились люди, знавшие друг друга чуть ли не с пеленок и понимавшие цену родственных связей и «приятельских» отношений. На стороне афганцев -- легальность и подлинный боевой опыт, на стороне бандитов … лучшая вооруженность и опыт проведения тщательно спланированных акций. Требования «бригадиров» сводились к следующему: выплата процентов с операций, проводимых афганцами на их территории, выдача нескольких ренегатов (штаб-квартира афганцев находилась в небольшом поселке, куда бандиты предпочитали не соваться, и там любой перебежчик чувствовал себя спокойно, выезжая лишь на операции).

Афганцы использовали свои козыри -- через две центральные газеты подмосковное отделение Союза продекпарировало свои намерения. Они заявили, что в Подмосковье участились случаи рэкета афганских организаций. В связи с этим Союз гарантировал защиту каждому своему члену и объявил готовность вести войну по афганскому принципу, то есть без правил и взаимных обязательств. Возможно, если бы «братва» тогда подняла перчатку, афганцы просто выполнили бы работу милиции - ликвидировали «братву». По-своему.

Одновременно с шумными заявлениями и внешним

противостоянием лидеры организаций договаривались приватно - о сферах влияния, компенсациях и судьбе перебежчиков, Таким образом, участь Гвоздя решили втихаря - он стал никому не нужен. По-другому не могло и быть - его методы оставались сугубо бандитскими, а учитывая, что он представлял легальную, да еще благотворительную организацию, это долго продолжаться не могло. На рынках он откровенно грабил не понравившихся ему торговцев, долги вышибал с излишней жестокостью - словом, оставался тем же непримиримым одиночкой… Ему заявили, что он дискредитирует организацию, и дали неделю «на передачу дел», проще говоря, на то, чтобы смыться. И тогда от отчаяния он совершил еще один оверштаг.

В среднем раз в две недели в офисе афганцев появлялась крупная сумма. Ее сопровождали кассирша и два охранника. Отсюда деньги расходились по филиалам и различным торговым точкам. О ближайшем поступлении Гвоздь знал. Он беспрепятственно проник в помещениe

удивительной историей. Понять причину отказа

можно: в разгар войны в Таджикистане в мае-июне 92-го года Роман был старшиной 8-й заставы здесь же, на Пяндже. Оборонялся и нападал так лихо, что стал героем не одной газетной публикации. Разошедшаяся миллионными тиражами его симпатичная физиономия стала знакома всем друзьям и врагам, как знакомы нам собственные детские фотографии. За голову Баранова была назначена вполне официальная цена - два с половиной миллиона рублей по ценам 92-го года. Пограничник Роман потомственный: в девяностых годах прошлого века в пограничной страже в казачьих войсках в Термезе служил его прадед Петр Гритько. Дослужился до подполковника. А в гражданскую вместе с Семеновским полком был расстрелян в Читинской области. Наша жизнь загадочнее и парадоксальнее любых сочиненных книжек: срочную службу Роман отслужил в городке Кяхта, бывшем Троицко-Савске, отслужил, как панихиду, по соседству с местом гибели прадеда. В Пяндже у Романа подрастают две дочки - 5 и 2,5 года. Я заикнулась, было, о семейной жизни порасспросить, но здоровенный Баранов осадил: «Про работу спрашивай, про работу отвечу. А про семью не надо. Лишнее». И пошел, покуривая, назад к своим ребяткам, учить да показывать.

«Сейчас начнется стрельба, мало не покажется!» - предупредили меня, когда я внимательнейшим образом следила за непонятным для меня делом, которым были заняты солдаты: они специальным зажимом, похожим на женские щипчики для бровей, только раз в пятьдесят огромнее, закрепляли в металлических лентах 30-мм снаряды для БМП-

2. По 40 штук в каждой, как и положено.

мое и уехал, не запирая ворот. Через десять минут сюда подкатили заинтересованные лица, еще через час они нашли в кювете «Шевроле». Фора позволила Гвоздю собрать распиханные по разным щелям деньги и беспрепятственно покинуть город.

н исчез на полтора года, однако слухи о его подви-

гах продолжали составлять значительную часть городского фольклора. Такова уж примета времени - маленькие города стали частью большого и шумного мира. Люди с одной улицы сталкиваются на рынках Стамбула и Варшавы, сослуживцы узнают друг друга на пляжах Арабских Эмиратов, а из двух столкнувшихся на германском шоссе машин, матерясь, вылезают одноклассники… Сведения о легендарном бандите стали поступать месяца через три после его шумного отбытия. Гвоздя видели в Будапеште, где он весьма успешно «чистил» российских туристов, виртуозно действуя ножом, которым он кромсал на человеке в клочки всю одежду, не задев кожи. Затем масштабы его деяний, а следовательно, и доходы возросли на порядок. Гвоздь, как обычно, выбрал самый опасный и самый эффективный способ добычи денег -- он грабил «фарцовочные» поезда.

