Вербатим — технология документального театра, в основе которой лежит интервью с героем, реальным человеком. Ее изобрели британцы: в тэтчеровские годы они начали делать первые спектакли, в которых актеры воспроизводили живую, то есть необработанную художественно, прямую речь. Такой способ создания театра возник по причине естественного отторжения молодыми людьми системы двойных стандартов, умолчаний и лжи, которая сложилась в 1980-е. И они пошли к реальным людям за правдой, которая была изначально окрашена левым политическим цветом.

Сила вербатима заключается в том, что через интервью можно сберечь и затем передать личную историю человека, появлявшуюся на глазах интервьюера в реальном времени. Именно этот фокус объясняет доверие зрителя к талантливым документальным спектаклям: в них схвачен момент реальности, который был, и отблеск которого мы сейчас видим. Точь-в-точь как в какой-нибудь средневековой мистерии: через чужую речь, присвоенную актером, зритель видит проблеск человека, который действительно существовал в конкретном месте и времени — и испытывает восторг.

Брать интервью и использовать его как документ в спектакле первым в России придумал драматург Сергей Третьяков с товарищами по творческому объединению «Левый фронт искусств» в 1920-е годы. Но поскольку опыт 1920-х окрашен идеологией и агитационными целями, он оказался неинтересен театральным практикам 1990-х и нулевых: они как раз стремились как можно дальше уйти от тенденциозности любого плана. И уж точно — большевистской.
В 1999 году Элиз Доджсон, руководитель международного отдела лондонского театра Royal Court, на одном из семинаров, проходивших внутри фестиваля «Золотая Маска» и поддержанных Британским Советом, рассказывала про вербатим молодым российским драматургам, режиссерам и актерам. Фактически перед ними открылась целая вселенная. Оказывается, можно делать театр из того, что принимают за «белый шум».

Год спустя ройал-кортовские режиссеры Джеймс Макдональд и Стивен Долдри провели в Москве трехдневный семинар по вербатиму. Одним из заданий было — интервью с бездомными. «Нас с Максимом Курочкиным, — вспоминает драматург и один из основателей Театра.doc Александр Родионов, — так поразили те два или три взятые нами интервью, так было замечательно это чувство чуда — когда человек отвечает на вопросы и ни в чем не совпадает с ожиданиями; так трудно и долго и чем подробнее — тем интереснее — оказалось расшифровывать «вербатим». Дословно».

Вернувшись с семинара домой в Кемерово, Константин Галдаев и Яна Глембоцкая взяли интервью у шахтеров и сделали один из самых веселых и интересных российских документальных спектаклей — «Угольный бассейн» в театре «Ложа», организованный при участии Евгения Гришковца. 

Счастливой для всех встречей стала кооперация британцев с тогдашним российским движением «новая драма» и Театром.doc, в частности. При большом участии Михаила Угарова и Елены Греминой, всерьез интересовавшихся реальностью и надеявшихся привести ее в театр, стали появляться один за другим документальные спектакли. Для них вербатим был инструментом, поверх и вокруг которого скоро расцвело целое созвездие персонально открытых технологий. Угаров сформулировал и разработал особую актерскую технику в документальном театре — «ноль-позицию»; Гремина ввела в практику спектакли при участии приглашенных людей, рассказывающих о своем опыте (касающемся темы спектакля) публике — «свидетельский театр».

В 2010-е свое развитие получили театральное мокьюментари и даже документальная хореография. Но, конечно же, обилие новых театральных технологий — не исключительно российская привилегия. Впереди планеты всей — швейцаро-немецкий коллектив Rimini Protokoll, чьи проекты сочетают в себе объективную журналистику, социологию, site-specific art и театр.

1. Разберитесь, зачем вы это делаете

В самом начале не нужно понимать конечную цель, будущих персонажей и образ высказывания. Материал подскажет и композицию, и финальный смысл, если уж кто нуждается в привычном месседже. Но важно понимать, зачем вы собрались делать спектакль таким трудоемким, затратным и неблагодарным методом, который лишь при удачной встрече таланта и открытости дает поразительный эффект.

