«Мёртвые души» Кирилла Серебренникова

Сценографию к «Мёртвым душам» режиссёр, как обычно, придумал сам. Пространство с первых секунд объясняет зрителю настроение спектакля. Ложная перспектива говорит о том, что перед нами театр открытого приема, который не заморачивается с достоверностью: только что актер изображал какого-нибудь помещика, и вот он уже конь или борзая собака. А прессованная древесина в сочетании со старыми покрышками и бабушкиной мебелью задает атмосферу бедной провинциальной жизни — а это как раз гоголевская тема. При этом материал выглядит очень стильно: спустя несколько лет после премьеры первой, рижской редакции «Мёртвых душ» его будут обильно применять в обновлённом интерьере «Гоголь-центра», который весь, кажется, вдохновлён этим спектаклем. Прессованную древесину можно использовать как отделочный материал, а еще из нее делают мебель. Плиты из стружек бывают несколько видов: самый прочный называется ОСП, именно его используют в «Гоголь-центре».

«Безприданница» Дмитрия Крымова

Фанера — ещё один недорогой материал, который у многих ассоциируется с дачным сараем и при этом изумительно смотрится в городском интерьере. Ей покрывают потолок, пол или стены, из неё делают мебель и домашний декор. Если фанера не кажется вам такой уж эстетичной, посмотрите «Безприданницу» Дмитрия Крымова (да, название пишется именно так): простая, но блистательная сценография — важный, хоть и далеко не единственный плюс этой хулиганской версии Островского. Художница Анна Кострикова использует дешевый стройматериал для контраста с великолепным белым залом «Школы драматического искусства»: ощущение, будто в театре идёт ремонт. Но фанера может выглядеть и дорого: достаточно взглянуть на «Фанерный театр» — тотальную инсталляцию Андрея Могучего, Александра Шишкина-Хокусая и Андрея Воронова к столетию петербургского БДТ.

«К. И. из «Преступления» Камы Гинкаса

Когда впервые попадаешь в знаменитую «белую комнату» МТЮЗа, ощущения поразительные — почти как в камере сенсорной депривации. Это камерная площадка с собственным репертуаром, где главное название — конечно, «К. И. из «Преступления», хрестоматийный спектакль, который вот уже четверть века не сходит со сцены, предтеча всех экстремальных иммерсивных проектов и лучшая в стране постановка по Достоевскому. К. И. — это Катерина Ивановна, полубезумная нищая дворянка из «Преступления и наказания»: ставить только одну сюжетную линию из романа — обычный подход режиссёра Камы Гинкаса к большой прозе. Белое пространство — совершенно беспроигрышный ход, не только в театре, но и в интерьере: главные плюсы — с белыми стенами сочетается абсолютно всё, и они никогда не надоедают.

«Сказки Пушкина» Роберта Уилсона

Когда в одном предложении встречаются слова «театр» и «дизайн», скорее всего, речь о Роберте Уилсоне — режиссёре, который делает самые стильные постановки в мире (правда, любим мы его не только за красоту, но об этом в другой раз). «Сказки Пушкина» в Театре наций — первый проект, созданный Уилсоном специально для России. Визуального материала в этом спектакле хватило бы для приличной выставки или толстого альбома, но далеко не все идеи художников можно перенести в интерьер: такой мебели, скажем, вы нигде не купите. Присмотреться стоит к свету: Уилсон умеет работать с ним как никто другой. Его любимый прием — «раскрашивать» черно-белых графичных героев разноцветными лучами (например, вот так или вот так). Домашнее цветное освещение — отличная штука, особенно если комбинировать его с обычным светом и предусматривать возможность менять цвета.

«Таланты и поклонники» Миндаугаса Карбаускиса

Пространство для «Талантов и поклонников» создал знаменитый театральный художник Сергей Бархин — постоянный соавтор худрука «Маяковки» Миндаугаса Карбаускиса. Пьеса Островского — о театре, и Бархин взялся сочинить универсальный образ театра, не привязанный ни к одной конкретной эпохе. Решение получилось очень изящным: черный поворотный круг, похожий на громадную виниловую пластинку. Декорация скомпонована вокруг этого круга — ведь жизнь у героев Островского тоже вращается вокруг сцены. А ржавый металл создает то самое ощущение вневременности. Ржавую кортеновскую сталь используют и в архитектуре, и в интерьере. Правда, покрывать металлом целую стену — это дорого, а в российской квартире с низкими потолками и маленькими окнами — еще и неуместно: получится неуклюжая подделка под лофт. Зато ничто не мешает повесить там «ржавый» светильник, например. А вообще в «Маяковке» можно подсмотреть немало идей для дома — от меловых рисунков до распечатанных на 3D-принтере фигурок, которые заменяют традиционную галерею актерских портретов в филиале на Сретенке.

