Дополню хороший ответ Александра Зайцева несколькими деталями:
Дисциплинарно новый историзм связан в большей степени с литературоведением (то есть с тем, что в англоязычной традиции называется «literary criticism») чем с историей.
Он возник в 1980-х годах как реакция на более ранние подходы к изучению литературы, которые, как, например, «новая критика» или постструктурализм, предлагали видеть в текстах автономные, не связанные с историческим контекстом, сущности. Представители нового историзма, как уже написал Александр, возвращали литературу к ее историческому контексту. Одновременно они предлагали видеть в литературе не просто пассивное отражение определённых исторических условий, а активную силу. Другими словами, для сторонника нового историзма социальный мир и мир литературы взаимозависимы: они постоянно производят друг друга. Говоря об этой связи, часто прибегают к формуле «историчность текстов и текстуальность истории». В частности, исследователи, обращающиеся к этому подходу, часто соединяют в одной работе анализ художественного и не-художественного текста, относящихся к одной эпохе, чтобы обнаружить в них общую логику и прокомментировать эти тексты с помощью друг друга.
Еще одна важная черта нового историзма — это отказ от больших исторических нарративов и генерализаций, обращение к фрагментам и анекдотам, маргинальным историям и деталям, на которые обычно не обращают внимания.