Иван Александрович Ильин был выдающимся правоведом и историком гегельянства, и эти две стороны его деятельности определили его политические убеждения. Как правовед, он настаивал на теории права по ту сторону конвенций: согласно Ильину, право имеет собственный предмет, а именно честность, поэтому нельзя сводить право к договоренности о справедливости. Справедливость без честности бессодержательна. Поэтому он отвергал либерально-демократическое понимание права как обеспечения общих интересов и настаивал на монархии или временной диктатуре как начале организации, способном наполнить право содержанием.
Как историк гегельянства, он также спорил с трактовками Гегеля как чистого диалектика. Согласно Ильину, диалектической логике предшествует различение абстрактного и конкретного, которые внутри этой логики существуют в различных режимах. Если абстрактное может существовать как предикат, описывая некоторое число ситуаций, то конкретное — только как предмет речи, как некоторая предметность, стоящая над ситуациями и обеспечивающая ценностное отношение к ситуациям. Здесь Ильин брал некоторые мотивы из феноменологии и неокантианстве, но в целом создавал "монархическую", а не "демократическую" версию Гегеля: монарх оказывался таким предметом, который выше ситуаций и поэтому от них не зависит.
Падение монархии и кризис белого движения в эмиграции заставили Ильина разработать собственную политическую программу русского просвещенного национализма. Она приобрела популярность в 1990-е годы, в частности, одним из ее проводников был Н. С. Михалков. Ильин получил преимущество перед славянофилами своим антидемократизмом: Ильин не доверял народу, считая, что у него низкое правосознание, и требовал создания своеобразного белого ордена, который будет поддерживать честь и справедливость. Судьба программы Ильина уже в XXI веке не исследовалась специально, но можно сказать, что она была истолкована как просто развитая версия государственничества.