В классическом балете важна физическая форма артистов, и у этой профессии есть возрастной предел. В Парижской опере, например, танцовщики уходят на пенсию ровно в 42 года. А современным танцем можно заниматься до самой старости — и спектакль от этого не станет любительским. Примеров, когда великие хореографы XX века работали с возрастными артистами, тьма. Причем, если танцуют два состава — «возрастной» и «молодой», — в первом видишь историю, а во втором — только красивую растяжку, гибкость и высокие прыжки. А это не самое важное в современном танце.

Балет рассказывает нам сказочные истории. Современный танец делится эмоциями. Хореограф может пережить какое-то потрясение — и на его основе сделать спектакль с очень расплывчатым названием вроде «Бытие и ничто». Если нет сюжета, ловите ассоциации и эмоции, это важнее.

Еще про Айседору Дункан — основательницу современного танца — писали, что смотреть, как она на протяжении 20 минут поднимает медленно руку, можно с бесконечным восторгом. Современный танец — это не демонстрация физических достижений. Монотонное покачивание ногой может работать сильнее, чем 32 двойных фуэте. Если нет трюков, а танцовщики не демонстрируют растяжку и гибкость, это не значит, что танец плохой.

Когда в спектакле нет ничего лишнего, и только артисты в трениках на бетонном полу, можно сказать, что это такая авторская концепция — создавать все в аскетичных условиях. Но есть еще и финансовая сторона вопроса. Современный танец не имеет такой финансовой поддержки, как балет. Поэтому и декорации, и костюмы часто создаются своими силами. Если хореографу есть что сказать, какая разница — передаст эту мысль артистка в шелковом платье и с диадемой или в джинсах и белой футболке?

В классическом балете ошибка в движении сразу бросается в глаза, и за нее артиста, скорее всего, лишат премии. В современном танце ее могут вообще не заметить. Если спектакль рассказывает о социальном неравенстве или нарушении прав человека, неважно, поскользнулся артист или нет.

Отказываться от легкой гармоничной мелодии в театре стали уже в начале XX века. С индустриальными шумами авангардисты много экспериментировали в 1920-е, а после Второй мировой войны атональная музыка стала звучать уже на равных правах с академической. Музыкальным сопровождением танца уже могли быть звуки взлетающего вертолета, скрипящей двери или даже просто записанное дыхание композитора. Вас как зрителя это может раздражать — но это не значит, что это плохо: раздражение — это эмоция, а нет ничего хуже безразличия на спектакле. Иногда такой прием используют, чтобы заострить ваше внимание на чем-то важном. Поэтому, если спектакль вас бесит — скорее всего, это значит, что все идет по плану.

Итак. Современный танец исполняют люди разного возраста и физической подготовки, он может быть без сюжета и без красивых декораций, на него можно потратить три с половиной копейки. Но раз танцевать могут все, то как отличить плохой спектакль от хорошего? Вот три самых надежных признака!

Бывшие артисты балета могут пробовать свои силы в хореографии, но совсем не факт, что у них есть талант ставить танец. Величайшие хореографы в истории часто бывали средними исполнителями. Поставить хореографию может каждый, как и писать в рифму, но не каждый становится Пушкиным. Часто в ход идут заученные в балетном зале клише, топорные связки и небольшое осовременивание классических па. Танцовщик начинает танцевать вроде как балетные движения — но раз это современный танец, хореограф разбавляет их какими-то небалетными фривольностями. В итоге получается хореография с синдромом Туретта: вроде все ровно/гладко/балетно, а потом вдруг нервный непроизвольный крик.

Массовые танцы с одинаково исполненной хореографией уходят в прошлое. Любая популярная песня, десять рядов по десять артистов в линии, исполняющих в шеренгу кульбиты, — все это было актуально на парадах в советское время, а сегодня такое можно увидеть на массовых праздниках в Северной Корее. Сейчас серьезные хореографы стараются отходить от этого безусловно эффектного, но избитого приема.

Не слишком талантливый хореограф будет опираться на физические данные исполнителей. Ваня хорошо прыгает? Давай тогда по диагонали один прыжок, потом второй, и закончишь серией антраша (прыжками, во время которых ноги быстро скрещиваются в воздухе, касаясь друг друга). Настя прекрасно растянута? Тогда тут ногу повыше, потом переворачивайся в шпагат, потом в другой (а сзади Ваня все еще прыгает). У Лены хорошее вращение? Тогда закрутим ее сначала в одну сторону, а потом в другую. Современный танец — это не цирк, тут нет задачи показать вам высочайшие достижения человеческой физики. Хотя и цирк от этого теперь уходит.

Главное, когда смотришь танцевальный спектакль, — выключить в голове балетного критика. Современный танец до сих пор развивается и эволюционирует, у него нет свода строгих правил. Одного может выбесить, что артист на сцене пытается петь (плохо), другой видит в этом высвобождение от социальных оков. Кому-то не хватает четкого сюжета, а кто-то видит в этом параллель со своей жизнью. Кто-то скучает без танцевальных мелодий, а для другого такая медитация по-иному раскрывает смысл постановки.

Современный танец демократичен и принимает любую публику. Не нужно насматривать часы истории танца XX века, чтобы что-то понять. Не нужно изучать другие версии постановки на эту же тему. Не нужно даже читать либретто или программку. Если автор талантлив и ему есть что сказать, он достучится до вас любым способом.