Теория «Москва – Третий Рим»: основные положения.?

Давайте пару слов скажем об исторических заблуждениях и ошибках, благо тема подходящая. Разумеется, никакой «государственной идеологии», как часто называют метафору «Москва — Третий Рим», ни во времена старца Филофея (1465-1542), ни позднее, существовать не могло. Сам термин «идеология» (фр. idéologie) появляется в конце XVIII века в качестве обозначения науки об идеях и только во второй половине XIX века приобретает свой текущий смысл — в качестве системы концептуально оформленных политических идей.

В Московском царстве существовала христианская концепция конца света, предполагавшая, что все верующие люди, включая великих князей, а позднее и царей, должны готовиться к Страшному суду. Смысл послания Филофея сводится исключительно к тому, чтобы наставить Великого князя на праведный образ жизни в преддверии Страшного суда. Если угодно, Филофей использует метафору «Третьего Рима», чтобы призвать Василия III избегать соблазнов и пресекать всяческие непотребства среди челяди.

Отдельно стоит отметить, что никакой концептуализации этой идеи не существовало. То есть нет никакого документа, где бы кто-то в XVI-XVIII вв. пытался наполнить ее содержанием. Более того, в процессе превращения Московского царства в светскую монархию, а затем империю, (процесс был долгий) идея «Третьего Рима» утратила популярность.

А затем в период борьбы за турецкое наследие российский империализм XIX века снова поднял идею на щит. Причем теперь речь шла о буквальном наследии Византии, включая некоторые территории Османской империи. Но даже в это время никакой «государственной идеологии Третьего Рима» не существовало. Ультраправые публицисты просто использовали это понятия для обоснования агрессивных действий империи.

Аналогично я бы с большой долей осторожности отнесся к понятию translatio imperii. Разумеется, у нас есть «шапка Мономаха» (неизвестного происхождения), «Повесть о Белом клобуке» (осужденная Большим Московским собором), основание московского патриаршества в 1589 году, некоторые другие исторические артефакты и события, которые можно трактовать, как метафизический переход Византии в Московскую Русь. Но мы не видим, чтобы эти события складывались в целостную политику. Нет самого главного — физической или символической передачи власти, помазания. Зато есть война за наследие другого царя — золотоордынского. И здесь все логично — право на власть можно не только наследовать, но и взять силой. В титуле русских царей никогда не было никаких «византийских» владений, а вот золотоордынские есть: царь Казанский и царь Астраханский.