... Я круто повернулся и столкнулся с проходившим мимо толстеньким коротышом.
Я вытаращился на него.
- Людей ты, что ли, не видел? - тявкнул он; Я словно только этого и ждал.
- Людей-то я видел, - сказал я, - но разгуливающую пивную бочку вижу впервые.
Толстяк не полез в карман за словом. Остановившись и разбухая на моих глазах, он процедил, сквозь зубы:
- Знаешь что? Пошел бы ты к себе - в зоопарк! Мечтательным кенгуру нечего шляться по улицам!
Я понял, что передо мной весьма квалифицированны мастер перебранки. И все-таки, несмотря на всю мою подавленность, я должен был позаботиться о своей чести.
- Топай, топай, псих несчастный, недоносок семимесячный, - сказал я и благословил его жестом.
Но он не внял моим словам.
- Пусть тебе впрыснут бетон в мозги, идиот морщинистый, болван собачий! - продолжал он лаять.
Я обозвал его плоскостопым декадентом; он меня - вылинявшим какаду; я его - безработным мойщиком трупов. Тогда, уже с некоторым уважением, он охарактеризовал меня как бычью голову, пораженную раком, я же его - чтобы окончательно доконать - как ходячее кладбище бифштексов. И вот тут
он просиял.
- "Ходячее кладбище бифштексов" - это здорово! - сказал он. - Такого еще не слышал. Включу в свой репертуар! До встречи...
Он вежливо приподнял шляпу, и мы расстались, преисполненные уважения друг к другу."