Это действительно интересный вопрос, и общий верный ответ на него — нет, не должен. Однако прохождение через те же или сходные проблемы может всё же помочь психологу лучше понимать клиента (а может и помешать, кстати говоря, об этом ниже).
Также важно учитывать, что психология — это огромная метадисциплина, в которой есть множество (суб)дисциплин: детская психология, семейная психология, организационная психология, криминальная психология, клиническая и медицинская психология, психодиагностика и т. д.
В отношении некоторых из психологических дисциплин всё просто: психологу-криминологу не нужно становиться преступником или проходить через опыт совершения преступлений, чтобы разбираться в психологии преступника; врачу-психотерапевту не нужно иметь психическое расстройство, чтобы помогать своим пациентам в психиатрической клинике. И так далее.
Однако многие психологи-консультанты и психологи-психотерапевты консультируют людей по самым разным вопросам и симптомам. (В России пока что, по советской традиции, официально психотерапевтами называют только врачей, однако в западных странах психотерапией занимаются преимущественно клинические психологи, прошедшие длительное образование; плюс то, что называется психокоррекцией, по сути представляет собой психологическую психотерапию. Также сейчас распространены частные школы психологического консультирования, и специалисты, в них обучающиеся, могут иметь хорошие психотерапевтические компетенции.)
В число симптомов и вопросов входят не только снижение уровня тревоги и преодоление негативных жизненных сценариев, но и улучшение качества жизни через обучение каким-то навыкам, а также помощь в осмыслении и объективизации жизненных событий, внесении корректив в поведение и жизненные установки. Очень значительное (если не подавляющее) количество запросов связано с проблемами в отношениях.
Так вот, все мы — люди, принадлежим биологическому виду Homo sapiens и современной человеческой цивилизации, а также определённому цивилизационному пласту в рамках человечества (в нашем случае это постсоветское пространство, говорящее на русском языке).
Так или иначе, хотя в опыте любого человека есть очень много индивидуального, а также гендерно-специфического (например, психология рожениц), в нём есть и много общего, универсального. Все мы учились в школе, проходили через какие-то трудности, пытались поддерживать отношения с другими людьми. И психолог не исключение.
Какие-то ситуации до боли знакомые, какие-то прожиты, в отношении каких-то сам психолог ищет решение — и поэтому может искренне учиться у своих клиентов.
Важно понимать, что в психологическом сеансе участвует не просто два (или больше) отдельных человека. Между ними формируется определённая взаимосвязь — то, что в интегральной психологии называется «мы»-пространством, или квадрантом межсубъективности.
В этом межсубъективном резонансе взаимодействие психолог — клиент становится особой формой отношений, позволяющих актуализировать, в том числе, и зону ближайшего развития клиента (ЗБР). Эта ЗБР открывается (и переоткрывается) в диалоге во время сессии, а также на протяжении длительной психотерапевтической работы.
Если психолог ориентирован на диалогичность и феноменологическую чуткость (как в гуманистических и экзистенциальных подходах), то он буквально учится у своих клиентов, каково быть ими, каково быть человеком другого гендера, каково жить в его или её мире.
При этом психолог занимает специальную терапевтическую позицию, всегда сознавая, что он здесь выступает в роли проводника или посредника, имеющего профессиональные навыки и компетенции, позволяющего проводить психокоррекцию (а также поддерживать терапевтические — целительные — отношения, которые служат условием роста личности и души клиента и самого терапевта).
Иногда психологу кажется (а может, и не кажется), что клиенты наступают на те же грабли, что и он сам, и это может сильно его задевать, и он может даже терять терапевтичную позицию (попадая, например, в классический сценарий, который известен как «треугольник Карпмана», где циклично отыгрываются роли Спасатель — Жертва — Преследователь).
Иными словами, прохождение через те же проблемы в действительности может иногда помешать психологу быть более объективным и по-настоящему помогающим (терапевтичным), а не «спасающим».
Однако в других ситуациях узнавание той же боли может способствовать подлинному, не впадающему в «спасательство» состраданию — целительному сердечному чувству сопереживающего милосердия, которое зачастую создаёт благоприятные условия для роста клиента и его самоисцеления.