«Бег» Юрия Бутусова

Сценографию не всегда нужно делать с нуля: бывает, художник приходит в театр и видит, что декорация уже готова. Фонари, противовесы, штанги для задников — все, что обычно скрыто от глаз, можно вытащить и превратить в образ. Хороший пример — булгаковский «Бег» в постановке Юрия Бутусова. Время от времени сцену Вахтанговского театра закрывает массивный пожарный занавес из рифленого черного металла. Вообще такой занавес нужен, чтобы защищать зрительный зал от огня, но художник Александр Шишкин нашел ему другое применение: передавать раскалённую атмосферу Гражданской войны. Естественно, дома повторить этот фокус не получится, но можно взять на вооружение сам принцип — обыгрывать то, что принято прятать: несущие колонны, балки, проводку и вентиляционные трубы.

«Рассказы Шукшина» Алвиса Херманиса

Почти все интерьеры с фотообоями ужасны, но некоторые — восхитительны. Убедиться в этом можно, посмотрев «Рассказы Шукшина» — хит Театра наций с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой в главных ролях. Это редкий случай, когда беспроигрышный продюсерский замысел (трагикомедия + звёздный каст + ностальгический сюжет = аншлаги) и умная современная режиссура идут рука об руку. В начале работы постановщик Алвис Херманис снарядил экспедицию в Сростки — родное село Василия Шукшина. Художница Моника Пормале фотографировала местных жителей, быт, дома и природу. Из этих снимков получились фантастические задники, которые, помимо всего прочего, подчёркивают разницу между реальной деревней и ее стилизованным театральным воплощением.

«Три сестры» Константина Богомолова

«Три сестры» — самая виртуозная работа Богомолова, какую сейчас можно посмотреть в Москве: тихий, строгий и невероятно стильный спектакль. Домик из неоновых трубок, построенный художницей Ларисой Ломакиной, похож не то на детский рисунок, не то на эмодзи — короче, не столько на реальное здание, сколько на идею дома, которая чрезвычайно важна для чеховский пьесы. С другой стороны, сам материал напоминает об эстетике 60-х. Мы привыкли, что герои Чехова обитают в некоем комфортном прошлом — и Ломакина сохраняет этот принцип, только заменяет одну ностальгическую картинку на другую. Посмотришь — и так и хочется повесить дома неоновый рисунок или надпись.

«Золушка» Марфы Горвиц

У «Золушки» в театре «Практика» неожиданный на первый взгляд рейтинг 13+. Всё дело в пьесе: это не просто инсценировка Шарля Перро — это взрослая, современная версия сказки от французского драматурга Жоэля Помра. Автор отталкивался от неочевидной детали: и Золушка, и принц выросли без матери. В итоге вместо пыльного сюжета про счастливое замужество получилась история о потере, которую герои не готовы принять. Травмированная девушка сама с охотой берётся за тяжёлую работу, следуя принципу «чем хуже, тем лучше». Благо работы много — ведь мачеха с дочерьми живут в стеклянном доме, за которым ой как непросто ухаживать. Режиссёр и художница Марфа Горвиц решила, что на сцене можно обойтись и просто прозрачной мебелью. Но и в домашней обстановке бесцветное надувное кресло — однозначно эффектная вещь. Правда, если вы не фанат чистоты, вряд ли стоит такое покупать.

«Брат Иван Фёдорович» Сергея Женовача

В «Студию театрального искусства» под руководством режиссёра Сергея Женовача стоит ходить не только за качественным олдскульным театром, но и за вдохновением для домашнего дизайна. Это одна из самых стильных московских площадок: чего стоит одна открытая проводка. Интерьером занимался главный художник театра Александр Боровский, он же — автор сценографии ко всем спектаклям репертуара. «Брат Иван Фёдорович» по главам из романа «Братья Карамазовы» — очень минималистичная вещь. Действие сосредоточено на узкой полоске сцены, декораций всего ничего, до поры до времени единственный визуальный акцент — чёрная искусственная пальма. Из-за неё в нужный момент вылезает черт — воображаемый гость Ивана Карамазова: шорох чёрных листьев, сопровождающий его появление — деталь, которую режиссёр и художник как будто позаимствовали из хоррора.