«Одна расшифровка интервью может вогнать в тоску кого угодно (меня лично вгоняет), — говорит драматург Михаил Дурненков. — Необходимость для драматурга/актера впускать в свой маленький театрик в голове еще десятки, а то и сотни людей с их многокилометровыми монологами, подавляет, опустошает и вводит в депрессию. Необходимость следовать за материалом, необходимость многочасового общения на позитивной ноте слушателя, когда ты буквально излучаешь волны внимательности и неравнодушия к интервьюеру — все эти рамки, в которых тесно после бесконечного пространства письменного стола». 

2. Запаситесь техникой

Работа над документальным спектаклем состоит из интервью, расшифровки интервью, его последующего монтажа и публичного исполнения. Чтобы взять интервью, необходим диктофон и, возможно, камера. Правда, камеры люди боятся, а вот диктофона — нет, особенно, если вы им объясните открыто, что делаете спектакль. Театр — это какая-то ерунда, его мало кто увидит. Видео нужно, если сам актер не участвовал в интервьюировании и не видел своего героя.

Волшебная сила вербатима сохраняется в спектакле в одном случае — если в тексте сохранено не только то, что было сказано, но и как оно было сказано. Сбор и воплощение документального текста во многом аналогичны актерским упражнениям на наблюдение — только со словами, через речь: «мусор», оговорки, манеру говорить — все это нужно оставлять. Поэтому, конечно, здорово, когда актеры сами берут интервью и потом сами их воспроизводят. Тогда у человека в голове звучит чужой голос, а перед глазами стоит конкретный человек.

3. Задавайте дурацкие вопросы 

В вопросе не должно содержаться никакого ответа, а монтажные обрывки являются ценным материалом, их нельзя выбрасывать. Простые и дурацкие вопросы часто являются ключом к правде: от вопроса «как пройти на такую-то улицу» легче шагнуть к следующему, вытекающему из объяснения местной топографии. Так вы легче входите в персональное пространство человека, который не видит перед собой никакой опасности, только наивного любопытствующего дурачка. А потом можно задать и опасный или неожиданный вопрос.

4. Заставьте собеседника уйти от заготовленных фраз 

В начале человек сливает привычное — то, что уже отлито в форму рассказа или давно готового ответа. Можно проделать опыт над собой: с вами что-то произошло в выходные, и вот вы сидите с друзьями и первый раз рассказываете, что именно с вами произошло. В следующий раз, когда в другой компании вы расскажете о том же событии, вы, как правило, будете использовать те же самые слова. Это — «консерва», речевой отпечаток, который невольно, потому что так легче, воспроизводит человек. Важно добыть не только «консерву», но и что-то рожденное прямо сейчас. При этом в спектакле может использоваться и тот, и другой тип «рассказа», именно в стыке друг с другом, как и в стыке лжи с правдой, это дает эффект. Когда Джеймс Макдональд проводил первый семинар по вербатиму, он задавал много вопросов, причем ответ на любой из них не был исчерпывающим. Если документалист умеет задавать такие вопросы, интуитивно находит их — это уже полдела.

5. Ищите героев с интересной речью 

Ранние документальные спектакли в России упрекали в том, что их героями были маргиналы. Во многом обращение к закрытым или маргинальным группам было связано как правило с тем, что речь ярче у тех, кто работает на тяжелой работе или живет непростой жизнью. К творческим профессиями вообще лучше не приближаться — тут речь человека может быть так закрыта культурными и прочими кодами, что ничего с ней не сделать. 

6. Не играйте 

Документальный материал можно исполнить и так, и этак, однако, в отличие от художественного, в нем содержится один существенный подводный камень, и называется он «этика». Мы можете как угодно относиться к персонажу, придуманному автором, играть Гамлета как хулигана или как интроверта, и можете демонстрировать это отношение, играя. Но в документальном театре, и в частности в вербатиме, задача артиста — предъявить героя по возможности объективно. Как профессиональный журналист не вправе демонстрировать свой субъективный взгляд на описываемые им события, так и актер документального театра должен уметь устранить собственное отношение к герою и материалу. Такой артист стремится к ноль-позиции, выступая в качестве медиатора текста, но не интерпретатора. Недаром первый и главный слоган Театра.doc — «Театр, в котором не играют».