10 лучших российских оперных спектаклей

10 лучших российских опер

В России много оперных домов, но безусловными центрами мирового оперного искусства остаются Москва, Петербург и Пермь. Что же там такое важное происходит? Вот десять примеров.

Текст: Дмитрий Ренанский

1. «Семен Котко» в Мариинском театре (Петербург)
Режиссер — Юрий Александров

Год выпуска: 1999

Опера Сергея Прокофьева по повести Валентина Катаева «Я сын трудового народа» — постреволюционный шутер с отягчающими обстоятельствами: война гайдамаков и Советов, кулаков и пролетариев, красных и белых, русских и немцев с обязательным народно-жанровым хеппи-эндом и танцами до упаду под занавес. В оригинальном либретто действие происходило на контуженной Украине 1918 года, режиссер Юрий Александров забрасывает героев Прокофьева на едва оправившуюся от техногенного катаклизма израненную, вставшую дыбом, покрытую шрамами и коростой землю — с ведущими в никуда рельсами, безымянными пронумерованными могилами и чудом уцелевшей вишней. Пунцовеют звезды, от планеты людей после апокалипсиса остался уместившийся на Мариинской сцене астероид — в 1999 году с этого спектакля началась новейшая история отечественного оперного театра, но эмоциональный ожог от «Семена Котко» гарантирован и сегодня.

2. «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» в Мариинском театре (Петербург)
Режиссер — Дмитрий Черняков

Год выпуска: 2001

Дебютируя в Мариинском театре, Дмитрий Черняков поставил мистерию Римского-Корсакова как пронзительно личный спектакль, сотканный из разношерстных исторических архетипов, бытовых артефактов и всего того, что составляет генетическую память человека, рожденного если не в СССР, то хотя бы в России. Иностранные зрители и по сей день не могут понять, почему живописуемое Римским-Корсаковым абстрактное «социальное дно» второго акта «Китежа» вызывает в зрителях Мариинского спектакля вполне конкретное физиологическое отвращение: режиссер дотошно копировал Сенную площадь, центральный круг петербургского ада, еще не преображенного юбилейной реконструкцией 2003 года. Еще меньше переводу поддавалась ставшая легендарной сцена спасения главной героини райскими птицами Сирином и Алконостом: у Чернякова две усталые блокадницы везут изможденное тело Февронии на саночках куда-то далеко, а ком сам собой исправно подступает к горлу что семнадцать лет назад, что сегодня.

3. «Жизнь за царя» в Мариинском театре (Петербург)
Режиссер — Дмитрий Черняков

Год выпуска: 2004

Последние полтора с лишним века оперу Глинки ставили главным образом как пышную ура-патриотическую фреску с финальным гимном самодержавию, в советские годы с легкостью перелицованному в народность. Дмитрий Черняков превратил «Жизнь за царя» в политический театр высшей пробы, поставив спектакль о том, что для русского человека нет большего врага, чем русское государство. По одну сторону баррикад — дружная семья немолодого и рано овдовевшего главного героя: свитера с оленями, доставшаяся в наследство от родителей люстра с рожками и тазики оливье. По другую — кремлевский концерт с лебединым озером и шлюхами в кокошниках. В кульминации спектакля парадный фасад власти оборачивается к зрителю своей страшной изнанкой — вместо полумифических польских интервентов в дом к Сусанину врываются до боли знакомые типажи, уверенные бритоголовые молодчики в куртках-алясках: у Чернякова герой приносит свою жизнь в жертву равнодушному молоху государственной системы.

4. «Евгений Онегин» в Большом театре (Москва)
Режиссер — Дмитрий Черняков

Год выпуска: 2006

Поставленный как пьеса Чехова или сценарий Бергмана, «Онегин» Чернякова — уникальный образец того эфемерного и, как казалось в начале XXI века, несуществующего уже феномена, который принято называть русским психологическим театром. Хранитель мхатовских традиций Анатолий Смелянский показывал спектакль Большого первокурсникам Школы-студии — смотрите, мол, как надо работать: стежка за стежкой, петелька за крючочком, оценка за событием. Подробнейшим психологическим разбором, впрочем, дело не ограничивается: он, как всегда у Чернякова, лишь дверь, ведущая в пространство сугубо метафизических, экзистенциальных переживаний. За двенадцать лет, прошедших со времен премьеры, «Онегин» Чернякова успел стать совершеннейшей классикой, которой другие постановщики либо наследуют, либо переосмысляют (как в постановке Андрия Жолдака в Михайловском театре), но в любом случае находятся в постоянном диалоге фрейдистского толка.

5. «Сверлийцы» в «Электротеатре Станиславский» (Москва)
Режиссер — Борис Юхананов

Год выпуска: 2015

Мегаломанский сериал Дмитрия Курляндского, Бориса Филановского, Алексея Сюмака, Сергея Невского, Алексея Сысоева и Владимира Раннева на тексты Бориса Юхананова — возможно, главный и уж точно самый живой отечественный оперный проект 2010-х. Идущие пять вечеров «Сверлийцы» — причудливое фэнтези с развитой галлюциногенной мифологией, где в главных героях значатся гондольеры, принцы, русалки и прочие призраки романтизма. Собрав на сцене «Электротеатра» ведущих композиторов поколения сорокалетних, Юхананов в архитектонической форме зафиксировал сегодняшнее состояние российской академической музыки во всем ее стилистическом многообразии.