Подкупленный заранее проводник запускал на маленькой станции в трогавшийся уже поезд пятерых здоровенных ребят. Двери соседних вагонов блокировались, после чего проводника слегка оглушали для виду и начинали потеху. Из окон летели сумки, баулы, чемоданы, ковры, шубы и кожаные изделия… Визжали женщины, матерились мужики - все они, уже истратившие драгоценные доллары и миновавшие всевозможные обираловки, в полусутках от Москвы находились в состоянии морального и физического отходняка и оказать какое-либо сопротивление здоровенным вооруженным парням были просто не в состоянии. Параллельно поезду двигались две машины и собирали выброшенные вещи. В тот же день награбленное сдавалось перекупщикам за четверть цены. Естественно, этот грабеж средь бела дня не мог суще-

ствовать долго. Банду взяли на продаже вещей, но Гвоздь почему-то под раздачу не попал.

следующая история о его похождениях пришла из Якутии. Человек, рассказавший ее, клялся и божился, что именно Гвоздя он видел садящимся в маленький самолет, который, кроме разной мелочи и трех пассажиров, вез зарплату на один из золотых приисков. Рассказчик, который также собирался лететь тем рейсом, увидев знакомое квадратное лицо, отказался от полета, Тот самолет так нигде и не сел. Сгинул, короче говоря, История, скорее всего, выдуманная, но следует упомянуть, что, когда Гвоздь появился в городе, рожа у

«Хим-дым»…

Каждый патрон и каждая лента проверяются с тщательностью парашютистов,

никому не доверяющих укладку собственного парашюта. Командир, сидящий верхом на бэтэре, взглянул на секундомер и дал команду. Экипаж вскочил на броню и нырнул в люки. Крышки захлопнулись, и через минуту дуло БМП повернулась в сторону цели. Далеко на холмах проселочную дорогу перегораживало какое-то сооружение из бревен - это и была цель. Выстрел. Низкий звук БМП был намного благороднее визжащего вопля зенитки, Перелет. «И слава Богу!», - подумала я, когда заметила метрах в двадцати ниже цели неопознанный шагающий объект. Разглядеть конкретные детали с такого расстояния было невозможно, но вполне вероятно было предположить, что еще за минуту до выстрела объект щипал траву и отмахивался хвостом от мух, не подозревая, что забрел на полигон во время учений. Учения были, конечно, учебными, но патроны вполне боевыми. Дубиноголовая корова или то был философствующий осел не стал долго размышлять о морально-нравственном кодексе и любви к ближнему, наличествующих у людей, сидящих в БМП. Почувствовав себя вполне конкретной мишенью, объект трезво прогалопировал вверх по склону и скрылся из поля зрения. А учения продолжались. Была среда, а, как известно, по сре-

дам проходят занятия, именуемые пограничниками попросту «хим-дым».

Противогазы, высоченные сапоги, перчатки, комбинезоны, плащ-накидки называются ОЗК (общевойсковой защитный комплект) - все это за отведенное время нужно напялить на себя и встать в

строй, как ни в чем не бывало. Перед тем, как дать команду «Газовая атака!» и бросить учебную шашку-дымовушку, командир, как добрая детсадовская няня, умолял шестерых таджиков: «Только не бойтесь!». «Ну вот, устроили нам АУМ Синрике!» - завопили московские корреспонденты и бросились врассыпную, потому что ветер переменился, и густой желтовато-белый дым повалил в нашу сторону. А никакого ОЗК у нас не было. Старшина-контрактник Миша Агаев.

Азербайджанец. Семь лет служит в Таджикистане. Влюблен в этот щедрый, плодородный край, подаривший ему русскую жену Олю и дочку Лейлу. Смотрит на зелень холма, куда прицельно ложатся снаряды, и грустно роняет: "Через две недели все будет красным от маков. Через два месяца трава пожелтеет, пожухнет. А ведь если бы не война, здесь тянулись бы к солнцу виноградные лозы, цвел миндаль и в нагретом воздухе тягуче и сладко плыл розовый аромат…».

Анна ОДИНЦОВА

Фото Юлии ФИЛЯКИНОЙ Пяндж-Москва Продолжение следует.

кассы (о его «отставке» еще не знали), уложил обоих ох- него была такая, будто он некоторое время отдыхал в ранников на пол и несколько раз ударил рукоятью пистотундре.

