Советский кинематограф — важный, но не ведущий. Скорее, провинциальный. Когда говорят о великом советском кино, до сих пор вспоминают Эйзенштейна, который умер в 1948 году. Кинематограф с тех пор и даже до краха СССР немножко изменился. Героико-эпическое кино было характерно для своей эпохи — разговоры о том, что тогда были великие титаны, а сейчас их нет, не имеют смысла. Отсутствие больших нарративов связано не с тем, что их некому создать, а с тем, что они больше не нужны в кино, их уже в 1980-е годы начали забирать сериалы, еще какое-то время оставалась авторская инерция, но структура этого поля к началу нового века фатально изменилась, сравнивать нельзя, не вернуть ничего. Из советского кино вспоминают еще Тарковского, но он, как ни странно, архаичнее Эйзенштейна, который канонизировал множество монтажных приемов, ставших для языка кино универсальными. Тарковский ставил не на монтаж, а на поэтическую выразительность, поэтому у него все очень медленно и тоскливо. Хотя, конечно, духовные вопросы, достойное продолжение русской литературы, все дела — это тоже пользовалось успехом за границей, Russian Soul for sale. Единственный из еще работающих режиссеров, на кого Тарковский повлиял по-настоящему, – это Ларс фон Триер. Кстати, есть легенда, что Тарковский видел первый фильм фон Триера и пришел в ужас. Хорошо, если фон Триер сказал на это «Yes-s!», но он, кажется, расстроился. Так или иначе, интеллигентская культура, которую Тарковский визуализировал, интересна сейчас как объект изучения, но не как пример для подражания.
Есть одна странная, хотя и хорошо известная история, как советский фантастический фильм «Планета бурь» был украден и перемонтирован в Америке. Постановщик фильма Павел Клушанцев сам подробно рассказал об этом в своей книге, недавно изданной усилиями петербургского «Сеанса». Роджер Корман — знаменитый продюсер фильмов категории B, сначала дал материал Кертису Харрингтону, который сделал из него в 1965 году картину «Путешествие на доисторическую планету». Кстати, одновременно с этим он занимался перекладкой еще двух советских картин — «Мечте навстречу» и «Небо зовет», — из которых в итоге был сооружен зубодробительный трэш под названием «Кровавая королева». Чуть позднее, в 1968 году, Корман решил еще раз перезагрузить «Планету бурь» и дал ее молодому Питеру Богдановичу, тот сделал из нее «Путешествие на планету доисторических женщин» (в смысле, доснял всякий циничный секс). Корман — принципиальный специалист по трэшу, он грамотно распознал в советских картинах соответствующий потенциал. Корман никогда не боялся использовать штампы в прямом смысле, в отличие, например, от Квентина Тарантино, который принципиально смеется над штампами из-за своих комплексов перед «большими дядями», всякими умниками, которые перестанут его уважать, если решат, что у него все всерьез. Работать с русским материалом было экзотично и круто — еще сильна была память о фильме Стенли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу», иронично призывающей американцев не бояться русских. Оказывается, у этих ужасных людей можно запросто взять классно сделанный материал, переосмыслить его, добавить эротических сцен и превратить в трэшевый угар. При сильном желании можно, конечно, обижаться, что советское кино годится якобы только для этого. Но я бы предпочел радость оттого, что советский фильм вообще заметили и начали с ним работать.
В современном российском кино напрашивается пример Тимура Бекмамбетова, который у нас считается западным режиссером из-за своего фильма «Wanted» с Анджелиной Джоли. Но это недоразумение, так как он совершенно неизвестен на Западе. Он профессионал, но и только, ничего выдающегося он не делает и не собирался, умело играя на своем знании заокеанских технологий и делая крепкий российский продукт якобы «как на Западе». Из более новых режиссеров обращает на себя внимание Илья Найшуллер. Если сравнить его с другим очень успешным российским постановщиком Жорой Крыжовниковым, то разница будет в том, что Крыжовников делает столь же высококачественные проекты, но исключительно для российского зрителя, его юмор, основанный на языке и культурном контексте, никто за границей не поймет. Найшуллера, напротив, за границей уже знают больше, чем Тарковского, потому что он более актуальная фигура и у него чаше всего берут интервью. Недавно Hollywood Reporter спрашивал, кто из русских режиссеров на него повлиял. Говорит, эти имена вряд ли на слуху на Западе, не то что Бекмамбетов. И вдруг этот жесткий профи из профильного издания спрашивает: «Кто-кто?» Значит ли это, что Бекмамбетов никуда не годится? Нет, конечно. Это у нас очень своеобразная идея того, что такое, так сказать, «успех на Западе».
Наверное, русский кинематограф можно обсуждать в контексте модерна, но сейчас было бы интереснее обсудить, из каких элементов формируется универсальный язык кино, интересного всем. Говорить о национальных кинематографе – вчерашний день.
Ну собственно, «Хардкор», продюсировал Бекмамбетов.
Самый лучший Шерлок Холмс Британской империи...
1tv.ru›news/2006/06/15…luchshiy_sherlok_holms…v…
Самый лучший Шерлок Холмс - советский. Такой вердикт вынесли англичане еще 1982 году, когда фильм с Василием Ливановым в главной роли впервые транслировали по каналу Би-Би-Си.
Именно британцы признали пару Ливанова-Соломина лучшей парой Шерлока Холмса – Доктора Ватсона в в истории кино.
Да конечно! В жанре военных исторических фильмов например, про Великую Отечественную , если постараться можно сделать на аудиторию всего мира! А вот что плохо получается и это только так и снимают : фантастика , ужасы, любые фильмы типа "голливуда" - делают дешево и не превлекательно) Лучше толкать свое , что видели, что пережили.
Не, не актуален. Чаще встречаю в иностранных глазах наши фильмы по типу: "Иностранцы смотрят ..." на ютабчике. Мир просто не готов увидеть наш пафосный газ-21, именуемый там какой-то молнией. Да и "Приключения Шурика" он просто не вытянет, думаю. Короче говоря, мне иногда кажется, что у нас фильмы очень специфичные и делаются зачастую для нас: "Ёлки" и т.п. Спокойной ночи.