6. «Травиата» в Пермском театре оперы и балета им. Чайковского
Режиссер — Роберт Уилсон

Год выпуска: 2016

Для любого театра появление в репертуаре спектакля, сочиненного Робертом Уилсоном, — знак перехода в высшую лигу. Единственным отечественным оперным домом, способным принять технически изощренные постановки великого американского режиссера-дизайнера, оказалась Пермская опера. Посмотрев на затертую до дыр партитуру Верди глазами инопланетянина, Уилсон перевел ее на фирменное поэтическое эсперанто абстрактно-формального театрального языка: след, остающийся на небе от сгорающих метеоров — фирменный знак сценографии пермской «Травиаты», — говорит о судьбе парижской куртизанки Виолетты Валери больше, чем слезливые мелодрамы традиционных постановок. Эта модернистская по языку «Травиата» стала самым бесспорным триумфом российского оперного театра со времен «Евгения Онегина» Дмитрия Чернякова и открыла Перми и миру новую prima donna assoluta — сопрано Надежду Павлову.

7. «Альцина» в Большом театре (Москва)
Режиссер — Кэти Митчелл

Год выпуска: 2017

Первый и пока последний спектакль, поставленный в России гран-дамой нового европейского театра Кэти Митчелл. У Генделя, положившего на музыку один из эпизодов «Неистового Роланда» Ариосто, коварные сестры-волшебницы превращали своих поклонников в животных и деревья. У Митчелл Альцина и Моргана делают из любовников чучела: действие постановки разворачивается в роскошном особняке, верхний этаж которого отдан под мастерскую таксидермиста — с безжизненным светом галогенных ламп, уставленным склянками с формалином рабочим столом и хитроумной машиной, упаковывающей человеческие трупы в элегантные чучела зверей и птиц. Неожиданности на этом не заканчиваются: Альцину и Моргану у Митчелл играют две пары артисток: престарелых волшебниц — драматические актрисы, роковых красоток, в которых они превращаются в одно мгновение, — оперные дивы Хизер Энгебретсон и Анна Аглатова.

8. «Проза» в «Электротеатре Станиславский» (Москва)
Режиссер — Владимир Раннев

Год выпуска: 2017

Один из главных российских композиторов сам ставит свою новую партитуру, микшируя чеховскую повесть «Степь» и рассказ Юрия Мамлеева «Жених» — постепенно съезжающую из гиперреализма в морок историю о том, как родители убитой девочки усыновили преступника. На выходе получается спектакль-аттракцион, в котором текст Мамлеева зритель не слышит (солисты исполняют текст чеховского рассказа), а читает — зато от первого до последнего слова: художница Марина Алексеева превратила «Жениха» в восьмидесятиминутный комикс, выглядящий краткой энциклопедией современной русской жизни. Сама по себе идея совмещения анимации и театра не нова, но в спектакле «Электротеатра» она мало того что реализована с редкой для отечественной сцены виртуозностью, так еще и выглядит впечатляющим эквивалентом мамлеевского «метафизического реализма».

9. «Жанна на костре» в Пермском театре оперы и балета им. Чайковского
Режиссер — Ромео Кастеллуччи

Год выпуска: 2018

Под руководством Теодора Курентзиса Пермская опера за последние годы превратилась в лабораторию, где покрывшийся пылью и траченный молью жанр музыкального спектакля переизобретается заново. Лучшее тому подтверждение — созданная тандемом дирижера-визионера (Теодор Курентзис) и режиссера-еретика (Ромео Кастеллуччи) «Жанна на костре» на музыку Артюра Онеггера: блокбастер с драматическими актерами Дени Лаваном и Одри Бонне в главных партиях, совместная постановка театров Перми, Лиона, Базеля и Брюсселя. Начинаясь с неожиданной для авангардиста Кастеллуччи жанровой сцены, разыгрываемой в классе общеобразовательной школы, действие «Жанны» очень скоро уходит от суетливой современности к гипнотической красоты театру-ритуалу. Выстроенная на грани физических и психических возможностей артистов постановка напоминает скорее о западной традиции перформанса и опытах Марины Абрамович, чем об условностях оперного жанра.

10. «Триумф Времени и Бесчувствия» в МАМТе (Москва)
Режиссер — Константин Богомолов

Год выпуска: 2018

В абсолютном большинстве случаев музыкальная сцена радикально меняет почерк драматических режиссеров, дебютирующих в оперном жанре. Константину Богомолову чудом удалось остаться самим собой: в его спектакле Андрей Чикатило ест маленьких детей, католический священник записывается в «Исламское государство», а богатая старуха из Вены выходит замуж за мигранта-африканца. Какое все это имеет отношение к оратории Георга Фридриха Генделя? Да самое что ни на есть прямое: непристойный, чувственный, экстравагантный опус Богомолова выглядит идеально точным сценическим аналогом музыкального барокко. «Триумф Времени и Бесчувствия» — самая обсуждаемая московская оперная постановка последних лет: Владимир Сорокин переписал русский текст либретто в духе своей «Теллурии», костюмы созданы по эскизам известного дизайнера Александра Терехова, в оркестровой яме — главные столичные специалисты по старинной музыке, ансамбль Questa Musica под управлением Филиппа Чижевского.