лета по затылку, кассиршу привязал к стулу, залепил ей рот, сгреб разложенные на столе пачки и ушел. Ограбление раскрылось сразу. Шофер машины, привезший деньги, видел Гвоздя, покидавшего офис с большой сумкой. Он решил проверить, в чем дело, и немедленно поднял тревогу…

Анафема, объявленная на Гвоздя, распространилась со скоростью телефонного звонка. На въезде в родной город его «Шевроле» обстреляли из кустов, но времени поставить полноценный заслон не было. Гвоздь вскоре бросил «Шевроле», пешком дошел до своего практически законченного дома, открыл гараж, вывел старую, видавшую виды «тройку», побросал в багажник необходи-

н появился. К тому времени родной город остался одним из немногих мест, где его еще не объявили в розыск. Переговоры с бывшими друзьями прошли на удивление легко. Афганцы получили свои деньги в долларах по курсу и с солидными процентами за полтора года. Те не стали особенно шуметь, поскольку их собственный лидер в тот момент находился в бегах, умыкнув приличную сумму из общей кассы. То, что вернул Гвоздь, по сравнению с этой потерей было мелочевкой. Бандиты получили двухэтажный дом и гарантию не претендовать на ведущие роли в «бригаде» в обмен на двухкомнатную квартиру и спокойную жизнь. Сделку оформили в считанные часы, и к концу второго дня своего пребывания в городе Гвоздь уже смог вселиться в квартиру, из которой только что вытряхнули семейку алкоголиков, от писавших "братве" жилплощадь прямо "под собой». Из старых «бригадников», которые питали к Гвоздю непримиримую ненависть, почти никого не осталось, а для нынешних «хозяев» города он был живой легендой, одним из «отцов-основателей», если можно так выразиться.

Таким образом, на третий день Гвоздь утряс все проблемы и снова стал полноправным гражданином. Еще через два дня его тело нашли затопленным в глубоком канализационном колодце в одном из городских скверов. Нашли, потому что грязная вода поднялась под крышку и в теплый день вокруг начал распространяться резкий специфический запах. Милиция констатировала смерть от несчастного случая -- шел пьяный, споткнулся, ударился головой о металлический край колодца и в бессознательном состоянии сполз в колодец. Тело заткнуло проточные отверстия, вода поднялась, и человек захлебнулся. Почему колодец сначала оказался открытым, а потом закрытым, никого не обеспокоило. О том, что произошло в действительности, в той или иной интерпретации, знал практически весь город.

четыре года назад Гвоздь, находившийся на гребне своей бандитской славы, заехал с приятелем поразвлечься к одной из «фронтовых подруг». Там случайно оказалась еще одна девушка - дальняя родственница хозяйки квартиры. Девушка «бригадирам» понравилась, и они наполовину уговором, наполовину силой затащили ее в "тачку" и отвезли в баню, арендованную «братвой» на весь день. Там уже мылась половина боевых товарищей вместе с девицами. Осознав, что ее ожидает, девушка выбрала момент и, закутавшись в простыню, выскочила на улицу. Бегство заметили, беглянку вернули. Затем жесточайшим образом изнасиловали, полуживую отвезли к ограде городской больницы и там выбросили из машины. Чтобы спасти девушке жизнь, хирургу пришлось удалить ей часть внутренних органов.

Дело замяли быстро. Девушке предложили «выбор»: взять 500 тысяч рублей и уехать на полгода или подвергнуть опасности себя и свою семью. Милиция, задержавшая насильников по горячим следам, всех выпустила и не стала уговаривать жертву доводить дело до суда.

За четыре года девушка превратилась в женщину, вышла замуж, только детей иметь не могла. За период ее реабилитации, на который ушло почти два года, в перестрелках и на разборках погибли почти все истязатели. Кроме главного виновника -- Гвоздя.

о случаю возвращения в город Гвоздь закатил колоссальную пьянку в местном ресторане. Поил всех, кто пил, обнимая и целуя земляков. Наверное, впервые за несколько лет он позволил себе по-настоящему расслабиться. Из кабака его вывели под руки двое мужчин, ставших за вечер лучшими друзьями, поставили в начале тихой улочки за рестораном и, обнявшись напоследок, подтолкнули в нужном направлении… Оба вернулись в ресторан, один сразу направился к телефону.

Гвоздь, пошатываясь, медленно шел в светлых сентябрьских сумерках через небольшой, сильно заросший сквер. Вокруг никого не было. Навстречу из застилающей глаза пьяной пелены появилась фигура женщины в легком пыльнике. Гвоздь с медвежьей грацией посторонился, пытаясь разглядеть женщину. «Катька!» - вдруг радостно заорал он и попытался облапить фигуру. Рядом возник силуэт мужчины с обрезком трубы в руке. Он изо всей силы ударил Гвоздя по голове. Первый удар бандит выдержал, второй поверг его наземь. Мужчина и женщина вдвоем оттащили почти бездыханное тело к расположенному в пяти метрах колодцу и головой вперед сбросили вниз. Там он и захлебнулся. В дерьме… И вряд ли нашелся хоть один человек, который об этом сожалел.

Сергей ГОНЧАРОВ