Что такое «орфический миф» и почему он так живуч в искусстве

Миф об Орфее – один из самых устойчивых сюжетов в истории искусства, который всплывает в литературе, музыке, живописи и театре в разные эпохи и, обретая каждый раз новые значения, сохраняет первоначальное.

Древнегреческий Орфей был музыкантом и поэтом-философом, родившимся во Фракии, игравшим на кифаре и поклонявшимся Аполлону. После смерти жены, Эвридики, Орфей решил спуститься вслед за ней в подземное царство. Услышав его игру на кифаре, владеющие загробным миром Аид и Персефона решили наградить его и отпустить Эвридику на землю. С тем лишь условием, что, выводя жену на свет, Орфей ни разу не обернется. Но поэт не выдержал, посмотрел на жену и потерял ее навсегда. Максимальное количество версий, на которые дальше разошелся миф об Орфее, говорит об универсальности истории, обнимающей сразу и любовь, и одиночество, и поэта как сложную и противоречивую фигуру вне зависимости от времени. Сам месседж «не оборачивайся», запечатленный в мифе об Орфее, тоже получил богатую палитру интерпретаций и глубоко вошел в тело культуры как вечное напоминание о близости финала.

В 1607 году итальянский композитор Клаудио Монтеверди сочинил оперу «Орфей», для своего времени оказавшуюся прорывом как в чисто музыкальном отношении, так и в жанровом – опера успешно соединяла объемный поэтический текст и музыку. Сложная оркестровка предполагала наличие в оркестре множества инструментов, от скрипок пикколо до клавесинов, арф и органов. Хор откровенно комментировал происходящее. Эвридика умирала от укуса змеи, подземных богов звали Плутон и Прозерпина, а когда Орфей наконец выводил жену, то фатальное решение он принимал от страха перед шумом, издаваемом, как показалось ему, фуриями. В финале Орфей возносится на небо вместе со своим любимым богом Аполлоном – так Монтеверди избегает страшного конца, который якобы постиг Орфея, разорванного фракийками.

На мотив мифа об Орфее писали музыку Глюк (опера «Орфей и Эвридика», 1762), Йозеф Гайдн (опера «Душа философа, или Орфей и Эвридика», 1791), Ференц Лист (симфоническая поэма «Орфей», 1854), Жак Оффенбах (оперетта-буфф «Орфей в аду», 1858), у Игоря Стравинского есть балет «Орфей» (1948).

Орфей запечатлен в полотнах великих мастеров изобразительного искусства: Дюрер писал «Гибель Орфея», Брейгель старший «Орфея в аду», Тициан «Орфея и Эвридику», Никола Пуссен «Пейзаж с Орфеем и Эвридикой», Роден «Орфея и Эвридику». Впечатляющая коллекция изображений, каждое из которых на свой манер трактует сюжет об Орфее, означая непреодолимое желание художника заглянуть в мир по ту сторону и в каком-то смысле – в себя, в свою судьбу.

Поэты писали об Орфее по зову сердца – немец-философ Гете, русский символист Валерий Брюсов, Поль Валери и Рильке, Марина Цветаева в этом прекрасном и сложно устроенном ряду. У Рильке красиво сказано об исключительности героя:

«Да, он – Орфей. Его метаморфоза

жива в природе. И не надо знать

иных имен. Восславим постоянство».

В переписке с Рильке Марина Цветаева пишет о смерти поэта (русского, конечно же, но и всякого):

«Каждая смерть поэта, какой бы она ни была естественной, все же противоестественна, она – убийство, поэтому и свершается непрерывно, не прекращаясь <…> Пушкин, Блок – и чтобы назвать всех – ОРФЕЙ – не может умереть никогда, ибо он именно сейчас (вечно!) умирает. В каждом любящем заново, и в каждом любящем – вечно».

Вечно манящая и трагическая фигура Орфея – отдельная большая тема именно для поэтов.

А в театре XX века все началось с Жана Кокто – в 1926 году французский поэт-сюрреалист написал драму «Орфей», герой которой – модный поэт, купающийся в светских удовольствиях, пока не встречает таинственную лошадь, сообщающую ему, что «жена Орфея преодолеет ад». Спустя годы, в 1960, пьеса легла в основу одноименного фильма Кокто с Жаном Маре (красавцем и спутником бисексуала Кокто на протяжении многих лет) в заглавной роли и Марией Казарес в роли Смерти. У фильма, представляющего из себя смесь сюрреалистического трипа с детективом, есть хеппи-энд – хотя Орфей однажды и увидел-таки жену в автомобильное зеркальце, но все пережитое оказывается страшным сном, который супруги рассказывают друг другу наутро.

В 1941 году, в оккупированной Франции, экзистенциалист Жан Ануй пишет «Эвридику» – это первый опыт драматурга по актуализации древнегреческого сюжета, еще до знаменитой «Антигоны». В центре – молодая актриса и ее переживания, отправной точкой для которых становится встреча с бедным поэтом в вокзальном кафе. Теплая история отношений, которые обернутся ничем, здесь звучит трагически с самого начала.

«Эвридика. Как, по-вашему, я буду из-за вас очень несчастной?

Орфей (ласково улыбаясь): По-моему, нет.

Эвридика: Я не боюсь быть такой несчастной, как сейчас. <…> Я боюсь быть несчастной и одинокой, когда вы меня бросите».

Именно эта сцена на разные лады играется на протяжении всего мега-проекта Электротеатра Станиславский «Орфические игры»: сцена первой встречи ануевских Орфея и Эвридики, которая запускает механизм многочисленных встреч и расставаний, обретений и потерь. Вышедший в 2018 году, этот спектакль состоит из 33 актов и 12 спектаклей, играется в 6 дней, играется примерно 100 участниками. Сплетая в единое и при этом разнофактурное макраме мотивы разных интерпретаций мифа об Орфее, «Орфические игры» водят нас по лабиринту сновидений и реальностей, обещая за каждым поворотом – выход к новому кругу, пространству или новой геометрии, как бывает при повороте калейдоскопа в ту или другую сторону. Проект, сочиненный огромным количеством художников, композиторов, актеров и перформеров, собран в целое режиссером Борисом Юханановым. В качестве ответа на вопрос о смысле этой большой, превышающей все, казалось бы, возможные пределы театра, размеры, он предлагает математические формулы и сочетания множеств. Но реально возникающий в «Орфических играх» яркий и все время меняющий форматы театр объясняет не меньше, чем способна объяснить математика.